Недавно «День» публиковал интервью с новым ректором Киево-Могилянской академии Сергеем Квитом (№214 от 7 декабря 2007 года). Среди прочего, речь шла в нем о журналистском образовании и о соответствии его стандартов запросам медиа-рынка. Продолжая тему, мы публикуем беседу «Дня» с кандидатом исторических наук, доцентом кафедры международной журналистики Института журналистики Киевского университета Александром Мукомелой, который уже в течение не одного десятилетия приобщается к воспитанию новых поколений журналистов.
Перед публицистами и литературоведами у Александра Игнатьевича есть своя большая заслуга. Дело в том, что именно он нашел в партийных архивах потерянный памфлет Миколы Хвылевого «Україна чи Малоросія», который сейчас, кажется, является самым известным публицистическим произведением писателя. Александр Мукомела вспоминает, что тогда в США как раз был издан пятитомник Хвылевого, где было отмечено, что статья писателя потеряна. А журналист, анализируя архивные документы, в папке одного из секретарей ЦК случайно нашел утраченную статью на 50 с гаком машинописных страниц. «Я сразу пошел в Институт литературы, где мне должны были выдать письмо для того, чтобы я имел право сделать ксерокопию, — рассказывает Александр Игнатьевич. — А они мне: «Какое письмо? Немедленно переписывай!». Это было еще при советской власти». В течение восьми дней переписывал журналист машинопись от руки, а вскоре, в 90-м году «Україна чи малоросія» увидела свет опять.
Поэтому о мировоззрении нового поколения журналистов, последствиях введения Болонской системы и о том, почему журналисты уже не выбирают архивы в качестве источника информации — наш разговор с Александром Мукомелой.
— В прошлом году Институту журналистики исполнилось 60. Недавно был специальный выпуск журнала «Память століть», посвященный этому событию, который включал в себя воспоминания выпускников разных поколений. Как, по вашему мнению, изменилось журналистское студенчество в течение последних, скажем, десяти лет? Произошли ли изменения в сознании, потребностях, целях?
— Все мы прекрасно понимаем, что мировоззрение изменилось. И не из-за того, что мы такие умные и изменили это мировоззрение, а прежде всего потому, что живут сегодняшние студенты в другой среде, в другом обществе. Понятно, что новое мировоззрение формируется не только на студенческой скамье, но и в жизни. Если говорить конкретно о журналистике, то серьезной наукой в классическом ее понимании занимается сегодня небольшое количество специалистов. В целом же та наезженная колея, которой мы всегда шли, журналистика в классическом понимании сейчас очень меняется. В частности, в связи с переходом на педагогику Болонской системы, которая не совсем свойственна для украинской высшей школы. Сначала эта система была введена в систему образования США, потом Европы. А из Европы соответственно пришла к нам. В то время как наша классическая наука, хотя и была выработана при советском режиме, была не худшей, создана была прекрасная школа. С нас брали пример даже японцы и американцы. А теперь нам искусственно навязывают другую, не свойственную нам систему, которая позиционирует журналистику как ремесло, и нацеленную на практицизм. Недавно издание «Телекритика» выразило мысль, что интеллектуальная журналистика отмирает и этот год должен быть годом информационной журналистики. А это означает отсутствие какого- либо анализа и мыслей. Это как раз то, что уже полвека навязывают нам с Запада: мол, есть журналистика факта и больше ничего. Такую точку зрения представляет малоизвестный для меня журналист-теоретик в «Телекритиці». Но, во-первых, это абсолютно неестественно, во-вторых, это абсолютно неестественно для украинского менталитета, потому что украинец тысячу раз подумает, прежде чем оценить факт. Сейчас очень много разговоров по поводу качественной и некачественной прессы, а в действительности качественной пресса бывает только тогда, когда в ней присутствует мысль. Еще Буало когда-то сказал, что хорошо пишет не тот, кто хорошо пишет, а тот, кто хорошо думает. Позже эту мысль, кстати, повторял Аграновский. И действительно, весь смысл журналистики в том, что она представляет собой движение общественной мысли, мысли общества. Это движение пресса отражает, а также формирует его, направляет. А теперь мы вынуждены переходить на Болонскую систему, которая готовит ремесленников. На кого сейчас ориентируются студенты? В газете работать никто не хочет, все идут на радио и телевидение. Там все просто: нашел умного человека, подставил ему микрофон, он что-то умное скажет — и готово, в эфир. Когда-то, когда я еще учился, говорили, что телевидение уничтожит прессу. Тогда, помнится, этот вопрос вызвал значительные дискуссии. Но я вам скажу откровенно: пусть газета «День» живет спокойно: мысль будет существовать всегда.
— Вы вспомнили о Болонской системе, на которую два года назад перешел Институт журналистики. Должно ли, по вашему мнению, украинское журналистское образование ориентироваться на мировые стандарты или должно вырабатывать свои?
— При Министерстве образования и науки есть так называемый методический совет по журналистике. Этот методический совет должен был учитывая Болонский процесс, выделить из него все рациональное, и то, что приобрела наша высшая школа. Объединяя это, совет должен был сделать своеобразный национальный проект подготовки журналистских кадров. При этом учесть, что журналистика — это творческая профессия и даже при отборе абитуриентов об этом не стоит забывать.
— Недавно в интервью «Дню» новый ректор Киево-Могилянской академии Сергей Квит выразил мысль, что современное журналистское образование не отвечает запросам рынка. Какого мнения придерживаетесь в этом вопросе вы?
— Не отвечает и никогда не будет отвечать. Как бы гениально мы не готовили журналиста, если он сам на себе не почувствует потребности общества, то на школьный скамье ты никогда не заставишь его это почувствовать. Сейчас все СМИ жалуются, что мы готовим плохих журналистов. А никто никогда не задумывается над тем, что журналист должен готовиться сам в течение всей своей жизни. Мы только даем определенные навыки, а совершенствовать эти знания и умения нужно в течение жизни. Почему считают, что журналистика — это сложная профессия? Потому что нужно всю жизнь учиться и совершенствоваться.
— Как ученый, вы много времени уделяете архивной работе. В свое время, еще в 90-х именно вы нашли в архивах самый известный публицистический труд Хвылевого «Україна чи Малоросія». Проявляют ли студенты сегодня инициативу к архивной работе?
— Проявляют такую инициативу очень редко. Если из сотни найдется два таких студента, то это большое счастье. Сейчас есть интернет, а архив — это очень кропотливая работа, к которой никто особенно не стремится. Тогда как именно там можно найти самые достоверные факты.
— Ваша научная деятельность также связана с реабилитацией репрессированных в советские времена журналистов. А какова вообще сейчас ситуация с возвращением когда-то репрессированным журналистам их истинных имен?
— Если мониторить прессу, то каждую неделю можно найти сообщение о том, что кого-то открывают, реабилитируют. Если говорить о научных центрах, которые занимаются именно историей журналистики, то здесь у нас пробел. Кафедры истории журналистики нет ни в одном университете, даже в самых крупных. Единственное, что есть — это основанный энтузиастами в библиотеке имени Стефаника во Львове научный центр периодики, который финансирует Академия наук. Он стал действительно очень мощным. Каждый год центр издает научный сборник, и, кроме того, они готовят материалы для журналистской энциклопедии. Уже издано 12 томов «Української журналістики в іменах». В этих книгах поднимают всех работников пера — репрессированных, забытых, перезабытых... Это единственная украинская историческая школа прессы. Ей уже десять лет и за эти десять лет сделано столько, сколько за весь XX век никто не сделал.
