Дмитрий Харитонов — фигура в украинском телевидении явно «эксклюзивная». Прежде всего — благодаря стабильности своего существования в эфире. В то время как множество программ и их ведущих, на мгнове ние сверкнув, исчезали с наших экранов, Дмитрий набирал силы, а заодно и пополнял свой «б анк данных». Теперь, «в расцвете сил», с целым ворохом идей Дмитрий Харитонов появится на канале «1+1» со своим проектом «Тайные истории».
Завистливым людям, наверняка, нестерпимо находиться рядом с Харитоновым, ибо он, смущенно улыбаясь, выбрасывает в пространство неиссякаемый поток разнообразных концепций и сюжетов. И, весьма возможно, что какой-нибудь Сальери уже давным-давно отравил бы его, не будь наш герой человеком весьма практичным и везучим. Впрочем, поплюем, чтобы не сглазить.
— Каким образом, Дмитрий, вы оказались на «1+1»?
— На самом деле, думаю, что рано или поздно я и оказался бы на этом канале, потому что наши программы — они как раз в ключе «1+1». И в добавок мы будем выходить и на «1+1», и на одном из российских каналов. Дело в том, что на Евразийском телефоруме я познакомился с продюсером «Смака». Тем, который делает программы Радзинского, «Смак» с Макаревичем, — Николаем Билыком. И наш проект мы будем в Москве выпускать совместно под шапкой: «1+1» и студия «Смак» представляет». Мы будем монтировать все программы в Москве на студии «Смака» с режиссером, который раньше работал с Политковским («Политбюро»). Вот новое тысячелетие, и я совершенно поменял концепцию.
— Вы начинали в период бума таких выездных, открывательских, экспедиционных передач. Как думаете, почему именно ваши передачи пользуются таким успехом? В чем ваша…
— …фишка? Ну не в том, что мы снимаем за границей. Мы как раз покажем программы из украинской истории. Скажем, о Леве Задере, который по некоторым версиям был чекистом в махновской банде. Расскажем о самом Несторе Махно. Хочется снять программу и о Волчьем Логове, где была винницкая ставка немцев. Просто я увлечен историей Третьего Рейха, и многие вещи, которые я знаю из современной истории, связаны с историей европейской. Мы хотим, например, рассказать о Далиде. Женщина, которая стала победительницей конкурса красоты в Египте, была невероятно популярна как певица и в конце концов наложила на себя руки. Рассказывать о таких людях — о Кальмане, о Далиде, сидя на киностудии имени Довженко, можно, но зритель верит тогда, когда есть эффект присутствия. Ты должен быть в том месте, где творилась история. И если есть такая возможность, ее нужно использовать.
— С чего начнется шествие ваших «историй» на «1+1»?
— Первая программа, с которой мы стартуем на следующей неделе, называется «Кораблекрушение на Salem Express». Я вообще встречал упоминания о том, что был племянник у Льва Толстого — отчаянный дуэлянт. Он застрелил на дуэлях в общей сложности девять человек. И у него было одиннадцать детей, из которых один за одним погибли ровно девять. Я прочитал это мельком, но идея мести Бога очень изощренно всплыла в этой программе. Крушение парома «Salem Express», в принципе, очень известное — 1991 год, затонуло 500 человек. На нем было много паломников, которые возвращались из Мекки, и много богатых людей и т.д. И египтяне, подобно тому, как они 5000 лет назад грабили египетские пирамиды, ныряли на глубину 30 метров и доставали деньги, подмоченные водой. Несли в банк, который отказывался их принимать, говоря: вы верните это родственникам погибших. И те, кто эти деньги добывал, строили дайв-центры, кафе, лодки. Лодки сгорали, кафе разорялись, дайв-центры никогда не работали, жены болели, дети умирали. Это потрясающая история. Причем, говорят о ней сами египтяне. В передаче, кстати, и потрясающие подводные съемки. Это натуральные съемки, не из другого фильма. Ведь достаточно свежее кораблекрушение — девять лет всего прошло. И в кадре — взрезанные чемоданы, куклы. До сих пор у пловцов, которые туда ныряли, эта картина проносится перед глазами. Мы покажем программу, и она будет затравкой перед целым циклом программ о морских глубинах.
— Но чаще всего вы выстраиваете рассказ вокруг неординарной персоны. На заре вашей тележурналистики была целая серия «портретов» — кажется, это называлось «Все звезды».
— Личности делают историю. Мы покажем, например, передачу о Меле Фишере, который 16 лет потратил на то, чтобы воплотить свою мечту в жизнь. Он искал испанский галион XVII века, набитый золотом. Потерял сына, против него было возбуждено несколько уголовных процессов, с ним судился штат Флорида. Это тоже потрясающая история. Здесь очень интересные акценты: какую цену можно платить за реализацию своей детской мечты. Мне нравятся такие вещи. Если я и думаю, что есть какой-то секрет, объясняющий популярность нашей программы, то в этом он как раз и есть.
— Скорее всего, этот секрет — в качественной драматургии программы. Как у того же Радзинского, например.
— Ну вот за Радзинским я никогда не угонюсь. Причем его ведь можно поймать на каких-то неадекватных, казалось бы, вещах, как например: «Ну как вы можете говорить, что думал Калигула несколько тысяч лет назад!» Но он потрясающий драматург — у него каждые пять минут расставлены какие-то заковыки. У меня нет такой тональности, нет такого тембра.
— Но вы берете эффектом документальности.
— Я убежден, что многие вещи, которые в реальности существуют, самое богатое воображение Кира Булычева, Айзека Азимова, Бредбери не могло бы придумать. Как, например, если уже открывать карты, история о том, как наш человек уезжает на ПМЖ и его проверяют в аэропорту. У него там какие-то две акварельки «на память». И бдительный таможенник обнаруживает, что это акварели, нарисованные Гитлером в 1942 году. Вот, пожалуйста — винницкая ставка, Логово, причем Гитлер в 42-ом году был здесь. Готовый сюжет. Мне интересно, когда история начинается в прошлом и ее корни тянутся к современности. Или же, допустим, проект двухсерийного фильма с условным названием «Убийцу зовут Сальвадор Дали». Вы знаете, наверное, что у Дали масса картин, где женщины расчленены. Там часть бюста, там еще что-то. Там женщина лежит обнаженной на диване, у нее цветок на груди. И вот происходит целая серия убийств в одном из крупных городов СНГ. И сыщики не могут ничего понять. А оказывается, что преступник воплощает картины Сальвадора Дали. И разгадка таится в одной из картин Дали. Я много думал. Посмотрите, сейчас ХХI век — музыка вся танцевальная, ритмичная, переделываются даже те медленные мелодии, которые были лет 10—15 назад.
— Ритм, безусловно, поменялся очень резко и до сих пор не останавливается — мир, сорванный с катушек.
— Конечно. То же клиповое мышление. Сравнить монтаж старых фильмов и современных: какие короткие стыки. И мне было интересно придумать какой-нибудь такой короткий детективный сюжет, который был не только интересен, но и нес бы какие-то элементы познания. Здесь хочешь — не хочешь, если не придется познакомиться близко с творчеством Дали, то хотя бы запомнить эту фамилию. Будет здорово, если познавательные вещи будут у нас культивироваться. Я думаю, мы весной уже начнем съемки.
— Вы так бросаетесь, фонтанируете сюжетами. И поражает их разнообразие, их география — в какую точку земной карты ни попади…
— Это все открытые сюжеты. Я вообще в больших объемах скупаю печатную продукцию. В день я на прессу, на поиски информации или сюжетов трачу как минимум час-полтора. Какие-то крупинки иногда и вырастают в такие вот сюжеты. Я о том, что Лист был учеником Сальери, прочел в газете «Известия», в короткой заметке. А потом в другой прочел, что Листа называли «юным Моцартом» — раз, и сложилось. Сальери погубил Моцарта, и тут же просится аналогия о том, что он воспитывал Листа, дабы загладить грех перед своей совестью. Так что все это зависит от какой-то мелочи, от иного ракурса. Мы привыкаем мыслить стандартно, но стоит посмотреть на проблему под иным углом…
— У вас ведь не историческое образование?
— Как раз я историк — новая и новейшая история. Наоборот, у меня нет никакого журналистского образования. Мне просто хотелось заниматься телевидением. Я думал — буду юристом или дипломатом. Все мечтали быть космонавтами в это время, а я — смотреть другие страны. Потому что тогда это была главная терра инкогнита.
— Вы сейчас начали сотрудничать с Москвой. Отличаются ли их требования — по сравнению с нашими — к качеству программ?
— Многие вещи которые, например, проходят у нас, для Москвы, для федерального канала совершенно невозможны. В одном из стенд-апов в Египте у меня волосы поднял ветер. А мне там сказали — почему у вас с собой не было лака-фиксатора? Это брак. Допустим, другой эпизод — я стою против солнца и щурю глаза. Никто бы здесь ничего не сказал. Там опять: брак — ведущий не должен смотреть в камеру напряженно. Внимание к деталям в Москве просто маниакальное.
Сейчас люди уже устали от МТВ. Сейчас музыкальные программы, к примеру, ни один из московских каналов не берет. Посмотрите на НТВ — у них в прайм-тайм идут документальные сериалы. Вот вчера показали фильм про Пиночета.
— Снова-таки: главный режиссер РТР — известный документалист Манский просто спасает на ТВ российскую документалистику.
— В век информации люди стремятся познавать. Мне кажется, именно сейчас время документальных сериалов и, насколько я знаю, руководство «1+1» делает огромный шаг в этом направлении. Это мудрое решение. И не потому, что я могу претендовать на определенное место в этой нише — это еще нужно доказать. А потому, что люди с удовольствием посмотрят вещи о том же Фишере, если это сделать «вкусно». Дайте мне какой-то предмет — вешалку, например, и полчаса на размышление, и я расскажу об этом интересную историю.
— Это уже больше к рекламе относится. Вы никогда не работали в этой области?
— Я не умею придумывать рекламные ролики.
— Но вы умеете интересно преподносить.
— Дело в том, что я всегда был продюсером своих программ. Они не дешевые, и на них нужно было находить деньги. И у людей, с которыми я работал, это не получалось. Я всегда сам разговаривал с бизнесменами.
— А как получалось с первыми проектами? Где вы находили деньги?
— Здесь мне тоже повезло. Я поехал в СNN на стажировку и привез оттуда много передач. Я год выходил на этом материале. И как раз программа называлась «Все звезды». Потом мы ездили в Москву, брали интервью у Киселева, Митковой, звезд ТСН. Ведь на самом деле проще всего заработать успех, беря интервью у звезды. Но, слава Богу, у нас этот период был очень коротким: есть опасность привыкнуть и только этим и заниматься. Становиться утром перед зеркалом — да, Я и Вайкуле, Я и Кобзон. Причем Я — всегда на первом месте. Я уже сколько премий на фестивалях получил, но вот ничего не вывешиваю. Все в ящик складываю.
