Любой город интересен по-своему, независимо от того, является ли он мегаполисом или же крошечным, затерянным на карте поселком. Сегодня в «Городах и местах» — село Богуслав Павлоградского района Днепропетровской области. Рассказать о нем я попросил человека, неоднократно побывавшего там, — основателя и руководителя киевского фольклорного ансамбля «Божичі» Илью ФЕТИСОВА.
— Как ты оказался в Богуславе?
— Это долгая история... Когда-то мы выступали на фестивале в Ровно. Там также был фольклорный ансамбль из села Кочережки Павлоградского района Днепропетровской области. Мы же раньше считали, что Павлоградский район — это лишь промзона, баллистические ракеты, твердое топливо, какой фольклор? Но кочережские песни нас заворожили, поэтому в 2000 году мы осуществили байдарочную экспедицию по реке Волчья, воды которой плавно перетекли в реку Самара, на которой это село стояло. Плавание прошло с множеством приключений. На вроде бы тихих реках оказалась масса препятствий: какие-то трубы, камыш, пороги, настоящие скалы. Но мы не зря мучились: в Кочережках нашли просто кладезь народного творчества, никем не разведанный, ведь фольклористы к нам туда не заезжали. Мы буквально влюбились в Днепропетровщину, объездили все села Павлоградского района, записали много старинных казацких песен, а в 2004 году пожаловали в Богуслав.
— Как выглядит само село?
— Очень длинное, тянется шесть километров. Что важно — это степь. Если Кочережки — высшая точка Днепропетровской области, то Богуслав — безграничная равнина, на которой, кроме древних скифских могил, других возвышений нет. Река Самара, неподалеку от которой расположен Богуслав, является естественной сторожевой линией, и эти могилы идут вдоль берега, причем довольно высокие.
— Что же дало ваше этнографическое исследование?
— Встретили местных бабушек, попросили их спеть. Они как «заклали купу колінець», говоря народным языком!.. Их пение превзошло любые мои представления о протяжности народной песни — потому что это бесконечные куплеты, которые тянутся, перекручиваются, переходят; и еще поразило максимальное вокальное разветвление. Это редкое явление: обычно в народных песнях два-три голоса, а здесь доходило до пятиголосья, очень своеобразная манера с откровенным копированием мужских голосов. Чувствовалось, что сначала существовала мужская традиция пения, которая перешла в женскую среду и очень хорошо сохранилась в такой форме. Это производило необычайное впечатление. В 2005 году мы были соорганизаторами фестиваля Олега Скрипки «Країна мрій», поэтому привезли в Киев этих бабушек.
— Судя по тому, как ты об этом говоришь, это настоящий Клондайк певческих талантов.
— Нам в соседнем районе рассказали о Богуславе, что будто бы там еще в 70-х им поставили батюшку, окончившего семинарию в Москве и певшего даже в московском патриаршем хоре. Он пришел знакомиться с певчими, а ему регентша говорит: «Что там патриарший хор — так, как в Богуславе, нигде не поют». Оказывается, подавляющая часть участниц их ансамбля — также певчие в церкви. В 2006 году я специально приехал к ним на Пасху, чтобы записать всенощную. До того я слышал церковное пение лишь в Киеве, и оно меня не привлекло. А в Богуславе женщины, которые никогда не видели нот, поют на шесть-семь голосов! Как, не имея нотных партий, они держат гигантское многоголосие, всю фактуру? И это не типичный бесплотный церковный хор, а настоящая плоть и кровь, страсть сил земли в этом пении — очень вкусно слушать. И именно Богуславу, подчеркиваю, присуща такая стилистика. Это подтвердилось, когда мы прошли немало сел в этом месте. Днепропетровщина тем и поражает — это настоящая энциклопедия фольклорных стилей: там каждое село имеет свою традицию.
— Почему?
— Потому, что это казацкая территория. Ведь население было смешанным, люди сбегали на Сечь из разных краев. На Днепропетровщине каждая, как там говорят, слобода отличается. Ты не найдешь два села, где были бы одинаковые песни. Невероятная, чарующая пестрота, настоящий рай для исследователей. А вот на Полесье, например, в огромном ареале может петься одно и то же. Повторюсь, то, что поют в Богуславе, не звучит больше нигде. Более того, это распространяется и на быт: например, богуславский борщ не красный, а желтый, с кислинкой — потому, что туда добавляют свекольный квас, но не свеклу. Они даже на красный борщ говорят «свекольник»...
— Чем еще интересны богуславские обычаи?
— Свадебные песни очень растянуты, много колен. У меня даже кинематографическая ассоциация возникает: кажется, когда это пели, то все происходило словно в рапиде, или вообще все замирали как на стоп-кадре, чтобы соблюсти обряд, чтобы допеть до конца.
— Откуда же эта протяженность?
— На сто процентов — от внешней среды. Стиль обусловлен ощущением бесконечности, возникающим у человека, который едет по степи. Для путника степь безгранична — именно такая под Богуславом. Потому что, если сравнить, — музыка, звучащая в Карпатах, имеет такую же форму и остроту, как карпатские вершины, у горцев короткие мелодии и богатые тексты, а в степи наоборот — немного текста, но очень длинные куплеты.
— Кроме песен, чем еще Богуслав выделяется среди остальных сел?
— Каждое село отличается людьми. Вот, например, первое, что бросилось в глаза: когда едешь через Богуслав — с левой стороны стоит огромный корабль. Химера какая-то: степное село, и вдруг настоящий парусник, хоть сейчас садись и плыви. Мы поинтересовались — это что, какой-то богач развлекается? — нам ответили, что нет, это местный такое себе сделал. Не складывалось приехать, аж в 2008-м зашли к нему. Зовут его Геннадий Танчик, он работает на шахте «Самарская». Не имеет никакого художественного образования. Но то, что мы увидели у него во дворе, просто феноменально, любой музей захотел бы иметь. Первое — кованые решетки, очень тонкая работа. Сам живет в ветхом доме, неизвестно какого века. А построил себе большой дом, и по углам — башенки, тоже выкованные из металла. Туалет во дворе сделан из бутылок, сверху покрыт соломой, круглый. Колодец кованый полностью, узорчатый металл, части крыши крутятся. Второй колодец на огороде — кованый журавль гигантских размеров. А корабль — это баня. Огромный корабль прямо на огороде, очень высокие мачты, настоящие паруса, со светящимися фонариками. Все, за что он берется, делает с выдумкой и красиво. Фантастически талантлив.
— И откуда у него такая тяга к прекрасному?
— Мы спрашивали. А он отшучивался: мол, в армии служил, у пушки стоял, она выстрелила неудачно... Говорят, он начал чудить еще до армии. Когда-то принес в кинотеатр свиную голову, надел на нее пальто, фуражку и посадил в кресло. Люди сначала смотрели фильм, а потом кто-то увидел, крик подняли, убежали из кино — сидит свинья и смотрит фильм! При этом сам хороший хозяин, шахтер, у него есть жена и дети. Такой уникальный человек.
— Но, наверное, это не единственный богуславский уникум?
— Да, есть еще местный художник, Сотников Никита Савельевич. Ему уже под 100 лет, но он продолжает писать картины во всех техниках, которые, видимо, существуют. И еще на балалайке играет. А всю свою живопись дарит местному Дому культуры, где фактически создали его музей, и, кроме самого Сотникова, туда отдают картины его ученики, друзья, там находится около 500 полотен разных художников, причем большого возрастного промежутка. А музей стал возможен благодаря еще одному человеку — директору Дома культуры Владимиру Редьке. Обычно директор ДК — это человек, крутящий дискотеку, это его единственная функция. А Владимир Иванович — настоящий директор. У него Дом образцовый, опрятный и красивый, там работают кружки, а кроме картинной галереи, есть еще фольклорный ансамбль, хор и Музей истории и этнографии села. Мы всегда останавливаемся у него, его мать поет в церкви и знает тоже много песен.
— Какие в целом люди в Богуславе?
— Они там очень независимые, как казаки. В фольклорном ансамбле каждая из участниц — большая личность. Каждая женщина поет свой голос, и имеет такой мужской характер. Нам рассказывали, что даже гопак вприсядку там танцевали женщины. Очень сильные женские характеры, такой матриархат своеобразный.
— Трудно им там?
— Это казацкое, запорожское село. В начале ХХ века жило 5000 человек, сегодня — до 4000. Потери от голода, войны, выезжали в город. Но держатся. Имеют одно преимущество, которое одновременно является минусом: близость к Павлоградскому механическому заводу, к полигону, на котором уничтожается ракетное топливо. Очень большие земли Богуслава находятся в аренде у завода. Это с одной стороны хорошо, потому что завод платит за это, по крайней мере, платил до кризиса, и деньги шли на школу, на клуб, на Дом культуры, но, говорят, бывает, когда ветер веет, то даже листья желтеют, то есть экологически не очень хорошее соседство. С другой стороны, люди имеют работу на шахтах, и в Павлоград 15 минут на маршрутке — если молодежь работает там, она туда не переезжает, удобнее жить в селе, чем снимать жилье в городе. Парадоксально, что при относительной близости к городу их культура очень хорошо сохранилась.
— И все-таки, почему там такая аномалия талантов?
— Потому, что казаки были людьми разного происхождения. Когда смешиваются люди разных регионов, дети всегда более талантливые получаются. Эта смесь разной крови дает таланты.
— За те годы, что ездишь туда, там что-то изменилось?
— Изменения, к сожалению, есть — уходят, умирают люди, а те, кто еще есть, болеют и не поют, и их ансамбль не такой уже, как в 2005 году, — очень яркий коллектив был. Время идет, и очень обидно, что молодежь не перенимает эти песни. Так везде по стране, фольклор исчезает из-за сугубо физического упадка.
— В Библии есть очень красивая метафора небесного Иерусалима. Есть ли у Богуслава свое небесное подобие?
— Конечно, есть, но, мне кажется, это не только у Богуслава, но и у каждого села.
— А у городов?
— Они вовсе не небесные. Город приходит и уничтожает село, не оставляет ничего. Города — это, скорее, черные дыры, затягивающие в себя все, и все там исчезает. А вот у каждого села есть свое небесное подобие, и все уходящие люди несут в себе эту традицию, становятся жителями этих небесных сел, и эта культура, может быть, так сохраняется. И когда-то, возможно, вернется к нам.
