Есть актрисы, великие настолько, что теряешься даже в определениях, которые бы точно передали масштаб их дарования. Может быть, наиболее адекватное слово — символ. Жанна Моро — именно такой человек-символ целой эпохи, и не только во французском, но и в мировом кино. Рассказывать о ней, о ее работе практически в каждой картине можно было бы сутки напролет. Одних только ролей в фильмах гения «новой волны», Франсуа Трюффо, уже хватило бы для бессмертия. А ведь были еще десятки других первоклассных режиссеров — начиная от Орсона Уэллса и до Вима Вендерса…
Сейчас мадам Моро 77 лет, но ее актерский талант вновь и вновь побеждает время: только что вышел на экраны фильм с ее участием, снятый культовым режиссером Франсуа Озоном, — «Время прощания». Драгоценная возможность задать великой актрисе несколько вопросов предоставилась во время презентации фильма в рамках последнего Московского кинофестиваля.
— Насколько я знаю, вам здесь присудили приз за достижения в кино, носящий имя Станиславского.
— Действительно, так.
— Но французская актерская школа, если я не ошибаюсь, не так серьезно связана с этим именем. Что же значит для вас эта награда?
— Бессознательно, с самых первых лет, когда я еще ничего не читала из его произведений, я всегда следовала его предписаниям. Вдохновляло его стремление передать художественные формы и многогранную мысль всех тех великих авторов, которых я представляла... И этот приз для меня совершенно особый. Некоторые получают подобные премии с ощущением, что все уже кончено. Для меня это вдохновение на будущее. Это как будто я сдала экзамен. Невзирая на годы, я вечная школьница. И до конца пути я буду сдавать экзамены.
— Ваше творчество связано с именами классиков, а сейчас вы снимаетесь у Озона. Есть ли преемственность?
— Я действительно снималась у знаменитых режиссеров всех стран мира. Начала бы я с Орсона Уэллса… Конечно, Франсуа Озон молод, но, когда я начинала сниматься у Франсуа Трюффо, он тоже был очень молод. Талант, невзирая на годы, на эволюцию общества, мира, — это исключительное качество. И Франсуа Озон в этом плане исключителен. Я обратила на него внимание еще восемь лет назад, когда посмотрела его первые короткометражные ленты, через общего друга он знал, как я его уважаю, как я им восхищаюсь, благодаря этому он связался со мной. И когда он позвонил мне, я спросила: «Надеюсь, что не бабушку буду играть?». Он замолчал, а потом сказал: «Да нет, именно бабушку». «Ну ничего — сказала я, выругавшись. — Снимусь». И я была права, потому что это абсолютно необычная бабушка.
— Кстати, ваша героиня беспрерывно принимает таблетки…
— Это не медикаменты, это витамины, вы знаете, это очень важно. У меня есть время, когда я их принимаю. Потом я читаю в газетах, что все это ерунда и я бросаю принимать, потом пью другие витамины, которые точно действуют великолепно. Недавно во Франции была мода на витамин «Омега-3», но мне надоело и я перестала его принимать. Я принимаю гормоны — но всем женщинам следовало бы их употреблять…
— Вы играли с выдающимися партнерами, например, в фильме Антониони «Ночь» — с Аленом Делоном и Моникой Витти. А с кем партнерские отношения были наиболее теплыми, своего рода «фильмом в фильме»?
— О да, я играла с очень многими партнерами... Ощущение от содружества с Марчелло Мастрояни очень важно, потому что съемки были чудовищными по жесткости. Но у нас был свой способ отдыха. Сыр выписывался из Франции, Марчелло приносил вино, и у нас были вечеринки с сыром и вином...
— Поддерживаете ли вы отношения с партнерами уже после завершения съемок?
— Само собой разумеется, нет людей более близких, чем те, с которыми совместно переживались столь концентрированные эмоции. Особенно когда условия на площадке все более и более жесткие, съемки протекают все быстрее и быстрее, ты должен немедленно выдавать результат перед камерой. Так часто все застывает, все нужно сделать здесь и сейчас немедленно, когда говорят «мотор!» Кино, как и театр, — это коллективное искусство. Это все делается, чтобы поделиться эмоциями, понять и осознать. Все остальные виды искусства — одинокие занятия.
— Работа с кем из режиссеров запомнилась вам наиболее?
— Я помню всех, как великих, так и менее великих, поскольку мне приходилось сниматься и у тех, и у других. Вообще встречи с другими людьми — это часть моего личного богатства. И я не могу отделить или выделить только лишь одного.
— В середине 1970-х вы сами занялись режиссурой. Почему вы занялись режиссурой и почему вы оставили ее?
— Я не бросила это занятие. Я поставила два документальных фильма о Лилиан Гиш и поняла, что мой талант не столь велик, как мои амбиции. А начала я заниматься режиссурой потому, что познание съемочной площадки и общение с режиссерами вызвали у меня желание выразить себя. И меня в этом направлении подтолкнул Орсон Уэллс.
— Кстати, ваш первый фильм назывался «Свет» — там шла речь об актрисе, которой надо было заводить романы с режиссерами, чтобы оставаться в профессии. Есть ли здесь автобиографические моменты?
— «Свет» абсолютно не автобиографичен. Единственное, что связано с моим опытом — это мое знание женщин-актрис. Что касается обстоятельств встреч в том фильме, то я их взяла из своего воображения. Присутствие мужчин было необходимо. Как вообще женщины могут жить без мужчин?
— А что должен сделать мужчина, чтобы обратить ваше внимание на себя?
— Я должна сказать, что особо не стремлюсь привлечь внимание мужчин, но принципиально мне кажется, что каждый человек, какими бы ни были его особенности, должен быть интересен. Будьте уверены в себе.
— Легко ли в таком случае играть королев?
— Конечно. Королевы — такие же женщины, как и все остальные. Нужно просто иметь соответствующее воспитание, чтобы добиться этого. Они рождаются, живут и умирают, неся груз чудовищной ответственности, с которой далеко не всегда справляются. И на самом деле это ощущение знает всякая женщина. У нее всегда есть власть даже в ограниченном кругу, хотя бы в сфере семьи и дома.
— Какой же должна быть роль, чтобы вы согласились на нее без тени раздумий?
— Причина согласия — это личность режиссера и интуиция. Это не очень зависит от написания сценария. Он необходим для продюсеров, для составления бюджета. И это как-то сродни работе архитектора — ты же не видишь здания...
— Хорошо, но может ли вас вообще что-либо удивить в кино?
— Меня удивляет все. И моя цель в жизни сейчас — передавать это другим.
— В фильме «Вальсирующие» вы сыграли небольшую, но яркую роль. А можно ли сказать, что вы легко скользили по жизни, вальсировали?
— Да, действительно. Я вальсировала. И танцевала танго. И все прочее, что можно станцевать. Даже рок. И это удерживает меня в форме.
— А что помогает сохранять внутреннее достоинство — Бог, общение с людьми, ваши роли?
— Я не могу точно ответить на ваш вопрос, но мне кажется, что я унаследовала, не очень понятно от кого, некую прозорливость в жизни и позитивное к ней отношение. Я дитя последней войны. Я очень быстро поняла природу человека. И то, как эта природа сопротивляется, сталкиваясь со всеми испытаниями, которые ей устраивает насилие. Я открыла для себя вещи самые неприятные и отвратительные, и самые прекрасные и трогательные. Я решила сделать выбор. Я всегда вижу то, что некрасиво, но при этом отдаю предпочтение тому, что возвышает, что позитивно. Я не невежда, но я выбираю. Настолько, насколько это позволяет жизнь.
— Относительно этапов жизни — на каком из них вы почувствовали вторую молодость?
— Второй молодости нет. Во мне всегда остается детство. И именно это ощущение детства никогда не надо терять.
— Есть ли у вас любимый момент из вашего детства?
— Я могу вас разочаровать, но у меня нет ощущения, что детство, во всяком случае мое детство, такое уж радостное время. Это было время обучения — без всяких скидок...
— Сейчас, с высоты мирового признания, какие несколько самых значимых вещей, достижений в своей жизни вы могли бы назвать?
— Мне очень трудно в короткое время изложить все те важные моменты. Кроме того, меня жизнь научила тому, что есть, на первый взгляд, очень мелкие события, которым, в конечном итоге, следуешь в течение всей своей жизни. Я встречала знаменитых людей, и очень интенсивно с ними общалась, но были встречи и с людьми абсолютно неизвестными, которые дали мне глубинные силы. И самое особенное, что я осуществила и осуществляю в жизни, невзирая на моменты депрессий и сомнений, — это сила, доверие, желание существовать достойно до того момента, пока жизнь покинет меня.
