Скандал вокруг недофинансирования Общественного ТВ, нападение сотрудника УГО на журналиста программы «Схемы» (UA: Первый и Радио Свобода) и собственно резонанс от сюжета «Свадьбы по-генпрокурорски», с каким контентом в мир выходит украинское иновещание и как государство борется с российской пропагандой. И главное — когда в «деле Гонгадзе—Подольского», которое Виктория Сюмар назвала «торжеством безнаказанности», будет поставлена точка в части заказчиков? Об актуальных вызовах информационной сферы «День» беседовал с главой парламентского комитета по вопросам свободы слова и информационной политики Викторией Сюмар, которая кстати, в этом году отказалась от участия в форуме YES, отметив, что проводить этот имиджевый форум в день исчезновения Георгия Гонгадзе, это нонсенс.
— Команда Зураба Аласании возмущается, что в проект бюджета на следующий год заложили сумму вдвое меньше, чем этого предусматривает закон. На канале уже начали отказываться от некоторых проектов. Также менеджмент Украинского радио сообщил, что из-за недофинансирования они вынуждены уменьшить объемы вещания, в частности будут отказываться от охвата сигналом Крыма и оккупированной части Донбасса. Как может возникнуть ситуация, когда в бюджет закладывают сумму меньше, чем предусматривает закон? Что, по вашему мнению, является ключевым тормозом для создания Общественного ТВ, ведь складывается впечатление, что в Украине идет не запуск НОТУ, а только имитация процесса.
— Как возникла такая ситуация. У нас много законов, которые предусматривают обязательное бюджетное финансирование, — и бюджет, который, к сожалению, не позволяет покрывать эти расходы. Мы должны это осознавать. Смотрите, мы опять подняли зарплату учителям в новом законе «Об образовании», парламент пошел на это на популистской волне, но бюджет не мог обеспечить эту цифру фактически. То же самое касается и Общественного ТВ. Но законы нужно выполнять, если они уже принимаются в парламенте. С другой стороны, параллельно с этим нужно смотреть на возможность оптимизации структуры. Потому что сегодняшняя выделенная сумма — это 30 миллионов долларов на следующий год. А это, на минуточку, соизмеримо с финансированием большой медиа-группы и такого канала как, например, «1+1» или ICTV. Зато часть Общественного вещателя, по сравнению с этими каналами, — это 0,36% — до 9—11%. Как оптимизировать расходы, сделать эффективным использование средств налогоплательщиков — это должно быть общей задачей. Приведу еще несколько цифр. На производство самого продукта там предусмотрено несколько десятков миллионов, до 100 миллионов гривен максимум — из миллиарда, выделенного в этом году. Все остальные — это зарплатный фонд для 7 тысяч человек и коммунальные услуги. Нужно рассмотреть вопрос жесткой оптимизации? Кстати, насколько мне известно, там только 10% сотрудников задействованы в производстве реального контента. Зачем 6 уборщиц на этаж? Потому что так записано какими-то их внутренними нормативами. Это сложная, неоднозначная проблема. Повторюсь, государство должно выполнять взятые на себя обязательства. Но нужно всем также понимать необходимость эффективного использования бюджетных средств.
ФОТО НИКОЛАЯ ТИМЧЕНКО / «День»
— Понимая темперамент руководства НОТУ, что-то подсказывает, что нас ожидает еще немало громких заявлений, публичных демаршей или возможно ультиматумов вокруг Общественного ТВ.
— Меня это меньше всего интересует. Важнее — личная ответственность за реформы в медиа и за то, чтобы такой канал наконец появился, потому что я, кстати, являюсь автором закона. И второе, чтобы средства налогоплательщиков максимально эффективно использовались на создание контента, а не зарплаты раздутого штата обветшалой структуры, которую новая команда наследовала и от которой не так легко избавиться.
— Все-таки уточню: сумма, заложенная в проект государственного бюджета, вас лично удовлетворяет? Будете ли на этапе обсуждения призывать ее увеличить?
— Однозначно, нужно увеличить. Будем подавать соответствующие правки и требовать приближения к гарантированной законом сумме. Но самое малое, на что жизненно нужно увеличить, — это минимум 200 миллионов гривен. Там нужно уволить тысячу сотрудников, и, чтобы обеспечить им выплаты на увольнение, необходимо добавить ориентировочно названную мной сумму. Государство не может уволить людей, не выполнив перед ними социальных обязательств. Для оптимизации структуры без увольнений не обойдется, хоть это и непопулярные вещи. Поэтому, повторюсь, нужно предусмотреть им средства на социальные компенсации, ну и на увеличение производства непосредственно программ.
Вы знаете, понимая, насколько НОТУ является сложной системой, я сейчас думаю, что, возможно, мы пошли неправильным путем. Нужно было просто уничтожить государственного монстра «Первый национальный» и с нуля создать Общественное ТВ. Такой канал, как «112 Украина», стоит по меньшей мере втрое дешевле, чем Общественный вещатель в критикуемом проекте бюджета, и имеет в этом на порядок большую долю и главное — влиятельность информационного вещания. А это направление для Общественного вещания является одним из базовых. Мы тратим огромные деньги на то, чтобы уволить тысячи людей, а на эти же деньги, в сущности, можно было просто новый канал создать. Здесь в действительности нет однозначного подхода. Но как бы то ни было, в первую очередь, я в этом абсолютно убеждена, должно работать чувство ответственности у людей, которые взялись делать канал. Общество заинтересовано в том, чтобы был качественный информационный контент, изготовленный по современным стандартам, но на те темы, которые не покрывают частные каналы. Как обеспечить интерес общества? Об этом нужно думать в первую очередь. Должен появиться канал, который будет задавать наиболее качественные стандарты, как минимум в информационном вещании.
— Перейдем к другим важным темам. Сюжет программы «Схемы» о свадьбе сына Юрия Луценко вызвал настоящий резонанс. Однако глубоко ли, по вашему мнению, украинские медиа сообщают о сущностных проблемах этого явления? Готово ли украинское общество сделать этот случай прецедентом, а не проглотить, как тот же «кассетный скандал»?
— Думаю, что все-таки некорректно сравнивать этот случай с «кассетным скандалом», потому что там шла речь об уголовном преступлении — убийстве с признаками заказа от первого лица государства.
— Речь идет о том, что высокопоставленные чиновники живут по «двойным стандартам» — публично дружат с одними людьми, частно — с другими. Кое-кто, очевидно, приходил даже не к самому Юрию Луценко, а к его должности. И этот случай мог бы стать прецедентом.
— В этой ситуации лучше говорить о наиболее рациональных вещах. Были ли там нарушения прав журналистов? Да. Им препятствовали снимать в публичном месте, и мы все это увидели. У меня есть много вопросов к сотрудникам УГО. Например, в первую очередь, почему частное мероприятие не охраняла частная охрана ресторана? Да, он вполне имеет право быть закрытым. Хотите — наймите частную охрану. Но здесь это осуществлялось работниками УГО. А их оправдания, что сотрудник не препятствовал журналисту, а просто упал на него — простите, это смешно. Руководство УГО должно более активно доносить своим сотрудниках права журналистов.
— Нападения на журналистов, избиения... Не потому ли это случается, что определенные круги влияния чувствуют вседозволенность и безнаказанность? В частности, потому, что и до сих пор не раскрыто ключевое дело «Гонгадзе—Подольского» в части заказчиков? Кстати, на днях Совет Европы призывал Генеральную прокуратуру Украины продолжить расследование обстоятельств исчезновения и убийства журналиста Георгия Гонгадзе. А в Украине резонансный процесс часто и журналисты, и политики пытаются не замечать.
— Я всегда в этом вопросе делаю четкие заявления. Хорошо знала Гию и, поверьте, до конца жизни буду последовательной и принципиальной в этой теме. Я абсолютно убеждена, что пока мы не дадим все ответы на вопросы в этом деле, в частности в части заказчиков, в нашей стране не состоится никакая очистка. Безнаказанность не должна торжествовать. А «дело Гонгадзе» — это сплошное торжество безнаказанности.
— Чувствуете ли вы консолидацию, готовность давить до конца в этом деле со стороны украинской медиа-среды? Почему она не готова требовать от власти поставить точку в этом деле, назвать заказчиков? Кое-кто вспоминает имя Гонгадзе лишь раз в году — в годовщину его исчезновения и убийства.
— И то даже не все в годовщину вспоминают. А некоторые известные коллеги Георгия в этот день идут на совсем другие мероприятия. Откровенно говоря, всем удобнее это дело «спускать на тормозах». И, к сожалению, это касается как правоохранительных структур, так и политиков, и временами, к сожалению, даже коллег-журналистов. Все, что я могу сказать, — это очень знаковое для страны дело.
— Совсем другие мероприятия — это вы о форуме YES. Знаю, что вы отказались принимать участие в нынешнем форуме. А немало других журналистов, в частности тех, которые сделали себе имя на «деле Гонгадзе», не такие принципиальные. Поддерживаете ли вы инициативу Анны Гопко относительно запуска альтернативной к ежегодному форуму YES площадки, на которой смогут встречаться ведущие политики, дипломаты, бизнесмены, гражданские активисты и эксперты?
— Я очень хорошо отношусь к любым инициативам по созданию в Украине международных площадок для откровенного общения с западными партнерами. Хочу, чтобы приезжали к нам мировые лидеры. Но традиционно шокирована и абсолютно не понимаю, почему это нужно проводить именно 16 сентября — в такую грустную дату? Особенно ввиду того, что ответа на вопрос о причастности к убийству некоторых людей, которые ходят на этот форум, а их члены семьи его организуют, мы еще не получили. Эти международные имиджевые форумы в такую дату — это для меня нонсенс. Поэтому чем больше таких площадок, тем лучше. Очень хорошо, что это делает Пинчук, очень хорошо, что альтернативу готовит Гопко. Это позволяет популяризировать Украину, показывать нашу проблематику. И мы в этом чрезвычайно заинтересованы. Но, повторюсь, мы должны понимать, что дата 16 сентября и имиджевые подобные мероприятия — это вызывает серьезных диссонанс. Зачем? Выглядит, как издевательство.
— На днях вы написали в «Фейсбуке», что российская пропаганда выставляет Украину в невыгодном свете перед европейцами, спрятавшись за названием российского канала «Украина24». Но это лишь фрагмент проблемы. Если говорить откровенно — ситуация с украинским иновещанием часто критическая. Разрабатывается ли стратегия качественного позиционирования Украины в мире?
— Я регулярно встречаюсь с чиновниками Министерства информационной политики и с представителями канала иновещания — и постоянно требую от них улучшения качества. С одной стороны, меня радует, что новости стали англоязычными и хорошо выглядят. Но с другой — качество презентационных роликов откровенно не устраивает. Сегодня в действительности продукт определенный уже есть, который можно и нужно распространять на зарубежную аудиторию. Теперь вопрос к посольствам — каким образом они обеспечивают проникновение украинского сигнала в кабельные сети, в гостиничные сети тех стран, где они работают? Это большой вопрос прежде всего к МИД. Если мы уже сделали и профинансировали этот канал — распространите сигнал. Мы будем следить за качеством контента, но, повторюсь, каким бы классным ни было качество, если канал не транслируется, его никто не увидит. В мире действительно есть спрос на информацию об Украине.
Россияне свое присутствие наращивают колоссально. Они уже Russia Today на французском языке запускают, хотя во Франции почти все прекрасно понимают английский язык. Убеждена, что на иновещание мы должны направить наиболее качественный контент, направленный прежде всего на развенчивание российской пропаганды. И таким образом вести контрпропаганду, показывая правду на их ложь.
— Мы заговорили о борьбе с российской пропагандой. С начала августа этого года известная волонтер, российская журналистка Анна Домбровская начала доставлять на восток еженедельно 5 тыс. экземпляров «Дня». Это колоссальная работа для одного медиаволонтера. Вы почувствовали, как в зоне АТО, где нет часто интернета, а сигнал ТВ ловится с перебоями, актуализировалась роль именно печатной прессы? И не время ли государству на мощные рельсы поставить работу, которую осуществляет Анна?
— Это действительно очень важная работа. Я часто бываю в зоне АТО и вижу, что за эти три года ситуация с распространением печатной продукции положительно изменилась. У нас есть интересные бумажные проекты, которые делает МИП и распространяет на пунктах пропуска. Мы понимаем, что эти газеты, как и «День», люди боятся вести на оккупированную территорию. Но стоя в очередях, они их внимательно читают. Да, печатная пресса по-новому актуализировалась. Сейчас делают классную и современную газету «Народная армия», где есть оперативная важная информация. Если частные газеты готовы предоставлять свои тиражи, делать то, что и вы в «Дне», мы поможем с путями распространения. Но, повторюсь, люди боятся распространять газеты на оккупированную территорию. Там жестко работает ФСБ. И при изъятии не только тиража газеты, а буквально нескольких экземпляров украинского издания, у людей возникают проблемы с их личной безопасностью. Это российский стиль работы.
— 12 сентября вы заявили, что украинское вещание должно быть на всей территории Одесской области. Если говорить о Придунайских районах, границе вокруг Приднестровья — достаточно большая часть страны длительное время остается практически без украинских каналов. Когда реально исправить эту ситуацию и почему это не было сделано раньше?
— Обещаю, мы эту ситуацию в ближайшее время исправим, потому что уже приняли все меры, которые для этого необходимы. По возвращении из Одессы нам удалось простимулировать этот вопрос. Национальный совет по вопросам телевидения и радиовещания уже объявил конкурс на вещание на базе концерна РРТ. Там есть вся инфраструктура для цифрового вещания, но государственный концерн на рынок цифрового вещания последние шесть лет не пускали. Представьте, государственный концерн, который имеет инфраструктуру, не пускала частная компания «Зеонбуд», к которой имел отношение президент-беглец Янукович. То есть для того, чтобы обеспечить монополию компании «Зеонбуд», государственный концерн не имел права обеспечить право украинцев жить в украинском информпространстве. Коррупция и стремление монополии порождало огромную проблему — свыше 200 тысяч украинцев фактически не имело украинского ТВ и радио, было в украинской информационной изоляции. Еще раз говорю, это из-за коррупции. То, что за последние три года эту проблему не решили, это, к сожалению, справедливый упрек в адрес украинской власти. Государство вложило деньги, все вышки построены, закуплены передатчики, которые просто на складах в целлофане стояли, а люди были без украинского телевидения и радио. Концерн уже сейчас устанавливает передатчики, и как только лицензирование завершится, украинское вещание там появится еще до Нового года. Но «Зеонбуд» все равно остается проблемой для информационной безопасности страны, над решением которой мы работаем, вопреки очень нечеткой позиции Антимонопольного комитета и коррумпированности украинских судов.
