Двухтомник «Наш город — Львов» одна из самых читаемых книг о городе Льва, она есть едва ли не в каждой семье, где растут дети, сегодня по этому двухтомнику школьники изучают такой курс, как львоведение. Автор книг — Александр Шишка — директор научной библиотеки Национального университета «Львовская политехника». Интересно, что перед этим он 25 лет проработал на кафедре конструирования радиоаппаратуры, т.е. круг его интересов очень широкий — и гуманитарные, и технические науки. Наверное, именно это способствовало тому, что книга о Львове получилась интересной, легкой для чтения, каждому слову веришь, потому что писал ее ученый, который основывался на документах и не был заангажирован ни одной политической силой. В проводники себе он взял лишь любовь ко Львову...
— Александр Владимирович, вы живете в самом центре Львова, ваши окна выходят на «Арсенал»...
— И то, что приходилось каждый день проходить через площадь Рынок, имело, конечно, свое влияние. Вообразите: справа — Высокий Замок, слева — проспект Свободы, к которому идешь по старым улочкам, шагаешь по истории.
— Оскар Уайльд как-то сказал, что «единственный наш долг перед историей — это постоянно ее переписывать». Сегодня многие историки говорят, что Львову совсем не 750, а намного больше лет...
— Мы действительно празднуем так называемое 750-летие Львова, хотя правильнее было бы сказать: 750-летие первого письменного упоминания о Львове. В Галицко-Волынской летописи речь идет о том, что горел Холм (город на территории Польши), и этот пожар был виден аж над Белзкими полями. (Сегодня это микрорайон во Львове, который называется Знесиння.) Если пожар был виден со Львова, следовательно — Львов уже существовал как город. Однако, к сожалению, уточняющих сведений больше нет. А именно в это время князь, или, как говорят, король Данило Галицкий, строил ряд укрепленных городов по западной границе бывшей Киевской Руси, на то время Галицко-Волынского княжества. Кстати, и Холм был построен им, и некоторые другие города; историки считают, что и Львов он превратил в город. Хотя есть немало подтверждений того, что здесь люди жили очень давно. В 90-х годах прошлого века, когда строили гостиницу «Золотой лев», на этом месте нашли поселение V века. Если руководствоваться результатами этих раскопок, то можно было праздновать 1500-летие Львова.
В Галицко-Волынской летописи нет датирования. Эту дату, 1256 год, вывели путем сопоставления, т.е. учитывая события, точно датированные в других летописях. К такому выводу в 1956 году пришел известный украинский историк, академик Крипьякевич и его ученик Билецкий. Однако некоторые историки утверждают другое — например, недавно издали новый перевод Галицко-Волынской летописи Леонида Махновца, так он эту дату определяет как 1257 год. Поляки называют 1259 год, а старые хронисты вообще называли 1270 год. Объясню, почему именно 1270-й. В районе площади Старый Рынок и аж до станции Пидзамче существовал город Данила, там сохранилось самое большое количество православных храмов, существующих и доныне. Хотя добрый десяток был уничтожен — от старости и из- за политики австрийского правительства, которое тогда проводило церковную реформу и пыталось Львов максимально германизировать. Второй город, как установлено историками и раскопками, был заселен в 1270 году, этот был уже город князя Льва. Он перенес границы больше на юг, и именно тогда была заложена средневековая, как мы привыкли говорить, часть Львова — вокруг площади Рынок. А поскольку позже, в XVI — XVII веках, это был центр города, то, конечно, считали, что в 1270 году князь Лев, как писали польские хронисты, был основателем его фундамента. Еще позже польские исследователи утверждали, что новую территорию заложил Казимир Великий в 1340- м, хотя она существовала уже около 70 лет...
А поляки пришли сюда потому, что последний галицкий князь Юрий-Болеслав II был отравлен боярами и государство осталось без правителя. Казимир этим воспользовался, и в 1340 году осуществил набег на Львов. Однако, не принимая во внимание это, еще девять лет существовала так называемая боярская республика с Дмитрием Дядькой во главе. Потом были разные перипетии, и в 1386 году польская королева Ядвига окончательно включила Львов в состав Польского королевства как город так называемой львовской земли, в качестве столицы этого региона.
— Если сейчас развитию Львова содействует туризм, то тогда, во времена Средневековья, торговля?
— Периодов интенсивного развития было несколько. Первый — начиная с1386 года до завоевания турками Константинополя. В то время город, находящийся на пересечении торговых путей, имел большие торговые связи, был очень богатым. Потом выгодные торговые связи с Ближним Востоком оборвались и Львов пришел в упадок. А особенно — в 1527 году, когда огромный пожар уничтожил практически все, кроме нескольких домов и укреплений. Позже, в XVII веке, начинается второй расцвет Львова. Приезжает много иностранцев, в частности немало итальянских семей. (Потому что первичный Львов был германизирован). С их приходом опять начинается торговля с Западной Европой, опять налаживаются связи с Востоком.
Войны Богдана Хмельницкого подорвали расцвет Львова, хотя он город не взял, впрочем, он и не ставил себе такую задачу, но все-таки край был разрушен. После распада Польши Львов опять начал германизироваться. Фактически новый расцвет начался тогда, когда австрийское правительство приняло закон о так называемой дуалистической империи, т.е. объединение Венгрии и Австрии. При этом Галичина получила определенные преференции, в частности сейм, и Львов стал полнокровным городом с возможностью принимать свои самоуправленческие постановления. Фактически с 1860 года начинается новый расцвет города, и он совпадает с промышленной революцией. Торгово-промышленный рынок во Львове становится популярным по всей Европе.
— В дело прославления города внесли свою лепту представители разных национальностей... Кого бы вы назвали?
— В первую очередь, конечно, Данило Галицкий и его сын Лев как основатели города. Если говорить о польских королях более позднего времени, то больше всего для Львова сделал король Ян III Собеский. Среди интересных личностей польской культуры, например, бургомистр Кампиан, за чьи деньги была построена ратушная башня. Он использовал городские деньги и сам сделал немалый вклад. Нельзя не вспомнить львовского писаря, а потом и бургомистра Бартоломея Зиморовича, оставившего нам составленную документально хронику Львова. Если из украинцев, то братья Рогатинци, которые были основателями Ставропигийского братства, в которое входил Константин Корнякт с его башней, которую также за свой счет построил для комплекса Успенской церкви. В австрийский период были интересные личности интеллектуального плана. Например, ученый Компаневич — василианский монах, который занимался историческими науками. Денис Зубрицкий — историк, составивший самую лучшую книгу по истории Львова, изданную в 1844 году, ничего лучше нее до сих пор нет. Это — хроники, строго задокументированные материалы. Зубрицкий по городским судебным, магистратским книгам выискивал разнообразные факты, записывал их, и в результате мы можем ознакомиться с описанием каждого года: с 1340 по 1772 год.
Личностей политического плана очень много было во второй половине ХIХ века. Из писателей нужно назвать представителей «Руської трійці», которая фактически положила начало украинскому литературному языку в Галичине. Иван Франко и вся плеяда тех политических и общественных деятелей, работавших во Львове в те времена. В более поздний период определилась группа украинских политиков во главе с Костем Левицким, Евгением Петрушевичем. Военные, которые закладывали основы общества украинских сечевых стрелков. Трилевский, который организовывал спортивные общества «Січ», благодаря которым появилась возможность создать первый легион Украинских сечевых стрелков. Фактически это первые зародыши украинской регулярной военной части.
— А вот о технических изобретениях львовян известно мало…
— Если говорить об изобретениях всемирного значения, то следует сказать о пресловутой нефтяной лампе, которая в аптеке Мыколяша была изобретена Иваном Зегом и Игнатием Лукашевичем. Очень интенсивно велись исследования в отрасли микробиологии, в институте профессора Вейгля была разработана сыворотка против тифа. Во время немецкой оккупации институт функционировал, и целый ряд всемирно известных ученых, таких, например, как Банах, которые остались без средств к существованию, кормили здесь вшей. Сыворотку делали из крови, которой насосались вши. Стефан Банах приходил, ему садили определенное количество вшей в коробочке, и они пили с него кровь. Таким образом, всемирно известный ученый-математик, автор так называемой теории банаховых пространств получал талоны на питание. Кое-кого это спасло даже от вывоза в Германию.
Во Львове из серьезных ученых польского происхождения был еще Евгений Ромер, который создал картографический институт, при его участии создавалась и книжно-издательская фирма «Атлас».
— Львов пережил немало трагедий. Кое-кто называет одной из наибольших — расстрел гитлеровцами львовской интеллигенции?
— Тяжело сказать, что это трагедия целого города, это трагедия отдельных семей, потеря интеллектуального плана. Расстреляли порядка 40 человек, это были врачи и представители гуманитарного направления, люди несомненно известные, которые могли объединить вокруг себя молодежь. Самой большой трагедией Львова я считаю Холокост. Ведь в течение двух лет уничтожили треть населения довоенного Львова! Евреев загнали во львовское гетто, уничтожали то там, то в других лагерях. Потом сожгли и само гетто. Практически убиты были 100 тысяч евреев — все, проживавшие во Львове, за редким исключением. Кстати, поляков перед войной здесь проживало приблизительно 60%, около 30% — евреев, украинцев — не больше 15%. В разные годы эти цифры менялись.
— В Украине говорят об особом галицком менталитете, чем его можно объяснить?
— Различными явлениями. И в частности таким. Во Львове в начале ХVII ст. были запрещены шумные забавы и свадьбы. Это, по сути, был указ о скромности. Различные общественные слои должны были жить в согласии. Ведь можно же было за вечер пропить-проесть целое имение! Поэтому определенные ограничения были. А если серьезно, то феномен Львова действительно существует. Его корни сложны. Львов, начиная с 1340 года, находился под чужеземным влиянием. Польша, Австрия, другие правительства насаждали свою политику, однако украинский элемент сохранялся. Т.е. та ассимиляция, хотя бы языковая, которая прошла на востоке сравнительно легко, по непонятной причине не состоялась здесь. Все-таки польское королевское правительство не благоволило к Украине, демократии большой здесь не было, украинцы фактически были загнаны вместе с евреями в маленькое гетто. Посмотрите на бывшую улицу Еврейскую, нынешнюю Ивана Федорова, и Староеврейскую. А украинцы проживали от Рынка и до Волошской церкви, улицы Руськой. Т.е. что касается площади, количества домов, эти две нации были в одинаковом положении. А все остальное — другое. Поляки, немцы, итальянцы, шотландцы. Такая себе интернациональная группа, однако украинское сообщество сумело сберечь традиции, свою религию. Даже когда под достаточно сильным экономическим давлением польского правительства украинцы вынуждены были принять унию с Римом, все равно они сохранили календарь, обряд, язык богослужения, и тем самым полностью размежевались, скажем, с римо-католиками. Такая твердость духа определила существование хотя и маленького, но украинского Львова.
На востоке Украины в период революции преобладали социалистические элементы, здесь же их было не так много. Коммунистическая партия Галичины, а потом Западной Украины не была такой мощной и не имела широкой поддержки. А вот национально-освободительное движение, ЗУНР, УГА — это плоть от плоти, кровь от крови местного народа. Затем в междувоенный период, поскольку была ликвидирована Западноукраинская Народная Республика, выжившие из Украинских сечевых стрелков создали Организацию украинских националистов. Конечно, поляки преследовали, и были судебные процессы, и сидели практически все руководители в тюрьме, однако такого страшного уничтожения, как на востоке, не было. Здесь все-таки, не принимая во внимание жестокий режим панской Польши, как говорили в советские времена, атмосфера не была такой удушливой. И поэтому патриотические кадры сохранялись, потом они могли начать новую борьбу, пойти в УПА и так далее. Во времена советские тоже были преследования, но не было такого страшного в массе народа отхода от традиций. Все праздновали Рождество, Пасху. Здесь было за что зацепиться дисидентству. Университет им. И. Франко был всегда украиноязычным. Дух украинства всегда жил и сохранялся, поэтому многие люди дышали на полную грудь.
— А вам не обидно, что о Львове сегодня говорят как о провинциальном городе?
— Поскольку есть столица, должна быть и провинция. Меня больше беспокоит, что Львов ужасно запущен. Беспокоят разрушающиеся львовские здания, причем не от того, что новую мостовую положили, а от того, что их никто не ремонтирует. Там где-то заржавело, там где-то отлетело... Подъехал мусоровоз, все собрал... Не вижу, чтобы во время подготовки к юбилею многое отремонтировали. Разве что площадь Рынок. Однако и здесь не все так просто. Вот кое-кто кричит: «Зацементировали наше историческое прошлое!» Простите меня, какое на площади Рынок наше историческое прошлое!? Это была торговая площадь. Да, откопали, нашли старые мостовые... И что с того? Нельзя старый город вырвать из жизни, превратить целиком в музей. Такого нигде нет. Современность и прошлое должны идти в нем рука об руку. Здесь больше политиканства, чем здравого смысла. А то, как при этом деньги делаются, как распределяются, какие суммы и за что платятся, — это другое дело, тут уже дело не в реконструкторах, а в недостойных механизмах, и власть должна от них отказаться.
