По манерам, стилю одежды лидер «Тартака» Сашко ПОЛОЖИНСКИЙ — вечный юнец. За этим сценическим образом стоит незаурядная личность. Как музыкант он воплотил немало неповторимых замыслов: соединил современный неопанк-рок, который играет группа, с украинским самобытным пением «Гуляйгорода»; выручал молодых музыкантов, основав первый телепроект «Свежая кровь» и выпустив пластинку «Тартака» и друзей «Система нервов»; «вытягивал» на свет Божий подзабытых... Очевидно, как человек с неподдельным чувством гражданского долга и способный на сочувствие, принимал участие в акциях «Не будь равнодушным!», «Возродим Запорожскую Сечь», многих благотворительных проектах, вырученные средства от которых пошли на нужды детей с особыми потребностями... Кстати, никогда не был замечен в погоне за дешевым пиаром.
Недавно Сашко Положинский был гостем «Дня».
— Сашко, вы 1972 года рождения. Очевидно, были пионером и комсомольцем. Как произошла трансформация: от юноши и молодого человека советского времени до авторитетного исполнителя с устоявшейся гражданской позицией?
— Считаю себя коренным лучанином, хотя мой прадед родом из села, но дед и отец уже родились в Луцке. В 1939-м дед попал в немецкий плен как воин польской армии, откуда сбежал, если не ошибаюсь, в 1944-м. Вернулся домой, где Красная армия его мобилизовала, послав не на фронт, а в Среднюю Азию. А мамин отец был участником Великой Отечественной войны. Награжден многими медалями и орденами. Однако в семье как-то не принято было говорить о его боевых подвигах, поздравлять с 9 мая. Только недавно стало известно — почему. Двое братьев деда воевали в рядах УПА, за что ему пришлось многого натерпеться со стороны советской власти.
В то время в Западной Украине немало семей жили, что называется, вне власти. Мы же — нет. Помню, что гордился, что я — пионер, а потом — комсомолец. Первая «трещинка» случилась на первом же комсомольском собрании. Я высказался против своего очень посредственного во всем одноклассника, а в ответ услышал: «Поступил в комсомол сам, дай поступить другим»... А как же декларация, дескать, эта организация для лучших?.. Потом началась перестройка. Появилось много новой информации. Через три-четыре года меня исключили из комсомола. Ничего политического — за неуплату членских взносов. Дальше была Студенческая революция на граните, эхо которой, конечно, дошел и до Луцка; участие в съезде общества родного языка в Киеве... А еще музыка. Вторая половина 80-х прошла «под эгидой» тогдашнего русского рока: «Кино», «Алиса», «ДДТ»... Но в 1989 году, после «Червоної рути», я открыл еще и украинскую музыку.
— Многие считают, что «Червона рута» поделила музыку на советскую и, собственно, украинскую.
— Возможно. Все украиноязычные песни, например, Владимира Ивасюка, Игоря Билозира, я воспринимал как советские. И вдруг — украинская музыка! Кстати, на первой «Руте» наблюдались, что называется, бандеровские вкрапления в песни, сценическое поведение исполнителей...
Приблизительно в тот же период бабуля в сундуке «откопала» дедову вышиванку, которую вышила собственноручно. Она была как раз на меня. Тогда моей любимой одеждой стали: джинсовая куртка, джинсы, кроссовки (это ведь модно!) и вышиванка (это ведь культово!) В таком наряде я был первым красавцем на улице!
— В свое время вы собирали свидетельства у уповцев о том бурном времени освободительной борьбы. Дружите с сотником УПА Мирославом Симчичем, псевдоним которого Крывонис, который отсидел почти 33 года в советских лагерях. Когда, собственно, увлеклись историей Украинской Повстанческой Армии?
— Я помню с детства, что у нас авторитет бандеровцев был непререкаемый. Ну, что у мальчишек было предметом разговора, по крайней мере, в мое время? Фильмы о войне. Во многих лентах, где боевые действия разворачивались на территории Украины, упоминались бандеровцы, понятное дело, как антигерои. А мы их воспринимали своими. Знали, что те воевали с советами. Гордились ими и тем, что живем в бандеровском крае. Это все сочеталось с пионерско-комсомольской активностью и советским сознанием. Нонсенс. Как оно сосуществовало, не знаю.
Потом на первом курсе института выбрал себе тему курсовой об УПА. Назло, как говорится. Была весна 1991-го — еще Советский Союз. Между преподавателями и студентами часто происходили идеологические конфликты. Даже на личностных уровнях возникали споры. Перечитал все, что на то время можно было найти. Знакомая, отец которой отвечал за пропаганду в Волынском обкоме партии, под большим секретом дала прочитать книжку Тараса Бульбы-Боровца «Армия без государства». Очевидно, главный пропагандист Волынского обкома партии был человеком непростым и имел возможность получать издания из Канады — чтобы знать своего идейного врага.
Собирать же свидетельства я начал, к сожалению, значительно позднее. Уже мало с кем было общаться. А у тех, кто еще жив, сложно выпытывать: у кого очень почтенный возраст, кто больной и немощный, другой пересказывает заученную для всех интервью информацию...
Запомнилось, как однажды мы ехали на фестиваль в городок Космач на Ивано-Франковщине. В эту поездку я пригласил Мирослава Симчича. И когда проезжали через место Руширского боя, остановились, и господин Мирослав рассказывал, где что происходило. Поразительно!
— Как вы относитесь к тому, что за вами закрепился ярлык националиста?
— Я и сам не скрываю, что националист. Для меня национализм — действенный патриотизм. Не так давно познакомился с бизнесменом Владимиром Панченко. Он написал книжку «Формирование экономической платформы националистического движения в 1950-х годах». В моем понимании этого понятия очень много от экономического национализма. Фактически, это — политика отстаивания собственных интересов. На мой взгляд, национализм стал основой для создания всех развитых стран современности, даже таких мультикультурных, как, например, США. Все они начали свое становление с того, что образовали мощную политическую нацию. Это и есть национализм как основа создания государства.
— Вы часто принимаете участие в общественно важных и благотворительных проектах. Скажите, в каком состоянии сейчас восстановление Хортицы, где Сашко Положинский с 17-ю другими волонтерами работал в прошлом году?
— В свое время нашлись немалые деньги — несколько миллионов долларов — на восстановление Запорожской Сечи. Подрядчики, разумеется, способствовали тому, что средства были освоены, а работы не закончены... Найти их, конечно, уже невозможно. Типичная украинская афера! Об этом мне рассказывал новый директор заповедника «Хортица» Максим Остапенко. Он, собственно, чтобы найти выход из ситуации, заручился поддержкой запорожских бизнесменов, объединенных в благотворительный фонд «Патриот Запорожья». И когда меня туда пригласили на однодневную благотворительную акцию, у нас вместе с Николаем Томенко возникла идея организовать благотворительный лагерь, ведь оставалось немало тяжелой работы, которую могли делать не специалисты. Например, куда-то бульдозер не мог заехать и засыпать валы, поэтому надо было их закапывать вручную. Через молодежно-патриотические организации разослал информацию о проекте «Возродим Запорожскую Сечь». Как результат, я с 17-ю волонтерами прибыл на Хортицу. В первые дни дирекция растерялась — не успевала нам выдумывать задачи. Может, думала, приехали ради «галочки». С кем из добровольцев не разговаривал, все получили колоссальное удовольствие! Единственное досадно: кажется, того, что там построено, надолго не хватит. И скоро надо будет делать реставрацию или восстанавливать заново: подрядчики работали не очень качественно. Мы говорили с ребятами о том, что к таким проектам надо привлекать людей, которые ощущали бы сердцем, что они Сечь возрождают, а не работают над очередным объектом!
— Несколько лет назад в интервью «Дни» вы назвали Хортицу одним из самых энергетических мест. А какие еще местности считаете самобытными и так же мощными по энергетике, чтобы рекомендовать их для нашей рубрики «Малые-Большие города/села Украины»?
— Да вы сами эти местности лучше меня знаете! (Улыбается.) Почти две недели назад я был участником автопробега до Холодного Яра. По моему мнению, туда стоит съездить на несколько дней — чтобы «вдохнуть» историю полной грудью. Вообще та дорога от Киева до Холодного Яра, которой мы ехали над Днепром через Триполье, Ржищев, Канев, Черкассы, фантастическая сама по себе. Уже только от созерцания тех живописных видов получаешь удовольствие. Очень мне понравился Славутич — современный и позитивный город. Да много где стоит побывать! Понятно, что Волынь вне конкуренции. В прошлом году я поехал с друзьями на Любязь — одно из наших полесских озер. Товарищи изъявили желание остаться на большом берегу, а я подался на остров, что неподалеку. Они ночевали на «материке», а днем приезжали меня проведывать. Так кайфовал от этого полуробинзоновского существования!
— Сашко, вы посещаете СУМовские (Союз украинской молодежи) и пластовые лагеря, ездите по университетам страны. С какой целью это делаете?
— Для меня важно, чтобы молодые люди приходили на такие встречи не из-за того, что это — плановые мероприятия, а потому что им интересно. Даже начинаю с просьбы, дескать, кому скучно, могут уйти. Обычно сначала рассказываю немного о себе, прочитанных книгах, украинской истории и современных историко-общественных процессах, а потом разговор идет в формате вопрос-ответ. В основном после такого общения остаются яркие впечатления и много позитива. Думаю, все-таки это — воспитательная работа. Очевидно, понимаю, что являюсь авторитетом для молодых людей. Тяготеет ли это надо мною? В определенной мере. Но только изредка не могу себе позволить чего-то, так как кто-то меня считает образцом. Я такой, какой есть. Свои поступки сверяю с собственной совестью. Когда сижу у экрана телевизора и начинает играть гимн, подхватываюсь на ноги, хотя никто за мной в этот момент не наблюдает. Знаю, что когда звучит государственный гимн, надо вставать. Даже когда ты один. Также не могу выбросить мусор где попало. Буду носить обертки от конфет в кармане, возить в авто, пока не натолкнусь на мусорник.
— А каким представляется то молодое поколение, которое, фактически, не застало советских времен?
— Те молодые люди — разные. Их не обобщишь. Среди них есть очень прагматичные, ограниченные и неинтересные, и, конечно, способные и талантливые. Недавно я принимал участие в акции протеста против принятия печальноизвестного законопроекта о языках, которая проходила под стенами Верховной Рады. Сперва стало так грустно: немало людей вокруг не вдохновляли ни своим внешним видом, ни поведением. Когда же поднялся на импровизированную трибуну, глянул, а вокруг много осмысленных, просветленных лиц и вдумчивых взглядов. Одни в вышиванках и с оселедцами, другие — в яркой «мешковатой» одежде и с дредами, наверное, представители молодежных субкультур.
— Недавно в переходе среди сотни разных значков увидела один с надписью «Я не хочу бути героєм України». По-моему, это довольно знаково. О чем это свидетельствует, по вашему мнению? Кроме симпатии к группе «Тартак»? Что сегодня будет с поколением тех, кто слушает «Тартак»?
— Прогнозировать наперед никогда не берусь. Но мне кажется, что только хорошие по своей сути люди способны понять тексты и музыку «Тартака». Так как в своем большинстве, по нашему убеждению, мы несем правильные посылы. Что касается значка с надписью «Я не хочу бути героєм України», то буду думать, что другие так же, как и я, высказывают свое негодование, дескать, часто это звание получают недостойные его.
— Еще с начала пять лет назад авторского телепроекта Сашка Положинского «Свежая кровь» на канале М1 вы содействуете молодым музыкантам. Как оцениваете его продолжение, где ваше участие ограничилось ролью члена жюри?
— Очевидно, те две «Свежих крови» заметно отличаются. Первую я «выносил». Был в ней ведущим. Все участники того проекта — мои кандидатуры. Конечно, согласовывал их с руководством канала. Но предложил тех, кого любил, считал лучшими и был убежден, что они заслуживают большего внимания. Ко второй не имел никакого отношения. Тем не менее, мне приятно, что меня пригласили к сотрудничеству.
— За кого голосовали в финале?
— За FUNK-U. По моему мнению, Zоряна не всегда выступала удачно. Это — во-первых. Во-вторых, она меньше нуждалась в этой победе, так как имела значительно больше опыта и возможностей для своего дальнейшего развития. FUNK-U же, кажется, и года нет. Наконец, и прифанкованая музыка FUNK-U мне ближе, чем припопсованый рок Zоряны. Но моими фаворитами была группа Rock-Н из Мукачево. Жаль, что она не попала в финал. Считаю, что это та команда, которая должна была победить.
— Как быть, когда политики пытаются «наезжать» не только друг на друга, но и на музыкантов? Случай с Колисниченко и фестивалем «Гайдамака.UA» — ужасный прецедент.
— Думаю, что это был наезд не так на музыкантов, как на все украинское. Нынешней власти, как и, кстати, предыдущей, совершенно не выгодна идеология патриотизма, идеология, связанная с формированием активной украинской политической нации. Так как в своем большинстве наша власть функционирует на основе частных интересов. Вместе с тем идеология патриотизма несет в себе другие ценности, в основе которых лежат общественные интересы. Понятно, делается все возможное, чтобы она не стала господствующей. Тогда придет время новой власти, которой еще в Украине нет. А то, что эта борьба косвенно отразилась на музыкантах, так известно, что художника может обидеть каждый. Хотя некоторые художники показали, что не такие они уже беззащитные. Роман Чайка говорил об иске в суд. (Группе «Мертвий півень» было приписано использование текста, в котором якобы разжигается межнациональная вражда. — Ред.) Так как ту композицию «Мертвий півень» не то, что никогда не пел, а вообще не мог исполнять. Ведь уровень «приписанного» текста и близко не достигает уровня текстов песен команды, которая в основном кладет на музыку современную украинскую поэзию.
— Мы стараемся анализировать ошибки украинской журналистики. Но, очевидно, на музыкантах (когда речь идет о влиянии на общество, прежде всего, эстетическом) также лежит немалая ответственность. Согласны? Если да, то какие ошибки украинского музыкального сообщества вы бы назвали?
— Если говорить о себе и группе «Тартак», то мы постоянно боремся за свое культурное пространство. Нам приходится противостоять идеологическому и экономическому давлению. Случается, где-то на подсознательном уровне возникает желание пойти более простым путем. Эта постоянная внутренняя и внешняя борьба приводит музыкантов к разным результатам: у одних получается «гнуть» свою линию, а другие разворачиваются и идут в противоположную сторону. Я бы сказал, что эта ответственность за влияние на общество только частично лежит на нас. Остальное — на самом обществе. За предубежденное отношение к украинской музыке, равнодушие, лень и бездеятельность. Так сказать, тот, кто любит украинскую музыку, должен посещать не только «шаровые» «солянки», где в частности выступает его любимая команда, а и прийти послушать ее выступление в клубе, заплатив за вход. Или звонить на радиостанции и заказывать песни украинских музыкантов. Или на интернет-страницах голосовать за них в хит-парадах. В проигранном информационном пространстве мы должны жить по принципу: «Свій до свого по своє».
— На вашей именной странице www.sashko.com.ua выложен ультиматум...
— Это не ультиматум. Это — вопрос о том, не следует ли нам сформулировать такой ультиматум. Его суть заключается в том, дескать, если проукраинские политические силы не найдут возможности, отбросив в сторону амбиции и собственные внутрипартийные интересы, объединить свои усилия в борьбе за Украину и украинскую власть в ней, то мы больше никогда никак не поддержим ни одного их призыва, ни одной акции...
— Инициатива — хорошая. Но вы не думали, что все-таки для преодоления уныния и подъема духа надо культивировать позитив? Например, говорить об украинских героях, которые, к слову, у нас так быстро нивелируются, напоминать об успехах украинцев... Это, наверное, будет содействовать созданию новых общественных организаций и формированию движения сопротивления.
— Собственно, возможно, это станет основой для формирования новой действенной гражданской силы.
На самом деле, в происходящем для меня ничего нового нет. Где-то так я себе и представлял президентство Виктора Януковича. Тем не менее считаю, что эта ситуация может быть благоприятной. Это — наш шанс осознать, что за Украину надо побороться. Так как если бы в дальнейшем все продолжалось, как последние 19 лет, то мы бы еще долго Украиной в полном понимании этого слова не стали. Зато продолжали бы быть постсоветским государством.
Я лично настроен положительно. Верю, что у Украины есть будущее. В определенной мере эту уверенность черпаю в событиях 2004 года, непосредственным участником которых я был. Тогда осознал, как украинцы могут постоять за себя! Я не один так думаю. Нас много.
