Что бы ни происходило в отечественном телевизионном пространстве в течение последней теленедели, практически во всем, в каждом теледействе ощущалось приближение события, которое вызывало и тревогу, и любопытство. Годовщина Майдана действительно стала главным «действующим лицом» недели, подчинив себе телеэфир, который, впрочем, не особо этому и сопротивлялся. Ток-шоу на «1+1» и ICTV, телемарафоны на НТН и «5 канале», многочисленные документальные воспоминания, эмоции и аналитика на остальных телеканалах — все это было. Была и прямая трансляция того, что можно было бы назвать «Майдан: год спустя».
И действительно, как оно все выглядит, год спустя? Основным неопровержимым достижением того, что принято называть революцией, является свобода слова. Прошедшая неделя свидетельствует: таки да, что есть, то есть. Обилие на телеэкранах персон, проигравших в противостоянии год назад, персон, которые и сегодня не церемонятся в определениях тех событий и их нынешних последствий, говорит само за себя. Однако привычка победителей по поводу и без повода размахивать знаменем победившей свободы слова, привычка, граничащая уже с фетишизмом, только пришпоривает прорывающийся и у сторонников, и у скептиков вопрос: а что дальше?
В общем-то, этот вопрос висел в воздухе во время прямоэфирных «Я так думаю» («1+1») и «Свобода слова» (ICTV), хотя он и был сформулирован для студийных спорщиков несколько иначе. А споры действительно были горячими, оценки — полярными, выводы — противоположными. В студии у Анны Безулик Евгений Кушнарев называл события годичной давности исключительно манипуляцией общественным сознанием, Левко Лукьяненко — исторической победой, а Роман Зварич — проявлением индивидуального морального подвига, внутренней революцией каждого, которая, слившись в единое целое, и стала революцией духа всего народа. Все это так, и все-таки есть еще кое-что, что не может не признаваться до сих пор оппонирующими друг другу сторонами: то очевидное разочарование результатами первого постреволюционного года, которое победившие революционеры считают неизбежным. Почему неизбежным? Они считают, опираясь на психодиагностику, что любой эмоциональный всплеск влечет за собой равнозначный по силе эмоциональный откат. Как прилив и отлив. Может, так бы оно и было, если бы поступки новой властной команды не давали бы реальных, вполне ощутимых, а не умозаключительных поводов для пессимизма и депрессии даже в стане их сторонников.
Внутренние разборки в «террариуме единомышленников» давно стали публичной мыльной оперой, настолько затянувшейся, что скоро никто уже и не вспомнит, с чего все начиналось. Обиды бывших соратников настолько сильны, что, даже попадая в яркий свет телестудий, они не могут или не считают нужным скрывать их, полагая, видимо, что это и есть публичная политика. Жалобы и взаимные обвинения звучали и в «Свободе слова», и это было жалкое и душераздирающее зрелище. Ющенковцы и тимошенковцы, доказывающие друг другу свою правоту, вызывали навязчивую и вполне здравую мысль: эту бы энергию, да в мирных целях... Была во время программы и еще одна умная мысль, высказанная одним из участников обсуждения. О том, что тогда, год назад, имели место быть две революции. Одна — революция общественная, чистая, светлая стихия, восставшая против тьмы и лжи, за свои права, за чувство собственного достоинства, унижаемое недостойной правящей элитой. И вторая — революция политиков, борющихся за власть. Такой взгляд действительно ставит все на свои места и объясняет как происходившее, так и происходящее.
Подтверждает его и интерактивный опрос «5 канала», проведенный 22 ноября. Большинство позвонивших заявило о том, что год назад они вышли на улицы не за Ющенко, а за себя. Вообще в этот день «канал чесних новин», сделавший себе имя и рейтинг именно во время тех знаменательных событий, предложил зрителям поностальгировать посредством телемарафона, в рамках которого предлагалось вспомнить, как это было, и послушать сегодняшнее мнение участников тех событий, или тех, кто находился по другую сторону баррикад. В части ностальгии все получилось. У Майдана действительно была уникальная энергетика, очень творческая и очень духовная. Об этом нельзя жалеть — моральное подвижничество таковым и останется, даже если результат оказывается неадекватным. В чем упрекать тех, кто сегодня угнетен и разочарован? В наивности и доверчивости? Может быть. Но рождение нации и взросление нации — два разных процесса и по времени, и по переживаниям. Маленькому все кажется большим, реальные масштабы проявляются позже, а зрелость приходит и вследствие переживаемых восторгов и разочарований. Но поняли ли это те, кто был авансом награжден практически безграничным доверием поборовших свой страх людей? Судя по выступлениям «ветеранов сцены» Майдана, не вполне.
Там, на праздничной сцене звучало много всяких слов. А учитывая, что сразу несколько телеканалов вели прямую трансляцию с Майдана, телеаудитория была внушительной. Что она увидела? Попытки покаяния, но не совсем искреннего. Когда говорят «да, не все так, как хотелось бы, но…», это не раскаяние, это вынужденное упреждающее признание, когда лучше сказать самому, чем дождаться, когда скажут другие тебе. Были и очень некрасивые вещи, когда министр Луценко явно играл на не самых высоких чувствах, реанимируя резкие революционные лексические определения бывшего президента и его команды. Были чисто технологические ходы, как у «диджея» Майдана Томенко, призвавшего собравшихся людей «помочь Президенту» отказаться от меморандума с Януковичем.
Вообще «праздничная часть» Праздника Свободы удивила неоригинальностью посылов. Политики опять пугали реваншем бело-голубых, призывали объединиться «против общего врага», опять пытались этим врагом «поделиться». Но дальше всех пошла экс-премьерша. Мало того, что не так давно стране навязчиво предлагали пережевывать явную подмену сути конфликта властной элиты, переведя его в мелодраматическую плоскость выяснения отношений в паре Ющенко- Тимошенко. Теперь, оказывается, только и начинаются настоящие выборы. С нового года, после введения политреформы, президент — скорее фикция, а реальная власть будет у премьера, которого опосредованно и будут выбирать на парламентских выборах. И должно у нас быть, как в Германии, где канцлером стал кто? Вот-вот, аналогии слишком прозрачны. И пусть потом Президент призывал не превращать Майдан в площадку парламентских выборов, поздно — выборы уже стартовали, и именно на Майдане.
Однако, каким бы горьким ни было разочарование, никто из опрошенных многочисленными телегруппами участников событий годичной давности не жалел о своем участии в революционных событиях. И они правы, им стыдиться нечего. Не правы политики, не понявшие, не захотевшие понять, что пока они делили власть и выясняли отношения, общество переросло своих «поводырей», став не столько объектом, столько субъектом политической борьбы.
