Мир страдает не только от военных конфликтов, а люди погибают не только от пуль. Каждый день, не замечая, мы становимся соучастниками самой масштабной катастрофы планеты — глобального потепления. И хотя, живя в Украине, мы пока мало чувствуем на себе проявления изменения климата, в некоторых частях света растет количество ураганов и цунами, засух и сильных ветров, которые уничтожают все живое вокруг. Так, исследователи уверяют, что если температура на Земле вырастет на 2 градуса, то пострадает 500 млн людей, если на 3 градуса — 3 миллиарда. Добавьте сюда еще миллионы людей, которые станут климатическими беженцами.
Однако эта тема нечасто появляется в СМИ, а тем более на телевидении. Журналистам трудно готовить и предлагать в медиа материалы на эту проблему. Не в последнюю очередь — из-за отсутствия видеостроки в подтверждение масштабов катастрофы. Собеседник «Дня» — режиссер и продюсер из Великобритании Пол РЕДМАН — уже более 10 лет снимает фильмы об экологических проблемах планеты. Видео документалиста использовали в своих программах BBC, Sky и CNN, его фильмы были неоднократно представлены на международных кинофестивалях. Мы познакомились с Полом во время Климатической конференции ООН в Париже, куда документалист прибыл представить свои работы: «Бразильская воинственная женщина», «От наших предков», «Смерть в лесу», «Наша битва» и другие.
— Поль, с чего начинается ваша работа над фильмом?
— Подготовка к путешествию начинается за несколько месяцев до приземления в аэропорту экзотичной страны. Прежде всего, для фильма нужно найти актуальную тему и, что, возможно, даже важнее, — контакты.
Темы нам часто подсказывает Фонд Форда. У них большая сеть контактов, и они очень активно работают в сфере сохранения окружающей среды. Также находим истории сами. Главным образом — благодаря общению с местным населением. Нас привлекают еще не открытые журналистами темы. Их невозможно выдумать или спланировать, потому мы много говорим с местными жителями. Аборигены лучше, чем во всемирной паутине знают, что происходит в их регионе и как это влияет на окружающую среду.
— И все же, у вас есть какая-то фактическая подготовка перед съемкой?
— Мы с командой создаем Googledocs, куда бросаем все, что нам удалось узнать о выбранной проблематике. Обычно это где-то 27 возможных вариантов истории, которую мы будем снимать. За каждое путешествие мы снимаем три-четыре фильма, потому приходится долго собирать те крохи информации, которые есть в интернете или в других наших источниках. Из отобранных историй остается где-то десять. Окончательно выбираем, о чем будем снимать, уже на месте.
Также параллельно с этим мы читаем всю возможную литературу, имеющуюся об этой стране, регионе, племени. Перечитываем буквально все — художественную литературу, путеводители, статьи. Я не представляю себя без книги где-то в поезде. Времени всегда мало, потому используем каждую минуту, чтобы узнать как можно больше.
— Ваши планы часто меняются по прибытии в страну, о которой снимаете?
— Очень часто. Иметь много заготовок — это важно, но общаться с местными жителями — важнее.
В первый день нашего прибытия мы стараемся просто познакомиться с местным населением: выходим и начинаем снимать природу. Местные жители, конечно, не могут удержаться, чтобы не подойти к нам и не расспросить, кто мы, что снимаем, откуда приехали. В таких разговорах мы пытаемся выяснить, кто лидер общества, и дальше общаться с ним.
Здесь у нас двойная выгода — кадры, которые снимаем в первые дни: природа, быт, досуг, входят в фильм в качестве перебивок, бекграунда, атмосферы. К тому же мы акклиматизируемся и без спешки знакомимся с местными жителями. Каждый из них рассказывает какую-то историю, а их никогда не бывает много. Я от этого кайфую.
— Наверное, герои ваших фильмов редко дают интервью на камеру. Вам трудно их разговорить?
— Чтобы снять одно интервью для семиминутного фильма, нужно записать три-четыре часа разговора с героем истории. Простые люди не обучены четкому формулированию и озвучиванию месседжей. Поэтому во время этих разговоров мы вытягиваем из них ключевое сообщение в лаконичной и понятной форме.
Также много времени идет на перевод. Когда мы записываем видео, то с героем общается преимущественно переводчик. Я же пытаюсь по интонациям, мимике и жестам понять, что происходит. Важно следить за тембром голоса. Он может сказать о проблематике больше всего. Тогда после интервью я спрашиваю у переводчика: «Тот момент — герой был эмоциональным, о чем там шла речь?». Такой срез еще никогда не был ошибочным. Отснятое видео полностью пересматриваем и переводим уже дома, поскольку на съемке на это просто не хватает времени.
Также часто мы снимаем в движении. Просим местных показать вырубленный лес или загрязненную реку. Во время таких «экскурсий» я задаю тысячи вопросов, как в детском садике: Где мы сейчас? Куда идем дальше? Как ты себя чувствуешь? Кто эти люди? Что это за деревья? Откуда взялся этот мост?.. Это просто тысячи вопросов.
— Однако ваши работы — это не ответы на вопросы — это очень сильные эмоции.
— Истории должны объединять людей. Без эмоций этого не достичь. Чтобы их получить от людей, которых знаешь в лучшем случае один-два дня, режиссер должен быть открытым и честным. Только в таком случае можно получить намного больше, чем интервью с лаконичными фразами. Режиссер должен побуждать людей быть эмоциональными. Это помогает истории, месседжу.
Я очень искренен в своих эмоциях. Видимо, потому герои моих фильмов отвечают мне взаимностью. Иногда, когда мы показываем уже готовый фильм, то сами можем плакать от этих эмоций.
— Снимать фильмы о природе — это иметь дело с теми, кто ее уничтожает в особо крупных масштабах. Были ли у вас какие-то проблемы из-за съемок?
— Такое случается постоянно. И счастье, когда на нашу камеру посягает полиция, а не посланцы индонезийской мафии, которые наживаются на рубке лесов. Обычно мы прикидываемся дурачками. «Здесь нельзя снимать?! Простите, мы не знали! Больше не будем, вот мы можем стереть отснятое». В действительности же мы быстро подменяем карту памяти.
Чем дальше от цивилизации — тем опаснее снимать. Нашего помощника-переводчика из Индонезии неоднократно арестовывали, угрожали и даже били за съемку.
Иногда нам препятствуют несиловыми методами. Один раз, когда мы снимали Национальный парк в Индонезии, где также шла незаконная рубка заповедных деревьев, с нас начали требовать 1000 долларов за съемку. Мы просто ушли из того парка с теми крохами, которые успели заснять.
— Обычно фильмы о природе демотивируют, ведь в них изображается неотвратимость природной катастрофы в связи с человеческой деятельностью, у вас — часто говорится об успешных проектах в сохранении окружающей среды. Почему выбрали именно такой фокус?
— Я уже более 10 лет снимаю фильмы об окружающей среде. Почти все депрессивные, потому что в действительности мало поводов для радости, когда мы говорим об отношении людей к природе. Тем не менее, однажды мы попытались снять что-то вдохновляющее — и у нас получилось.
Я намного больше люблю снимать успешные истории. Они дают силу и надежду другим. Вообще, видео — чрезвычайно сильный инструмент. Если его использовать правильно, то можно изменить мир. Поэтому можно сказать, что я стараюсь снимать фильмы, которые меняют мир.
Вдохновляющие фильмы люблю за то, что они дают силу и надежду другим.
