Фигура Федора Николаевича Плотнира в моей жизни возникла неожиданно и можно сказать символично. Это произошло накануне праздника Независимости 2004 года, когда страна жила в тревожном ожидании перемен. В тот день на предложение соседей моих родителей, которые живут в поселке Новая Прага, на Кировоградщине, мы выехали на машине в центр села на празднование при участии местных художников. Во время короткой поездки наш сосед Виталий Полетаев мимоходом сказал, что населенный пункт, в котором мы находимся, не всегда носил название «Новая Прага», раньше это была Петриковка. Для меня это было настоящим открытием, и в ходе разговора выяснилось, что этот факт широкой общественности сообщил местный краевед Федор Плотнир, который к тому же собственными силами издал несколько книжечек об истории родного края. Отмечу, что я не являюсь новичком в Новой Праге, с которой меня связывают семейные корни по маминой линии, а родился и вырос я в г. Александрия, являющемся центром района, к которому принадлежит упомянутый поселок. Имея технарское образование, я понемногу интересовался историей своего края, которая не превышает трех веков. До появления в моей жизни Ф.М. Плотнира я ее считал довольно-таки бедной, а саму Александрийщину не стоящей внимания историков из-за отсутствия ярких фигур или событий. Мое представление об истории появления названия «Новая Прага» ограничивалось легендой о визите чешской королевы, которой хатки-мазанки под соломенными кровлями на берегу степной реки Бешки слишком напомнили родную ее сердцу Прагу на берегу реки Влтава, а вся достойная внимания история Александрии для меня начиналась и заканчивалась ее основателем казаком Усом. Но это оказалось совсем не так...
На следующий день мне в руки попала первая книжечка Ф. Плотнира «Петриковские были» (год издания — 2000). Сказать, что она произвела на меня впечатление — это ничего не сказать. Наш край начал свою историю на границе XVII и XVIII веков, когда казаки начали осваивать степные просторы Дикого Поля. Исторические события и, главное, связь с ними известных и неизвестных всем фигур, отображены в очерках местного краеведа. Решил лично познакомиться с Федором Николаевичем. И вот я в его дворе. Направо — обычная сельская кирпичная изба под черепицей, стены увитые виноградом, возле окна растет сосна, прямо перед собой вижу небольшой садик. А налево то, что сейчас редко можно найти: кусочек природы старинного Дикого Поля площадью надцать квадратных метров, где есть растения, которые даже в степи редко где можно увидеть, гордость Федора Николаевича. Стучу в двери, называюсь, знакомимся. Передо мной крепкий седой дедушка, возраст которого подточил ему здоровье (он плохо видит и слышит), но ясности его мысли и его мудрости может позавидовать каждый.
Хотя газета «День» публиковала на своих страницах материалы о находках Ф. Плотнира («Спешите делать добро!» в номере за 17 декабря 2002 г., статьи В. Панченко «Гораций из Припутней» от 24 января 2003 г. и «Плутарх из Новой Праги» от 8 ноября 2003 г.) и помогала в популяризации его открытий, оказав финансовую поддержку, позволю себе еще раз остановиться на фигуре Федора Николаевича и его открытиях. Родился он в мятежном 1918 году в Новой Праге. Как подрос, начал собирать краеведческие материалы. Потом была Вторая мировая война, действующая армия, тяжелое ранение, плен, концлагерь Бухенвальд и Дахау, репатриация и фильтрация, а из-за этого — отношение властных структур как к человеку второго сорта. Отказывая себе в самом необходимом, не имея специального образования, Федор Николаевич начал собирать библиотеку и материалы по истории, посещать музеи и старые архивы, знакомиться с интересными людьми. Сейчас его домашняя библиотека на самом деле является небольшим краеведческим музеем, а любой профессиональный историк сейчас может позавидовать его краеведческим находкам в местности, которая раньше принадлежала к Дикому Полю.
Так, мало кто знал о Семене Климовском, идейном предшественнике Григория Сковороды. Семен Климовский жил в XVIII веке, известен своими письмами к Петру I относительно «правдивого» и «великодушного» отношения к подданному. Также он знаменит как автор широко известной у нас и во всем мире песни «Їхав козак за Дунай». Об этом в своей книге «Казак, философ, поэт» написал Григорий Нудьга. Однако его находки были бы неполными, если бы не Федор Плотнир, который нашел в архивах место исчезнувшего нынче хутора Припутни рядом с Новой Прагой. Более того, поскольку первое издание упомянутой книжки вышло очень ограниченным тиражом, Федор Плотнир стал ее спонсором за счет собственных остарбайтерских средств, благодаря чему мир увидело второе издание. На праздник Покровы (14 октября) 2003 года на месте хутора Припутни при поддержке блока Виктора Ющенко установлен памятный знак, о чем сообщалось в книжке «Наши земляки» и из-за чего автор находки имел неприятности от недоброжелателей Виктора Ющенко.
Увлечением краеведа является судьба выдающегося земляка О. З. Попильницкого (1850—1929), большого библиофила и исследователя материалов крестьянской реформы 1861 года. Он жил идеей создания Народного дома в Новой Праге, но революционное лихолетье помешало этому. В 1929 году его книжное собрание было передано тогдашней Всенародной библиотеке, а сейчас Национальной библиотеке Украины имени В. И. Вернадского.
Много материалов Федор Николаевич нашел и упорядочил о другом земляке — Григорие Честахивском, друге Тараса Шевченко. Именно ему принадлежит решение о перезахоронении поэта на Монашеской горе в Каневе, он же написал Шевченковскую икону.
Делом рук и души Федора Николаевича стало обнаружение «Бабьего Яра» Новой Праги, где в годы Второй мировой войны оккупанты расстреливали евреев. По его инициативе и за его счет там установлен памятный знак погибшим землякам.
Приведенный перечень дел и находок Ф. М. Плотнира является слишком неполным. Чтобы узнать больше, необходимо прочитать изданные им за свой счет книжки («Новопразький лiтопис», 2002 г., «Наші земляки», 2004 г.). Также хочу остановиться на воспоминаниях и внутреннем мире аристократа из «глубинки», который предложила мне осветить на страницах газеты «День» ее главный редактор Лариса Ившина.
— Каковы ваши мысли относительно веры, Бога и церкви в нашей жизни?
— В нашей церкви меня расспрашивают, почему я регулярно не хожу на богослужение. Не могу я с Богом на людях говорить, я лучше пойду где-то на берегу реки стану в ивах и помолюсь со словами «Отче наш», которому меня научила бабушка. Это единственная молитва в Евангелии, которой учил Иисус обращаться к Богу.
В первые десятилетия ХХ в. в Новой Праге было четыре церкви, а учитывая присоединенное село Душенкевичево, то пять. Но в начале 30-х годов все их уничтожили. В послевоенные годы возобновила свою службу только одна — Успенская. В продолговатом доме, который тянулся с запада на восток, был раньше колхозный склад зерна. Новопражцы собрали деньги и откупили этот дом. Люди трудолюбиво переоборудовали его под храм: сделали крышу, укрыли пол плиткой-мозаикой, построили забор и сторожку рядом. Но по-видимому мало кто из верующих догадывается, что новопражский храм подчинен конфессии Московского патриархата. При богослужениях там провозглашаются здравицы московскому патриарху Алексию и его служителям по иерархической вертикали. И, конечно же, значительная доля церковных доходов и пожертвований верующих уплывает в Московскую патриархию.
Несмотря на то, что я являюсь сторонником единой православной конфессии в Украине, я понимаю, что единой Церкви у нас не будет. Бог у нас всех есть один и единственный, у него нет политбюро, поэтому если какая-то религия учит добру, то пусть себе будет. В вопросах веры не может быть принуждения. Сколько людей — столько и религий.
А вообще я считаю, что церковного раскола трудно избежать до тех пор, пока церковь будет подчиняться интересам ее владык, а не Бога и людей. Где встретились три украинца — один из них уже гетман.
— Федор Николаевич, вы издали несколько собственных книг. А какие книги или произведения каких авторов вы считаете наиболее ценными лично для вас?
— В моей библиотеке большую часть занимает справочная литература: энциклопедии, словари и тому подобное. Недавно М. Жулинский подарил мне две книги для специалистов, и только при помощи энциклопедических словарей я понял их смысл.
Нравятся мне произведения Ильфа и Петрова «12 стульев» и «Золотой теленок». Однако я не люблю фантастики, за исключением «Гиперболоида инженера Гарина» Алексея Толстого. Очень мне нравятся произведения И. С. Нечуя-Левицкого с его детальным описанием украинской природы и крестьянского быта: «…возовицю снопів почали на другу Пречисту…». Люблю поэзию Василя Симоненко: «…я проллюся крапелькою крові…» и Лины Костенко:
