Леонид Канфер — журналист, телеведущий, автор документальных фильмов, который живет в Украине с 2015 года. Сам Леонид родом из Беларуси, 15 лет прожил в России, работал со многими зарубежными телекомпаниями. В нашей стране он снял ряд документальных фильмов, в том числе о войне России против Украины, вел общественно-политические программы на украинских телеканалах. «День» встретился с ним в то время, когда Леонид объявил о своем намерении оставить Украину. Почему его опыт не оказался достаточно востребованным у нас? Как он оценивает нынешнее состояние информационной политики и документалистики в Украине? Эти и другие вопросы «День» обсудил с Леонидом.
«ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ КИНО — ЭТО ТОТ ВИД КОНТЕНТА, КОТОРЫЙ БУДЕТ СУЩЕСТВОВАТЬ ВСЕГДА»
— Леонид, недавно вы заявили в интернете, что намереваетесь оставить Украину. С чем связаны такие планы?
— Мое намерение оставить Украину — это не отчаяние, а понимание реалий, когда в стране нет запроса на документальное кино. Полгода я сижу без заказов. Когда я общаюсь с медиаменеджерами, то регулярно слышу, что документальное кино сейчас никому не нужно. По большей части нужен лишь развлекательный формат, новости и ток-шоу. В таких условиях я понимаю, что это объективная реальность запроса общества. Но, с другой стороны, я лично в корне с таким положением вещей не соглашаюсь. Такой подход очень опасен для национальной безопасности в информационной сфере, тем более имея под боком такого агрессивного во всех смыслах соседа как Россия. В мире тенденция такова, что документальное кино находится на подъеме, в том числе и в РФ.
— Россия вообще оседлала всех коней, чтобы иметь максимальное влияние как на своих граждан, так и на мир.
— Конечно. Но почему наши медиаменеджеры этого не понимают? Потому что они считают, что документальное кино должно получать тот же рейтинг, какой дают другие форматы, например, сериалы, юмористические программы или «желтые» расследования. Более того, много продукта в формате расследований, которые должны привлекать внимание массового зрителя, по факту не являются расследованиями, а являются «желтым» форматом, который ничего общего с поиском истины и правды не имеет. Этот контент зрителя развлекает. А так как у зрителя есть свой сформированный запрос, который мы называем запросом массового зрителя, то телеканал не может ориентироваться на узкую прослойку аудитории и выбирает более широкий ее сегмент. Но нужно понимать, что документальное кино — это тот вид контента, который будет существовать всегда в отличие от новостей или ток-шоу. Последний контент живет день, в лучшем случае неделю. Потом он уже не актуален. Документальный фильм живет долго и работает на долгосрочный период. Его нельзя мерять цифрами коммерческого показа. Документальное кино формирует зрителя, формирует его запрос на информацию, воспитывает. Такое кино дает возможность осознать зрителю, в какой стране он живет, какие реалии кроются за перечнем событий. Опять же, в России их телеканалы за год производят приблизительно 100 документальных фильмов — от биографий известных личностей до идеологических лент. Таким образом российская пропаганда «впаривает» нужные ей месседжи общественности и делает это системно, не жалея на это денег. Документальное кино — это эффективный инструмент, который действенно работает. Например, мы все привыкли воспринимать телеканал «РашаТудей», как новостийный, который экспортирует соответствующие месседжи в том числе и на Запад. В действительности это не один телеканал. Существует, например, RT Documentary, который ориентируется исключительно на изготовление документальных фильмов. Таким образом, Россия благодаря этому каналу может заявлять о своей позиции, в том числе через международные кинофестивали. В свое время, еще до войны, у меня был короткий период сотрудничества с этим телеканалом. Я сделал неполитический фильм об обычаях кровной мести на Кавказе. Этот фильм получил Золотую медаль на кинофестивале в Нью-Йорке. Как следствие, хоть и опосредствовано, этот фильм продвигал тему России на Западе. В Украине даже в настоящий момент при том, что идет война, нет полноценного понимания того, что это инструмент, который должен работать, и его нужно использовать.
«ОЛИГАРХИ, ВЛАДЕЛЬЦЫ ТЕЛЕКАНАЛОВ УМЫШЛЕННО ПЫТАЮТСЯ ЗРИТЕЛЯ ЛИШИТЬ УМЕНИЯ ДУМАТЬ»
— Насколько расходными являются съемки документального кино?
— Это очень дорогое дело. Даже дороже иногда, чем съемки игрового сериала. Потому что съемка документального фильма требует особого подхода, требований к формату, подбору героев, которых невозможно придумать, а нужно найти. Тем не менее, повторяю, этот формат на сегодня очень популярен в мире. В Украине пока в этом плане мы имеем голое поле, начиная с отсутствия соответствующей школы документалистики и заканчивая уже упомянутым отсутствием запроса от телеканалов и поддержки государства. Безусловно, существует Министерство культуры, которое закладывает какие-то средства на производство документальных фильмов. Но этого мало. Мало произвести несколько фильмов. Их нужно еще и показать. Выходит так, что многие из этих фильмов просто не доходят до массового зрителя.
— Вам не кажется, что такая информационная политика проводится сознательно и вопрос здесь не только в коммерческой составляющей?
— Я считаю, что олигархи, владельцы телеканалов умышленно пытаются зрителя лишить умения думать. Они разжевывают контент так и делают такие акценты, что зрителю просто достаточно проглотить уже готовый материал. Этот хороший, а этот плохой, этот за нас, а этот против нас, этот честный, а этот преступник. Так для чего пытаться думать, когда вроде бы все и так ясно? Проще потреблять все готовое и воспринимать жизнь в «ящике», как развлечение. Тем более что в реальной жизни у большинства людей и без того хватает проблем. Именно поэтому большое количество интеллектуалов просто не включает телевизор, так как понимают, что для них там ничего не производится. Это как раз те люди, которым присуще критическое и креативное мышление, и они сами принимают решения. Телевизор им просто не нужен, ведь существует много других источников информации.
«ТЕ, КТО В СВОЕ ВРЕМЯ ПОВЕРИЛ В «БИТВУ ЭКСТРАСЕНСОВ», ВПОСЛЕДСТВИИ ПОВЕРИЛ И В «РАСПЯТОГО МАЛЬЧИКА»
— Но зритель — это прежде всего гражданин, который имеет право голоса, а следовательно, в своей массе может повлиять в конечном итоге на долю страны. Таким образом, гражданин, которого приучили лениться думать и вестись на эмоции, становится опасной марионеткой.
— Так и есть. Поэтому я убежден, что эта политика сознательная. Кстати, в России та же тенденция. Но там закладываются иные императивы, чем у нас в Украине. У них другие задачи, а следовательно, и месседжи другие. В конечном итоге те, кто в свое время поверил в «Битву экстрасенсов», впоследствии поверил и в «распятого мальчика». Таким образом, на экране мы видим разного рода проходимцев — от постановочных шоу об «экстрасенсах» и т.п. до постановочных политических шоу, где так же обманывают и манипулируют людьми. Все это является звеньями одной цепи.
— И за этим стоят олигархи, которые в свою очередь часто завязаны на саму Россию.
— Олигархическое телевидение это хорошо или плохо? С одной стороны — это хорошо, ведь без них у нас вообще не было бы никакого телевидения. С другой стороны — это плохо, ведь владельцы телеканалов отстаивают собственные интересы и практически никто не производит контент, который реально нужен стране. В условиях информационной войны, когда Россия нападает на Украину не только военным компонентом, но и пропагандистским, наша страна не то что проигрывает России, а уже проиграла. Простите, проиграла «в сухую». И речь идет не только об оккупированных территориях, но и о землях, которые находятся под нашим контролем. Поэтому не нужно будет удивляться, если на востоке Украины в случае продолжения разворачивания оккупации эти граждане предадут Родину так, как сделали другие, кто взял в руки автомат или просто проголосовал на так называемых «референдумах» и поддержал оккупационную власть. Похоже, что никто точно выводов из событий 2014 года так и не сделал. Ведь перед этим было несколько десятков лет государственнического информационного вакуума на востоке Украины и в Крыму.
«В УСЛОВИЯХ СУЩЕСТВОВАНИЯ ОЛИГАРХИЧЕСКИХ ГРУПП НУЖНА МОЩНАЯ ОДНОЗНАЧНАЯ ПОЛИТИКА ГОСУДАРСТВА»
— Реально ли в условиях войны журналисту сохранить объективность?
— Журналист обязан быть объективным. Сейчас я нахожусь немножко в другой роли — роли документалиста и выражаю свою точку зрения, свое виденье событий. Отдельная тема — позиция государства. В условиях существования олигархических групп здесь нужна мощная однозначная политика государства.
— Своего рода информационный прогосударственный фарватер.
— Причем это очень срочный вопрос. Оно не менее важно, чем укрепление армии и линии разграничения. Если та ситуация безвольности в информационном поле, которую мы в настоящий момент имеем, будет длиться еще несколько лет, то Украина сама принесет на блюдечке свою независимость агрессору — России. В какой форме это будет происходить — это уже другой вопрос. Напомню еще раз, что уже часть медиаресурсов в Украине находятся под полным контролем пророссийских олигархов. Чего нам ожидать еще? В этом году я делал документальный сериал о хронике российской агрессии. В конечном итоге я понял, что его нужно было делать более широко. К сожалению, шесть серий этого фильма вышли не на рейтинговых каналах. Но после этого я написал концепт противодействия российской пропаганде и возрождения украинской повестки дня в электронных СМИ. Об этом я заявлял и по радио, и по ТВ, и в интернете. Оказалось, что это никому не нужно — ни новой, ни старой власти. Поэтому у меня достаточно много оснований для пессимизма. Я не вижу политической воли в государстве для того, чтобы создать мощную медийную группу с четко поставленными задачами противодействия российской пропаганде. Сейчас каждый это делает отдельно по мере возможностей, бюджетов, воли и т.п.
«В УКРАИНЕ ЕСТЬ МНОГО ЛЮДЕЙ, У КОТОРЫХ ГОРЯТ ГЛАЗА, КОТОРЫЕ ХОТЯТ РЕАЛИЗОВАТЬ СЕБЯ В СФЕРЕ ДОКУМЕНТАЛИСТИКИ»
— Коснемся вашей биографии. Многие выезжают в Россию, чтобы заработать деньги. А вы, наоборот, приехали в Украину из России. Каким был мотив такого поступка?
— Все достаточно просто. Я российский журналист родом из Беларуси, который жил в России с 2000 года. Тогда Россия по сравнению с Беларусью выглядела намного более свободной страной. Сначала были достаточно романтические чувства. Такие же романтические чувства я переживал тогда, когда приехал в Украину. В действительности ситуация в российских СМИ начала 2000-х годов во многом напоминает нынешнюю ситуацию в украинских СМИ. Существовали медиаплощадки, которые принадлежали олигархическим или государственно-олигархическим силам, каждая из которых вела свою войну. Особенно эта война стала очевидной перед выборами 2000 года. Тем не менее тогда в России еще оставалось широкое поле для реальной журналистики. И я не жалел, что оставил Беларусь, ведь в России еще застал школу СМИ 1990-х, которую создавали действительно по западным лекалам. Мне также повезло, что я тогда работал с немецкой телекомпанией ARD, где мне дали соответствующее понимание западных телевизионных стандартов. Но эта временная свобода очень быстро сворачивалась. Потом я подписал на год контракт с израильской телекомпанией и работал редактором новостей. Именно в Израиле я застал события на Майдане в Киеве, и, безусловно, мои симпатии были на стороне майдановцев и Украины в целом. Тогда мы очень активно освещали события на Майдане и в конечном итоге войну на Донбассе, отправляли в Украину собственных корреспондентов, сделали несколько фильмов. В конце концов нас начали даже называть «жидобендеровским» каналом. Когда мой контракт закончился, я поехал в Украину, хоть здесь у меня не было никаких контактов, в то время как в России осталось много друзей и знакомых. Кроме того, в России с моим опытом, бекграундом и наградами не нашлось работы, а заниматься пропагандой я просто не мог. Определенное время я фактически работал сам на себя, и это давало в известной мере свободу, но не давало стабильности. Тогда я снял фильм «Кровный враг» о двух родных братьях в Украине, которые оказались по две стороны войны, — один пошел в ВСУ, а другой направился к боевикам. При съемках возникла уникальная ситуация, без которой я не мог снять этот фильм без участия как украинского телеканала, так и российского телеканала. На оккупированную территорию меня бы просто не пустили, если я не представляю российский телеканал. Таким образом, у меня была договоренность с украинским «Espreso» и российским «Россия 24». Мне выдвинули условия, что в фильме одинаково и сбалансированно будут представлены обе воюющие стороны и что каждая из сторон должна высказаться, за что именно она воюет. Я этих условий придерживался. В конечном итоге этот фильм вышел в один день и в России, и в Украине. Россияне смогли увидеть настоящий образ украинского военного.
— Я видел этот фильм, и стоит отметить, что украинская сторона в нем представлена в лучшем свете.
— Но это объективная реальность. Я ничего не выдумывал. Так вышло, что семья не поддержала старшего брата, который пошел воевать в ряды «ДНР». Даже его жена отказалась принимать участие в съемках. Что касается младшего брата, который пошел в ряды ВСУ, то тут абсолютно противоположная история. Семья полностью стала на его сторону. И не только поддержала его, но и поддержала Украину. Чувствовалась абсолютная солидарность семьи в этом вопросе. Вследствие этого меня, простите, «раздолбали» на «Россия 1» в лице Скобеевой. Они удивлялись, что фильм снят по канонам документальной журналистики, а украинские военные все равно выглядят лучше. Благодаря этому фильму я переехал в Украину. Осуществилась моя цель, когда еще в Израиле я оставил записку в Стене плача о том, что хочу жить и работать в Украине. Это соответствовало моей гражданской позиции. К сожалению, теперь я и Украине не нужен. Убежден, что у нас есть много людей, у которых горят глаза, которые хотят реализовать себя в этой сфере. Их нужно подхватить, стимулировать, научить, и они быстро будут расти. А для этого нужна системная государственная программа.
