840 школ Волынской области были готовы к новому
учебному году. 15 тысяч маленьких граждан сели в них за парты впервые.
В прошлом году в это время педагоги Рожищенского района в своем райцентре
и в Луцке провели ряд митингов протеста. Выбивали к началу учебного года
зарплату.
Накануне нынешнего первого сентября митинговали педагоги
Ковельского района. Также выбивали заработанное. «Если думать о будущем
Украины, то нужно знать, что оно создается здесь», — сказал Петр Порфирьевич
Приходько, указывая на свою периферийную среднюю школу в селе Поромове
— на крайнем западном уголке Волыни, который полуостровом вклинивается
в территорию Польши.
ТРУД УЧИТЕЛЯ — КАК ХОББИ?
Почти 30 лет тому Петр Порфирович Приходько пришел сюда
выпускником Луцкого пединститута, читал физику. Когда-то бескомпромиссный
максималист, ныне он говорит о школьных проблемах сдержанно, намекая, что
нужно как-то дожить до пенсии. А тем временем директору Приходько есть
чем похвастаться. Пятеро выпускников поступили в вузы, еще столько же —
в училища. Половина класса. Для школы с глубокой периферии — замечательно.
Доволен директор и педколлективом. Но, как молвится, не без проблем. «Нет
того вдохновения, которое раньше было у нас. А почему — не могу понять».
С точки зрения постороннего ответить на директорское «почему?»
не так уж и сложно. За шесть месяцев прошлого года учителя до сих пор не
получили зарплату. А то, что получали, было шубами, велосипедами, сахаром
и зерном. От шуб и велосипедов отказались: цены грабительские. Такие же
они были на сахар, но взяли. С расчета, что подорожает, тогда продадут
и заработают. Заработали? Где там. Деньги нужны были срочно, сахар продали,
а после того он действительно подорожал. Петр Порфирьевич весело, как в
молодости, смеется: вот такие из учителей коммерсанты.
Не коммерсанты, так товаропроизводители. Все педагоги,
оказывается, взяли в колхозе большие земельные наделы, ведут хозяйство
и сельхозпродукцию регулярно продают на рынках. С того и живут. В школе
работают как будто бы по совместительству. О каком вдохновении может идти
речь? Хотя бы квалификацию не потеряли. «Если бы нам платили вовремя, не
занимались бы мы земледелием», — уверяет директор школы. Тяжело с ним согласиться.
Дело не только в задержках оплаты, но и в ее размерах. Учитель без стажа
получает 119 гривен, директор школы — 145. Все другие педагоги — в тех
же границах. Это не зарплата, а насмешка над национальной украинской школой.
Однако школа таки живет и работает. Посему мы с директором
переходим к сугубо педагогическим проблемам. Самое главное — удалось ли
за годы независимости получить оптимальную школьную программу? С осторожного
ответа П.Приходько понятно, что не совсем. Программа перегруженная. «Производные
и интегралы изучал в институте, — говорит Петр Порфирович, — а теперь их
ученики учат в школе. Обычная средняя общеобразовательная школа должна
давать основы знаний. Свыше этого — дело уже других учебных заведений».
Средний ученик сельской школы объективно не в состоянии
усвоить нынешнюю максимализированную программу. Не из-за отсутствия интеллекта,
а из-за излишка работы по хозяйству. Дети работают наравне со взрослыми
— чтобы выжить. Им, преимущественно, не до учебы.
Наше общество быстрыми темпами компьютеризируется. Поэтому
выпускнику очень нужно уметь работать с современной оргтехникой. В школе
есть 13 компьютеров и есть программный предмет «информатика». Но не все
тут хорошо. В 9—10 классах информатики только один час в неделю, в 11-м
— два. Компьютеры восьмилетней давности, маломощные, безнадежно устаревшие.
О более новых — не стоит и думать. Ученики, таким образом, получают не
квалификацию, а понятие. О какой-то современной специализации в периферийной
школе нет даже речи. Она до сих пор остается той же, что и в советские
времена: парни изучают трактор, а девчата — ничего. Стряпать, шить-вязать
они учатся от матерей. В этом отношении между высокооснащенной городской
школой и вот такой сельской возникает разница, похожая на бездну. Думает
ли кто, как ее преодолеть?
А что делать сельским школам с особо одаренными детьми?
Их немного, но они есть. П.Приходько отвечает: «Родителям одной такой девочки
я прямо сказал: отдайте ребенка в лицей. В этом году она закончила Нововолынский
лицей с золотой медалью». А если до города далеко? Остается одно: работать
учителю с ребенком дополнительно. На энтузиазме и с убытками для своего
приусадебного хозяйства, которое его кормит. И тут мы вспомнили учителя
Поромовской школы 60—70-х годов Дмитрия Поликарповича Иващенко.
ШКОЛА УЧИТ, ВОСПИТЫВАЕТ — ЖИЗНЬ
Дмитрий Поликарпович Иващенко — настоящая легенда Волыни.
Родом с Полтавщины. Студентом Одесского университета пошел на фронт, а
демобилизировавшись, в 1945 – м переехал сюда, на родину Леси Украинки.
Преподавал в Луцке, с 1955-го — преподавал в Луцком пединституте. В 1965
– м году его обвинили в украинском национализме и судили одновременно с
известным украинском диссидентом Валентином Морозом. Приговор — два года
концлагерей. Сразу после срока заключения по воле судьбы попал именно в
нашу Поромовскую школу — эту вот отдаленную, периферийную, затерянную на
крайнем западе Украины. В этом нам, ученикам, повезло невероятно. Дмитрий
Поликарпович преподавал украинскую литературу фантастически. Говорил медленно,
даже заикаясь вследствие фронтовой контузии, но из его скупых слов перед
нами представали захватывающие глубины украинского духа. В течение десяти
лет работы в школе он не имел ни кола, ни двора. Все его имущество составляли
огромное количество книг, велосипед и фотоаппарат. Он врастал в книги так,
как нынешнее украинское учительство врастает в землю.
Сегодня Д. Иващенко — пенсионер, в этом году ему исполняется
80. Мы сидим в его уютной квартире в центре Луцка, переворачиваем горы
фотоснимков, сделанных им в различные времена, и разговариваем. Интересный
вопрос: что мы приобрели, а что потеряли в отрасли образования после советских
времен?
— В первую очередь образование потеряло материальную базу,
— отвечает Дмитрий Поликарпович. — Школа и раньше финансировалась по остаточному
принципу, теперь же учителя кое-где поставлены в положение попрошаек. Выпрашивают
у власти свои мизерные копейки, или же обрабатывают землю. В таких условиях
учитель не может работать творчески. Это настоящая трагедия украинской
школы. Что приобрели? Из уст отдельных учителей пошла в народ правда о
прошлом и настоящем. Мы перестали бояться увольнения с работы за политические
убеждения. Мы начали изучать свою историю вместо истории Российской империи.
Нам не приходится теперь шельмовать выдающихся писателей только за то,
что они были украинцами. Причем большинство учителей не имели даже представления
о произведениях этих писателей. Изменения произошли и в самих детях. Где-то
в конце 80-х годов я впервые заметил, что дети по- настоящему начали понимать
Шевченко. Они уже воспринимают его не формально, как раньше, а увлекаются.
Стало легко объяснять такие «тяжелые» до сих пор произведения, как «Катерина»,
«Гайдамаки». Исчезло отвращение к литературе, связанное с отбором произведений
для изучения в школе.
«Слышим правду»,— это, конечно, хорошо. Но воспитывает
ли правда у школьников чувство патриотизма? Сегодня на том же Рыльском,
Сосюре, Тычине вполне можно воспитывать патриотические чувства. Некоторые
учителя так и делают, но многие работают формально, поэтому имеем поколение
невысокого патриотического уровня. Основная же причина этого, по мнению
учителя, — расхождение между теорией и жизнью. В школе дети учат: получение
Украиной независимости — выдающийся исторический акт. А дома видят совсем
противоположное. На Украине, где веками истреблялась национальная элита,
в этот переходный период, в связи с рядом ошибок и политической недальновидностью
верхов, новоявленная «элита» не имеет ни знаний, ни глубины понимания.
Ей история Украины и раньше не была нужна, и сегодня они безразличны к
ней.
— Хорошие примеры, конечно, есть, — продолжает Дмитрий
Поликарпович. — Мне не приходилось лично слушать учителя- историка Григория
Гуртового, но я общался со многими его учениками, поэтому могу сказать,
что он сделал очень много для воспитания украинского патриотизма. Это зависит
от каждого учителя, в частности. В целом же, школа только учит, дает знания,
а воспитывает — жизнь, среда. Они же сегодня не только не содействуют патриотизму,
а воспитывают в противоположном направлении. В первые годы независимости
идея национального языка хорошо была поставлена. Впоследствии от нее отошли,
даже начали возражать. Свидетельствуют и школьные программы: национальная
идея занимала в них значительное место, а с каждым годом утрачивает позиции.
В этом я вижу также особую заслугу господина Кучмы. На словах он выступает
за украинскую культуру, за национальный язык, а на практике — постарался
приостановить даже то, что в этом плане уже было сделано до него...
В подтверждение слов моего учителя — единственный факт:
сегодня ученики 10—11 классов имеют только один час украинского языка в
неделю. Похоже, Украине следующего века национальный язык не нужен.
