Еще перед тем, как Иосифа Слипого по этапу вывезли в Сибирь, Андрей Шептицкий предоставил ему титул епископа-помощника. Следователи НКВД называли его «гражданин Слепой», а сокамерники — «профессор», потому что даже в самые злополучные времена тот хранил достоинство. После 18-летней ссылки Папа Павел VI сделал его кардиналом Католической церкви. В декабре 1963 года возглавляемую им Киево-Галицкую митрополию УГКЦ Апостольская столица назвала Верховным Архиепископством. (В то время это было единственное Верховное Архиепископство во всей Католической церкви). «День» продолжает записывать людские свидетельства об Иосифе Слипом. (См. №230-231 за 16.12.2011).
Отец-доктор Иван МУЗЫЧКА — многолетний сотрудник Патриарха. Был проректором Украинского католического университета, основанного еще Иосифом Слипым. Позже возглавлял римскую коллегию св. Софии, впоследствии служил в украинском храме св. Сергея и Вакха в Риме. В настоящее время, как сам шутит, — свободный человек. Кстати, не так давно отметил свой девяностый юбилей.
— Известно, что Иосиф Слипый возле себя имел мало верных людей. Как вы объясните собственную близость к Патриарху?
— Не так уж и мало. Надо понимать, что Андрей Шептицкий, желая обеспечить провод Церкви, рукоположил его в сан епископа-помощника с правом преемственности митрополичьего престола совершенно тайно. То был декабрь 1939 года — время, когда во Львове уже хозяйничали большевики. Обстоятельства складывались так, что все важные события скрывались. То же самое случилось потом, когда арестовали всех наших епископов, то есть ликвидация УГКЦ происходила совершенно секретно со стороны тогдашнего НКВД.
Масштаб главы нашей Церкви мы поняли после того, как он вышел на волю. Иосиф Слипый сразу призвал Ватикан поднести УГКЦ к патриаршему достоинству. Кое-кто даже упрекал его в несвоевременности такого шага. Это породило ненужные споры и, к сожалению, даже пошатнуло его исповедничество в глазах верных. Честно говоря, я не радостно начинал с ним сотрудничество — мой епископ-эмерит (тот, кто уже на пенсии. — Ред.) в Британии, где я работал с 1953 года, отправил меня в Рим на службу Патриарху. Мне было жаль покидать свое предыдущее место работы.
— Какие обязанности вы исполняли рядом с Патриархом?
— Мне было разрешено выбирать! Поэтому я рьяно начал издательскую деятельность, обработал свыше сотни произведений, которые готовил к печати. А затем во вновь созданном Украинском католическом университете им. Папы Климента в Риме я преподавал мое любимое пасторальное богословие.
— Скажите, Патриарх вспоминал свое детство? Возвращался воспоминаниями в родное село Заздристь на Тернопольщине?
— Он не любил рассказывать о своих переживаниях. Знаете, есть такие люди, которые мало вспоминают, дескать, вот было и все! Иосиф Слипый даже писал в научном стиле, то есть с большой бережливостью слов. Это видно из его переписки! С 1975 года до самой смерти Патриарха я отвечал за его переписку. Помню, как всегда протестовал: «Почему так много написано?». Он не оставил ни одного воспоминания ни о родителях, ни о родном селе, ни о тогдашнем быте. О годах неволи также ничего. Солженицын написал о своем аресте двадцать страниц, а Иосиф Слипый вряд ли потратил на это хотя бы двадцать слов!
— Иосиф Слипый всегда много читал. Интересно, изменилось ли его мнение о мире после ссылки? Изменялись ли его взгляды в вопросах веры?
— Да, Иосиф Слипый много читал. Это нормально в высокоинтеллектуальных характерах. О таких говорят, что они «грызут книги»! Он был ректором Львовской духовной семинарии, где училось свыше четырех сотен студентов. Поскольку должен был заботиться о жизни всей семинарии, то имел очень мало времени на лекции. Все, чем он жил, получил чтением. В отличие от Шептицкого, который, пока мог ходить, шел в народ. Хотя Иосиф Слипый тоже хорошо усвоил уроки жизни — ими стали тесные сибирские лагеря и тюрьмы среди очень разных людей, народов. Как он сам часто вспоминал: «Между тех, с кем я жил, был и гений, и подлец...». Он вблизи увидел человеческую порядочность и величие, а также всякую гниль и гнусность. Что-то схоластическое: «Человек — это животное с разумом!». Я уверен, что он не раз вспомнил слова Шевченко из поэмы «Кавказ»: «...За кого ж Ти розіп’явся, Христе, Сину Божий?». Нет, в вопросах веры его взгляды не изменились. Он высоко ценил молитву. Об этом говорю уверенно!
— Что добавляло ему сил еще так активно действовать в Риме после 18-летней ссылки?
— Думаю, что именно эта молитва и добавляла, а еще вера и свобода действовать на благо своей Церкви и народа. На здании УКУ в Риме он поместил лозунг: «Істина і любов науки собирає в росіянні сущих!». Но действительно ли этот лозунг до сих пор действует среди нашей эмиграции, которая длится уже 130 лет? Кажется, память об этом уже понемногу стирается. Видите ли, река Иордан собирала израильский народ, который был разбросан по всему миру! А у нас аж две реки — Днепр и Днестр, которые делили нас испокон веков! Это словно наш первородный грех, что мы те разделения еще больше умножаем! У митрополита Шептицкого и его преемника Иосифа Слипого было общее желание — соединить нас воедино. Уверен, что грядущим поколениям тоже придется над этим потрудиться, потому что враждебные силы сами по себе не исчезнут.
— УГКЦ овеяна многими стереотипами. С одной стороны ее воспринимают как приложение к Римо-католической церкви, а с другой — создается впечатление, что из-за нее экуменический диалог между православием и католицизмом не может развиваться. Чувствуете ли вы такие настроения, живя в Риме? Как можно это изменить?
— Наше возвращение к церковному единству (речь идет о Берестейской унии 1596 года. — Авт.) — было исполнение воли Иисуса Христа, «чтобы все были одно». (Ив.17, 21). Это уже потом всяческие эксперты придумали термины: «уния», «униаты». Да и мы сами слишком легко эти термины подхватили. Так возникла эта иллюзия дополнения! Никакое не дополнение! Каким образом мы мешаем их разговору? Иосиф Слипый в послании «О единстве во Христе» пишет, что «между нами нет существенной догматической разницы», а дальше он метко цитирует православного митрополита: «Мы такие же православные, как и вы католики». Как по мне, именно это слово «стереотип» нагнетает в людях страх за то, что сами же натворили, не понимая самих себя и важных Христовых слов. Ответственная власть в Риме не принимает участия в этой неразумной дискуссии. В этой полемике, которая длится уже свыше сотни лет, больше бессмыслицы и скрытой злобы, нежели искреннего желания исполнить Божью волю. К слову, Иосиф Слипый всегда имел четкую и ясную позицию по этому поводу. Он говорил настолько остро и правдиво, что его слов боялись, даже какую-то «схизму» в этом видели.
— Знаю, что вы много сделали для украинских женщин-заробитчанок, которые приехали в Италию в поисках хлеба. Каким вы видите портрет украинского эмигранта сегодня? Изменился ли он в последнее время?
— Должен вас поправить — они не ищут хлеба! Спасибо Господу, сегодня в Украине не умирают от голода, как это было в прошлом веке! Нет, сегодня каждая из тех женщин идет на свою жертву, как наймитка в поэме Шевченко! Здесь невозможно составить единый портрет, потому что во все времена, с тех пор, как с Галичины началась эмиграция, люди были разными: от неграмотных до политических деятелей и ученых. Патриотических факторов было мало. В формировании нашей диаспоры Церковь занимала очень важное место. Трудно сказать, что будет дальше. Напрасно полагаться лишь на собственные силы, а также пытаться строить самоорганизацию украинцев, как это было раньше. Девушки, которые здесь выходят замуж, для Украины «пропадут», потому что вместе со своими детьми станут итальянцами. Вскоре в Украину будут возвращаться женщины со своими итальянскими пенсиями. После себя оставят разве что доброе имя украинца и его нации. К сожалению, они не в силах возродить собственные творческие порывы и обречены остаться немой эмиграцией.
— Вы прожили долгий век, о чем жалеете и за что особенно благодарите Бога?
— Я бы не хотел на что-то жаловаться. Напротив, есть за что выразить благодарность. Я всю жизнь учился! Особенно рад, что имел таких хороших учителей: от учительницы в сельской школе до профессоров-философов мирового калибра! Важно понимать, чему тебя жизнь учит именно в эту минуту. Я дважды был участником дивизии «Галичина», поэтому опыт, добытый там, во многом помог мне потом. Сначала был в военном оркестре и смог отшлифовать свои музыкальные способности, а затем из-за болезни меня сделали помощником австрийского врача, который научил меня практическим медицинским навыкам, что помогло в моей душпасторской деятельности. Ведь нуждающихся среди «наших» всегда было достаточно. Во всем, что делал, меня сопровождал Бог. Боюсь показаться читателю набожным гордецом... (Смеется).
— Что из того, чему вы научились у Патриарха, помогает вам больше всего?
— Работать бесконечно! Он об этой своей привычке говорил: «Когда бы я ни приходил в комнату митрополита Андрея, он всегда работал: что-то делал, читал или молился. Но всегда был занят!». Я этому научился еще у своего отца, который даже в воскресенье с радостью осматривал свою пасеку. Я шел с ним, поэтому усвоил еще и азы пасечника, но об этом не признался Блаженнейшему, потому что сделал бы меня патриаршим пасечником. Он купил все необходимое оборудование, чтобы студенты целый год пилы свой чай с медом.
— В конце разговора, отче, сознайтесь, где восстанавливаете силы людские?
— Еще в войске научился все делать согласно плану, поэтому каждый день расписан по минутам. Эх, все секреты не расскажу, вряд ли поверите. (Смеется.) Впрочем, единственная неприятность — время, потому что слишком быстро летит. Сознаюсь, я совсем не заметил, как прожил уже девять десятков.
P.S. Редакция выражает благодарность отцу-студиту Юстину Бойко за помощь в проведении интервью.
