Особая способность художницы Ольги Глумчер, как доказывают, например, портреты из книги «Пригоди філософських ідей Західного світу» — приближать и оживлять фигуры прошлого, даже если те жили почти две с половиной тысячи лет назад, например Сократ. Как рассказывает сама художница, чьи работы были представлены на выставках в Украине, Италии, Франции, Германии, США, Великобритании, Японии, Тайване и Грузии: «Я хочу показать исторические фигуры живыми людьми — так, будто вы с ними встретились лично или хотя бы посмотрели их интервью по телевидению». Эта способность оказалась особенно важной, когда применилась к фигурам украинской истории. Уже давно в Facebook распространяют портреты короля Даниила Галицкого или князя Святослава, а портрет с княгиней Ольгой и надписью Burn them all стал невероятно актуальным во время войны. «День» решил подробнее расспросить Ольгу Глумчер о портретах из проекта издательства «Темпора» «Історичні постаті України», а также о работах, посвященных войне, представленных на международной платформе Artists for peace.
«МЫ СЕЙЧАС НАБЛЮДАЕМ ЗА ТЕМ, КАК УКРАИНЦЫ СТАНОВЯТСЯ НАЦИЕЙ ТИТАНОВ»
— Расскажите о работе над проектом «Історичні постаті України». Чем он является лично для вас?
ОЛЬГА ГЛУМЧЕР
— В этом проекте я сотрудничаю с историком Алексеем Сокирко и директором издательства «Темпора» Юлией Олийнык. Важность замысла была мне понятна еще и до полномасштабного вторжения, а когда появилось заявление, что Украины никогда не существовало, я сказала, что проект приобретает все больший вес. За время работы над «Історичними постатями України» я поняла, что хоть за кого берешься в украинской истории – все неправда. Вот сейчас, например, рисую Владимира Мономаха. Я с детства думала, что шапка Мономаха – это устойчивое выражение. А оказывается, не было никакой шапки. Нас долго лишали нашей истории, и на протяжении долгих лет украинцам вкладывался в голову нарратив, что мы жертвенная, пассивная нация, что наша хата с краю, что мы все всегда терпим. А это вообще не наше – пусть у Достоевского все продолжают страдать. И главное – вместо нашего собственного мифа, архетипов о себе, нам насаждали имперские. А собственные мифы, архетипы — это очень важно: если человек в глубине души верит в свою победу, то он победит, а если верит, в то, что является жертвой, то будет нею. И мифы целой нации оказывают большое влияние на жизнь и будущее этой нации. Однако как ни фальсифицировалась наша история, в коллективном подсознании еще есть настоящие украинские архетипы, нужно просто их просто проявить и показать. И как вы видите, сейчас возрождается собственное видение украинцами самих себя. Мы сейчас наблюдаем за тем, как украинцы становятся нацией титанов, и понятно почему. Потому что все это появилось не на пустом месте, а имеет традицию, начиная с Киевской Руси, — за нашими плечами стоит огромное количество героических фигур. Вспомним Владимира Мономаха, сына византийской принцессы, женой которого была английская принцесса. Наши князья говорили на нескольких языках, были интегрированы в тогдашний европейский мир. Мы потомки этих выдающихся людей.
КНЯГИНЯ ОЛЬГА
ГЕТМАН-ХАРАКТЕРНИК, А НЕ ПОЧТЕННЫЙ СТАРЕЦ
— Расскажите немного о творческом процессе. В частности, вы сами выбираете фигуры, которые будете рисовать? Консультируетесь ли вы с историками относительно одежды, украшений или сами проводите такие исследования?
— Я участвую в обсуждении списка фигур, однако не обладаю настолько основательными знаниями, чтобы играть ведущую роль в этом. Этот список составляли Алексей Сокирко и Юлия Олийнык, и в нем не только правители, но и люди, которые влияли на историю Украины. Там и Григорий Сковорода, и Леся Украинка, и такие фигуры, о которых мы должны знать, но которые менее известны, как, в частности, Елизавета Милорадович, которая жила в ХІХ веке, была меценатом очень многих проектов и многое сделала для Украины. Я восхищаюсь такими женщинами, которые во все времена жили, как им хотелось, а не так, как требовалось. Заканчивается книга гетманом Скоропадским. Новую историю будем рисовать позднее. Алексей Сокирко присылает мне очень много и визуального материала, конечно, и книги, и исторические труды. Кое-что я сама ищу и читаю, потом обсуждаю с ним и пани Юлией. Так, в частности, работая над портретом гетмана Сагайдачного, я прочла «Іконографію Сагайдачного», монографию «Гетьман Сагайдачний у молоді роки», изучила все его имеющиеся портреты, включая единственную гравюру, созданную при его жизни. И именно эта основательная работа дала мне возможность создать портрет гетмана-характерника, смелого воина и очень умного дипломата, шляхтича с блестящим образованием, который очень отличается от образа почтенного старца, который мы привыкли видеть на портретах.
ГЕТЬМАН САГАЙДАЧНЙ
– За сколько времени вы создаете один портрет?
— Это очень зависит от того, насколько быстро нахожу сам образ, потому что рисую я быстро, один-два дня, правда, сейчас у меня полевые условия, поэтому немного дольше. Например, князя Владимира я уже нарисовала, но мне не хватает силы в его портрете, поэтому до сих пор ищу образ. Ведь самое главное – чтобы он был живой, чтобы у него была сила, а она будет тогда, когда он правдив. Для меня в этом проекте психологический образ является самым важным, чтобы люди познакомились с этим человеком. Как когда-то, тоже для проекта издательства «Темпора», я рисовала 50 философов, начиная от Сократа, Платона, и мне тоже очень хотелось их показать живыми людьми, ведь они, мне кажется, живее многих. Говорят, что удалось.
ДИПТИХ «ПИЕТА»
«ДОЛЖНЫ БЫТЬ ЦЕННОСТИ, ПОДНИМАЮЩИЕ ЧЕЛОВЕКА НАД ВРЕМЕНЕМ»
— Действительно, существует определенная шаблонность, отстраненность портретов, которые используются, например, в учебниках.
— Да, в учебниках могут все так формализовать, что ничего живого не останется. А история — это о жизни, и искусство — о жизни. Я имею в виду о глубинных смыслах того, что мы проживаем. И от того, какие у нас эти подсознательные, глубинные смыслы сейчас у каждого в отдельности и у нации в целом, да и у человечества в целом, напрямую зависит наше будущее, потому что мы его формируем этими смыслами. И с ними нужно работать. Диктаторы, к сожалению, это хорошо понимали — вспомните, как они боролись с искусством, которое их не устраивало. Недаром называем «изобразительное искусство», ибо созданные им образы действительно подсознательно влияют. Это как с рекламой, когда ты ее смотришь, то кажется, что ты на нее не обращаешь внимания, но, приходя в магазин, мы берем, сами того не осознавая и не анализируя, прорекламированный йогурт, просто потому, что ты это название много раз слышал. Ты думаешь, что делаешь сознательный выбор, на самом деле идешь и делаешь выбор, который вложили в твою голову. Это очень простой пример, но это так и работает. Если тебе с детства повторяют, условно говоря, что ты раб, то ты пойдешь и спросишь, куда записываться, чтобы тебе, в конце концов, выдали твои оковы. А я работаю, чтобы изменить это. Потому что не будешь же подходить, трясти каждого за плечо и просить их очнуться. Как-то меня пригласили на российскую комедию в кинотеатр, о свадьбе в российской глубинке: там водка, мордобой, зал смеялся, а я сидела, и у меня слезы катились, потому что не могла сдержаться. А когда меня спросили, в чем дело, я говорю, что нет ничего смешного, люди не должны себя так вести, люди созданы по образу и подобию... Что они делают с собой? Конечно, человек не может постоянно жить на высоких оборотах — высокая и низкая культура всегда шли рядом, это нормально. Просто знаете, когда древние греки собирались на симпозиумы, то им запрещалось говорить о будничных делах, детях, здоровье, они могли только обсуждать ценности, которые поднимают человека над временем. Так вот, просто должны быть эти ценности. Как я когда-то писала, что искусство не только должно показывать в какой грязи человек валяется, но иногда руку подавать.
ДИПТИХ «ПОНТИЙ ПИЛАТ»
«ИСКУССТВО ВСЕГДА БОЛЕЕ ДЕЙСТВЕННО, ЧЕМ ПРОСТО НОВОСТИ»
— У вас есть работы о войне, которые вы создавали еще до полномасштабного вторжения...
— Некоторые работы по этой теме я рисовала еще в 2014-ом, но большие диптихи я создала в 2016 году. Когда я пропустила этот опыт через себя, то увидела всю серию – все десять больших картин, даже с названиями (так обычно происходит, остается только нарисовать). Картины не зря имеют библейские названия. Например, та, где солдаты и старушка, оплакивающая смерть сына, называется Пиета (иконография темы оплакивания Христа; есть известная одноименная мраморная скульптура Микеланджело Буонарроти, изображающая Богоматерь, которая держит тело своего сына-Бога — ред.). Есть диптихи Тайная вечеря, Судный день... Это опять же об архетипах, которые, к сожалению, постоянно повторяются в истории человечества. Верховная Рада, которая на картине «Понтий Пилат» может быть Римским сенатом, Лондонским парламентом, но суть от этого не меняется: всегда будут коллективно приняты решения, и воля одного человека, который может выполнять приказ, не обдумывая, а может отказаться... Все искусство — опыт нашей истории, конкретных событий, который ты пропустила через себя и обобщила.
КНЯЗЬ СВЯТОСЛАВ
— Какова роль украинского искусства в освещении правды об этой войне?
— Искусство всегда более действенно, чем просто новости, потому что оно вызывает у людей эмоциональную реакцию, а это ведь цель любой пропаганды. Сейчас нью-йоркская платформа Artists for peace пригласила украинцев выставлять у них свои работы, потому что они хотят, чтобы мир услышал как можно больше украинских голосов. Надеюсь, что это поможет, там уже выставлены отличные работы. Думаю, что еще больше работ мы увидим впоследствии, потому что если ты в омуте этих событий, то их сложно воссоздать, ведь нужно немного отстраниться, чтобы нарисовать правду.
— Ваши работы были представлены на многочисленных выставках за рубежом. Видите ли вы, как с помощью ваших картин иностранцы заинтересовываются Украиной?
— Когда у меня, еще до пандемии, была выставка в Токийском художественном музее Метрополитен, из Украины я была одна. И на вечеринке с мэром префектуры Токио японцы подходили ко мне, потому что немного знали об Украине (разве что об Андрее Шевченко, Юлии Тимошенко и Сергее Бубке). И они почему-то начали рисовать мне, где есть Черное море, Турция и спросили, где Украина. Я нарисовала. Они засмеялись над тем, что я нарисовала Украину больше Турции. Я им ответила, что мы действительно больше. Но только когда это подтвердил турецкий галерист, они в это поверили. Однако в барах возле музея посетители начали кричать «будьмо» и «Україна not Russia», потому я считаю, что для украинской дипломатии в Японии я сделала немало :)
