Те, кто занимается исследованием украинского кино 1920-х, знает имя Евгения Черняка. Появилось оно недавно и в газете «День» №230-231 (16 декабря 2016 г.) в статье «Стыдно было думать...» в цитате из Дневников В. Винниченко, где тот с высоты своего имиджа и с плохо скрытым раздражением оценивает «Звенигору» Довженко, показанную в Париже, вспомнив бегло «парубчака Черняка». А кто это такой? Евгений Черняк — публицист, переводчик, в 1927—1928 годах заместитель председателя Правления ВУФКУ (Всеукраинское фотокиноуправление) по художественным вопросам. Деятельный человек, он был одним из многочисленной когорты украинского Возрождения, его тексты, опубликованные в тогдашних журналах «Кино» и «Жизнь и революция», полностью вписываются в парадигму тех лет, свидетельствуют о светлом разуме и стратегическом мышлении. На арену украинской культуры его выдвинуло время украинизации. Он активно внедрял ее в области кино — сфере, которая была едва ли не самой русифицированной среди всех остальных видов культуры. За что и был уничтожен сталинской карательной машиной.
На время работы в ВУФКУ и приходятся его выступления на страницах журнала «Кино», которые подтверждают его образованность и стратегическое мышление.
Он, как и Александр Довженко, Мыкола Хвылевой и Мыкола Кулиш, исповедовал новую Украину, которая строит светлое будущее. Именно поэтому горячо воспринимает фильм Довженко «Арсенал», печатает рецензию с акцентом на социально-политической концепции и авангардной форме произведения. Фактически это едва ли не единственное выступление Черняка в этом жанре. Еще интереснее его статья в журнале «Кино» — о японском кино с ударением на аспекте его национального своеобразия. Среди потока и калейдоскопа текстов, посвященных кино, в частности зарубежному, это единственный — с антиколониальным содержанием. Тогда украинская интеллигенция верила, что Российская империя — это прошлое, которое никогда больше не вернется. Но бремя прошлого еще оставалось в сознании, и многие достояния зарубежной литературы и молодого искусства кино украинцы воспринимали с российской подачи. Так вот, анализируя японские фильмы, Черняк пишет о том, что Украина должна показывать их, переводя титры непосредственно с японского, и русский язык не должен выступать посредником. Это касается, разумеется, фильмов любой зарубежной страны.
Знание иностранных языков позволило ему легко входить в контакт с зарубежной аудиторией, когда он был в составе делегации ВУФКУ за рубежом в начале 1928 года. Кроме Парижа, где он попал на глаза Винниченко, побывал в Праге, о чем осталась информация в журнале «Кино»: «До января 1928 года в Чехословакии ничего не знали об украинской кинематографии. Только перед приездом т. Черняка, а затем трудом постоянного корреспондента в Праге чешская пресса начинает писать о ВУФКУ»1. Можно предположить, что именно следствием этой поездки и стала книга, о которой вспомнил Виктор Петров в своей брошюре «Украинские писатели — жертвы большевистского террора». Скорее всего, статья «Кино у нас и за рубежом. Америка против всего мира», напечатанная в месячнике «Жизнь и революция», является фрагментом этой книги (а возможно, Виктор Петров и имел в виду эту статью).
«Киноиндустрия (читай — искусство) является по своей природе наиболее интернациональным товаром — ни один продукт современной индустрии не может к нему приравниваться. Тот факт, что один фильм можно демонстрировать в Пекине, Москве, Вашингтоне (изменив только надписи), делает из фильма продукт мирового потребления. Лучшая американская картина, которая попадает на экраны Германии, вынимает из кармана немецкого зрителя полмиллиона карбованцев, не говоря уже о том, что она у себя в Америке собирает у своих граждан миллион, а порой и больше. Чтобы подтвердить это, достаточно сказать, что картина «Акулы Нью-Йорка» по одной только Украине с 125 коммерческими театрами дала прибыли 175 тыс. карб. — сколько же эта картина могла дать в Германии, где 4 тыс. театров, или в Америке, где 20 тыс.?..»2.
Написано как будто сегодня, а не в 1928 году, — ничего не изменилось. Но хочется обратить внимание на другое: как легко ориентируется автор в экономике, в дистрибуции, прокате, без которых экономика кино немыслима. Он тщательно, с цифрами и фактами прослеживает ситуацию в прокате европейских стран и США, рассматривает динамику роста показателей завоевания Америкой европейских рынков с 1924 по 1927 гг. Он пишет о мероприятиях Великобритании по защите от экспансии американских фильмов. О Голливуде, который скупает европейских режиссеров и актеров. Он пишет о кинопродукции СССР, которая, по сравнению с продукцией США, еще небольшая — 151 фильм в 1927 году. Черняк констатирует, что советские фильмы постепенно выходят в прокат Германии, Франции и других стран. «Но чем может действительно гордиться советская кинематография, — подчеркивает он, — это тем, что она призвала к художественной жизни ряд других наций Советского Союза». И далее он говорит о распространении продукции ВУФКУ за рубежом, особенно радуясь за фильм «Звенигора», «в якій українське кіномистецтво переростає національні рямці і дає на національному матеріялі твір, рівний «Потьомкіну, «Матері», «Нібелунгам», «Наполеону» Отже, дарма, що економічно наше кіно слабіше за американське, наша конкуренція Америці — це не порожні слова. В кіно велику роль відіграє те, як його сприймає глядач, а в наших картинах є свіжий сюжет, революційна романтика з глибоким соціяльним змістом, з разючою соціяльною правдою, і вони, хоч іноді й поступаються закордонним технічним оформленням, проте глибоко хвилюють закордонного глядача». В неравнодушии зрителя Черняк мог убедиться собственными глазами во Франции и других странах. Он делает вывод, что Европа, чтобы выжить Америку из своего рынка, будет терпеть «наши фильмы». Трезво оценивая шансы Украины занять на том рынке надлежащее место, он говорит о необходимости капиталовложений государства в киноотрасль.
Мысли «парубчака Черняка» не утратили актуальность и сегодня. Как администратору ВУФКУ, ему выпало немало внутренних забот. Тогда как ливень сценариев, которые присылали графоманы, буквально заливал редакторат, сценарная проблема оставалась очень острой и требовала решения. Было предложено на обсуждение общественности тематический план (в 1928 году он печатается в журнале «Кино» впервые), который решили внедрить, чтобы преодолеть хаотичность и стихию и придать кинопроизводству рациональный характер. Намерения были хорошие, однако тематическое планирование в творчестве — не лучший выход. Евгений Черняк выступил комментатором темплана. Он остро осуждает графоманию и удивляется, почему писатели для кино пишут хуже, чем для печати, ведь должно быть наоборот, так как фильм имеет намного более широкую аудиторию, чем книга. Черняк осознает, как сложно воплотить намеченные планы, потому что «изготовление сценария не поддается любому твердому планированию, потому что здесь всегда реализация плана сталкивается с творчеством литератора-сценариста»3. Была еще одна проблема: «ВУФКУ часто обвиняют, якобы писание сценариев становится монополией небольшой кучки. Это не верно. ВУФКУ не хочет и не может ограничивать круг сценаристов. (...) Нужно окончательно покончить с мнением, будто кино — это второстепенное искусство, будто киносценарий — это не художественное произведение. Нужно повести борьбу с киноманией, когда каждый, часто буквально неграмотный человек берется за писание сценариев»4. Евгений Черняк стремился к взаимопониманию с украинскими писателями, которые не воспринимали тематический план. Они были правы, но, защищая плановость в киноиндустрии, он оппонировал Пидмогильному: «Ми не ограничиваем творческую свободу писателя, но желаем, чтобы он работал на том материале, который нам нужен. Деловую критику нужно переключить на деловую работу».
«В 1932 году за свою книгу с впечатлением от путешествия за границу (Евгений Черняк) исключен был из партии и вскоре репрессирован», — писал Виктор Петров. Сейчас ни одна фотография не сохранилась...
Большевики все делали для того, чтобы украинское кино 1920-х и его творцов стереть из памяти. Но, как известно, «рукописи не горят», и тексты в журналах 1920-х годов бесценны для познания одного из самых интересных периодов в истории украинского кино. А имя Евгения Черняка, деятеля того периода, «золотого века» украинского кино, заслуживает уважения.
1 Костюк Ю. Українські фільми в Празі // Кіно — 1928. — № 9. — С. 2.
2 Черняк Є. Кіно в нас і за кордоном. Америка проти всього світу // Життя й революція. — 1928, червень. — С. 171 — 173.
3 Є. Ч. На критику мас. — Кіно, 1928, № 9.
4 Там же.
