За несколько дней до празднования Нового года на моем мобильном телефоне раздается звонок — и через одну-две секунды я слышу спокойный голос: «Человек с Колымы. Я уже прибыл из Магадана в Кривой Рог. У меня есть интересные новости. Надо встретиться». Это сигнал от Сергея Семеновича Базавлуцкого — потомка запорожских казаков с Базавлуцкой Сечи, директора артели «Кривбасс», которая добывает золото в Ягоднинском районе Магаданской области.
С этим человеком, под руководством которого из недр вечной мерзлоты уже добыто приблизительно 20 тонн золота, я познакомился, когда во время первого этапа журналистского проекта «Украинцы за Уралом» дошел пешком от якутского поселка Томтор до Кадыкчана и от него на попутках доехал по Колымской трассе до райцентра Ягодное, где в 1973 году после второго курса факультета журналистики Киевского государственного университета имени Т.Г. Шевченко я проходил летнюю практику в газете «Северная правда». Я уже знал, что после распада Советского Союза журналист этой газеты Иван Паникаров создал в Ягодном исторический музей «Память Колымы», где собрал уникальные материалы об узниках сталинских концлагерей Магаданской области, в частности и о наших земляках из Украины: Генеральном конструкторе ракетно-космических систем С.П. Королеве, партизане-гарибальдийце В.Ф. Дегтяренко, который после побега из немецкого плена воевал в итальянском Движении Сопротивления против фашистов, а также писателе и известном на Колыме путешественнике-исследователе П.З. Деманте.
После знакомства Иван Паникаров сказал:
— Наш музей я покажу тебе завтра, а сегодня поедем к твоему земляку Сергею Базавлуцкому. Он директор золотодобывающей артели «Кривбасс». Их база и полигоны километров за 30 от Ягодного, именно там, где был когда-то прииск имени Горького. Автомашину за нами Сергей Семенович уже послал...
Об артели «Кривбасс», а точнее о ее директоре Сергее Базавлуцком можно написать не только интересную статью, но и хорошую книжку, потому что таких целеустремленных и оригинальных людей, как он, мало даже на Колыме. Родом Сергей Семенович из Кривого Рога, там окончил горный техникум, работал в шахте, а затем поехал на Колыму и добывает здесь золото уже 30 лет. Когда в 1989 году Базавлуцкого избрали директором артели «Кривбасс», то вскоре золотодобыча на каждого работника в этом коллективе стала самой высокой на Колыме. Но самое интересное то, что в среднем из 500 килограммов добытого ежегодно золота, Базавлуцкий 5—6 килограммов драгоценного металла в денежном эквиваленте тратит на... футбол.
— Я любил спорт в молодые годы, люблю его и теперь, особенно футбол, — говорит Сергей Семенович. Без крепкого физического здоровья невозможно достигать высоких и стабильных результатов в работе. А поэтому на нашей производственной базе есть не одно, а два футбольных поля. В летний сезон дорога в баню каждого из нас без исключения пролегает через эти футбольные поля, а зимой — через спортзал. Мы выделяем довольно большие средства на развитие спорта среди школьников райцентра Ягодное, ведь в мире есть много таких профессий, которые требуют очень крепкого здоровья. Поэтому детям надо не пиво и водку пить, а заниматься спортом. Во время разных футбольных турниров областного и районного масштабов в Ягодном и здесь, на производственной базе, мы разыгрываем не только кубки и медали, но и солидные денежные призы и обязательно — самого большого живого кабана, выращенного на нашей свиноферме. На таких матчах бывает до 500—600 болельщиков. Наши соревнования становятся праздником для многих. Я не устаю говорить, точнее, убеждать не только тех людей, с которыми живу и работаю, но и других: «Жизнь у нас одна, и нужно прожить ее по-человечески — интересно и с пользой». Кстати, к нам, сюда на Колыму, уже дважды приезжали из Украины ветераны футбольной команды «Кривбасс». В Ягодном были два поединка между «Кривбассом» Украины и «Кривбассом» Колымы. Первый матч выиграли мы, а второй — ветераны. Стадион тогда был заполнен зрителями доверху... Мы поддерживаем также материально детей-сирот, ежемесячно доплачиваем к пенсии по 2500 рублей ветеранам Великой Отечественной войны, которые живут в Ягодном.
Кроме замечательной бани с плавательным бассейном и трезубцем на верхушке, ремонтной мастерской, базы отдыха в чудесном месте на берегу озера Щучьего и столовой, Базавлуцкий показал нам еще и добротный коровник, птицеферму, большую теплицу — ежегодно в ней собирают 3—4 тонны помидоров и огурцов, а также хороший урожай... арбузов. В тихих местах сообразительные кривбассовцы распахали несколько участков земли и сажают картофель, а осенью собирают до 300 мешков чудесного урожая. Капусту, столовую свеклу, морковь и разную зелень они выменивают на дизельное горючее и масла у землячки с Кировоградщины Татьяны Криворучко. (При случае скажу, что в артели «Кривбасс» работают преимущественно украинцы. Там даже официальные бланки артели с российским орлом и украинским трезубцем. А на вывеске с названием «Кривбасс» изображены два флага — украинский и российский).
Когда мы возвращались из «Кривбасса» в Ягодное, то заехали помянуть погибших на то место, где в сталинские годы возле первой петли Хатиннахского перевала стояла тюрьма с нежным названием — «Серпантинка». В нее свозили приговоренных к расстрелу. По извилистой дороге (отсюда и название «Серпантинка») обреченных на смерть конвоиры сводили вниз, в долину, — и там их расстреливали. Приговоры исполнялись ежедневно, еженедельно, ежемесячно, ежегодно. Место, где расстреливали узников, назвали Долиной Смерти, а ручей, который там протекает и теперь, получил название Снайпер, потому что именно возле него за коробку папирос палачи соревновались, кто из них метче стреляет. Мишенями для них были живые люди...
Долина Смерти богата на золото, но его там не добывают. Потому что в земле очень много человеческих костей и очень много пуль. При промывании песков трубопроводы быстро забиваются человеческими костями, а резиновые коврики, на которые должны осесть крупинки золота, тоже быстро укрываются тяжелыми свинцовыми пулями, поэтому драгоценный металл всплывает вместе с водой в отвалы...
Там, где была «Серпантинка», теперь стоит гранитный памятник, похожий на «верхонку» — грубую рабочую рукавицу узника. На доске надпись: «На этом месте в 30-е годы была следственная тюрьма «Серпантинка». Здесь казнены десятки тысяч репрессированных граждан, прах которых покоится в Долине Смерти».
Этот первый на Колыме памятник незаконно репрессированным был открыт 22 июня 1991 года. А через неделю около него появился вкопанный в землю большой алюминиевый крест с прикрепленной к перекрестку металлической шкатулкой и выгравированным на ней текстом: «Земля города Сафоново Смоленской области. Ждан Федор Николаевич. 1907—1940 30/10 Москва. Тел. 116-39-45. Сын».
Запах смерти здесь чувствуется в воздухе так остро и сильно, как запах спирта в военном госпитале, где перевязывают раненых в бою. По моей спине как будто ползали горячие мурашки. От памятника и креста падали две длинных черных тени, а от синего неба снег вокруг тоже был синим-синим. Вечерело. Там на небе, где за горизонт только что зашло солнце, алела тонкая полоска, словно разрезанная ножом длинная рана. Мороз быстро крепчал. Водка стала тягучей, словно прозрачное масло, а хлеб побелел и хрустел, как сухари. Ручей Снайпер еще выигрывал водой и вдруг он словно задымел: из него, как будто из черной трещины в земле, начали вырываться и плыть в воздухе над Долиной Смерти белые клубы пара. Они приобретали причудливые формы и иногда становились похожими на человеческие силуэты. А может, то и в самом деле были привидения погибших из того прошлого, когда здесь раздавались выстрелы и теплые тела падали в вечную мерзлоту?..
После той первой встречи на Колыме с Сергеем Базавлуцким между нами завязались дружеские отношения. Благодаря его весомой поддержке я полностью выполнил все три этапа журналистского проекта «Украинцы за Уралом». Сергей Семенович помог финансово также и режиссеру Александру Рябокрысу и оператору Максиму Маковею Национальной телекомпании Украины во время съемки трехсерийного телефильма «Украинцы на Колыме», который неоднократно демонстрировался на Первом Национальном. Именно после первого показа фильма (съемки проводились, в частности, и на территории бывшего женского концлагеря «Эльген» и на производственных полигонах золотодобывающей артели «Кривбасс») отозвалась жительница Киева, доктор физико-математических наук, лауреат Государственной премии Украины в области науки и техники Лидия Стойкова. Ее мать — Галина Самойлик, тогда студентка 3-го курса Киевского медицинского института, была арестована сотрудниками НКВД 22 декабря 1938 года и после скорого суда отправлена на Колыму в женский концлагерь «Эльген», который находился близ поселка Пролетарское, где теперь расположена центральная база золотодобывающей артели «Кривбасс». Там, в «Эльгене», мама Лидии Степановны умерла 5 апреля 1945 года. Там она и похоронена на тюремном женском кладбище.
Лидия Степановна обратилась к Сергею Семеновичу с необычной просьбой: привезти ей несколько горстей земли с женского кладбища концлагеря «Эльген», где похоронена ее мама. Директор артели «Кривбасс» выполнил эту просьбу. В письме, которое написала Сергею Базавлуцкому Лидия Стойкова, есть и такие строки: «Ту землю — серую пыль с острыми камнями, по которой когда-то ходила, а теперь отдыхает в ней моя мама — мы рассеяли в городе Нежине на могилах бабушки, дедушки и моего отца — Стойкова Стефана Стефановича (замученного энкаведистами в Лукьяновской тюрьме), а также на могиле маминого родного брата Володи в Киеве. На тех могилах мы прикрепили таблички с надписью, обращенной к моей маме: «Твой прах почил на Колыме — душа вернулась в Украину». Привезенная Вами земля из «Эльгена» символизирует мне возвращение праха моей дорогой мамы в Украину, которую она очень любила. Глубину моей благодарности Вам, нашему земляку с далекой Колымы, трудно передать словами. Пусть всегда удача сопутствует Вам, дорогой Сергей Семенович!..»
Неожиданный факт: несколько горстей земли с далекой Колымы вдруг сделали двух ранее незнакомых и разных людей близкими по духу.
...Когда после очередной долговременной экспедиции по далеким землям я задерживаюсь в Киеве дольше, чем мне хочется, то моя душа начинает биться в оконное стекло, как птица о металлическую клетку. И тогда мне поневоле вспоминается то памятное место на Колыме у первой петли Хатиннахского перевала, где когда-то стояла тюрьма «Серпантинка». Из нее по извилистой дороге обреченных на смерть узников сводили вниз, в Долину Смерти, — и там расстреливали. Там в земле много золота, но его невозможно добывать, потому что при промывании песков трубопроводы быстро забиваются человеческими костями, а резиновые коврики, на которые должны осесть крупинки золота, тоже быстро укрываются тяжелыми свинцовыми пулями, поэтому драгоценный металл всплывает вместе с водой в отвалы. Там, возле ручья Снайпер, запах смерти чувствуется так остро и сильно, как запах спирта в военном госпитале, где перевязывают раненых в бою. А на небе, где за горизонт только что зашло солнце, алеет тонкая полоска, словно разрезанная ножом рана...
