Какие странные и неожиданные повороты случаются иногда в журналистской работе.
Свой рассказ об украинцах, живущих в Хорватии («День» от 22 июня 2012), я закончил такими словами: «После съемки на острове Кирк и моего последнего интервью в портовом городе Риека с Василием Енько — музыкантом Хорватского народного театра им. Ивана Зайца — водитель нашей «хонды» Виктор Филима взял курс от берега Адриатического моря на Загреб. Я еще надеялся встретиться там и сфотографировать профессора Евгения Пащенко. Но по дороге, когда стемнело, нас накрыл сильный грозовой ливень. Молнии ослепляли глаза, а стремительные потоки воды сбивали автомобиль с курса. И я сказал водителю:
— Виктор! Сбавляй скорость, чтобы мы не разбились. Сегодня мы уже не успеем на фотосъемку. Мой поезд на Будапешт отправляется завтра утром — так что не опоздаем. А с паном профессором я встречусь, когда еще раз приеду в Хорватию с моей фотовыставкой «Украинцы на Балканах». Ставить точку еще рано...»
Но наша встреча неожиданно состоялась раньше, в конце июля нынешнего года, когда профессор Пащенко был проездом в Киеве. Вскоре после телефонного звонка от пана профессора мы сидели за столом, и, расспрашивая меня о жизни наших земляков в России, на просторах Сибири и Дальнего Востока, Евгений Николаевич вдруг сказал: «Я — украинец. Но родом из Воркуты. Приходилось ли вам бывать в этом шахтерском городе?». После моего рассказа о том далеком каторжном крае за Северным полярным кругом и мемориале на могилах погибших воркутинских политзаключенных в долине Юр-шор я спросил:
— Интересно, а как оно так получилось, что вы родились в Воркуте? Может, родители поехали туда по комсомольским путевкам?
— Нет! Их отправили туда этапом по приговорам сталинских судей. Моему будущему отцу Николаю Пащенко дали 7 лет заключения в советских концлагерях за то, что он, офицер, попал в плен к немцам, когда они захватили Крымский полуостров. А моей будущей матери Марии Бойко суд вынес высшую меру наказания — расстрел — за антисоветскую деятельность; смертный приговор позже был заменен 10-ю годами тюрьмы, поскольку она была еще несовершеннолетней. И знаете, за что было такое суровое наказание? За то, что эта украинская девушка улышала от русского военнопленного, а затем повторила в своем селе неожиданную «расшифровку» сокращенного названия магазинов «Торгсин», которые были созданы в СССР для торговли с иностранцами за валюту. Так вот название «торгсин» расшифровывалось так: товарищи, опомнитесь — Россия гибнет, Сталин истребляет народ. В селе Казаково Великомихайловского района Одесской области, где жила тогда моя мама, соседка запомнила те слова и, когда вернулись советские войска, заявила об антисоветской деятельности Марии Бойко туда, куда следовало. После освобождения из воркутинских концлагерей мои родители поехали на работу в Запорожье. Жили в бараке. Помню, что запахи в воздухе были разными, ведь их приносили ветра с разных заводов. Но все те запахи были вонючими и ядовитыми.
— А как удалось поступить в Киевский университет?
— В то время, когда я закончил школу, мои отец и мать были уже реабилитированы. Сначала я учился на русском отделении филологического факультета, а затем за высокие оценки руководство университета послало меня продолжать учебу в Югославию — в Белградский университет. Тогда практиковался взаимный обмен между студентами социалистических стран. В Белградском университете учились также и студенты из Москвы. Именно от них я и почувствовал тогда пренебрежительное отношение ко мне как к украинцу. Это и стало толчком к тому, что через год обучения в Белграде я вернулся в Киев и перевелся с русского отделения филологического факультета на отделение украинистики, но учебу продолжал в Белграде. Именно там я собрал глубокий документальный материал о том, что Михаил Козачинский, Феофан Прокопович и другие культурные и религиозные деятели из Украины оказали огромное влияние с конца XVII и на протяжении XVIII вв. на духовное возрождение сербского народа после турецкого порабощения, а также относительно защиты от поглощения славян Балканского полуострова католической религией. Во время службы в армии я написал о том периоде статью «Украинское барокко в Сербии», которая была напечатана в журнале «Всесвіт». Позже именно на эту тему я защитил докторскую диссертацию, а также издал свою книгу «100 лет по Дунаю», где рассказал о том огромном культурном влиянии, которое оказала Украина на Балканы.
— Почему сложилось так, что ваша жизнь раньше и теперь очень тесно связана и с Сербией, и с Хорватией? Не жалеете ли об этом?
— Не жалею. Так случилось, что именно в Белграде — столице тогдашней Югославии, а теперь Сербии — я впервые перечитал книги украинских поэтов и писателей эпохи украинского Возрождения, которые посылал мне из Америки украинский эмигрант Иван-Святослав Коропецкий. В тот же период я прочитал и статью Ивана Дзюбы «Национализмы или русификация?», а также стихотворения Василя Стуса, Ирины Калинец, Лины Костенко... Узнал о трагической гибели Аллы Горской и Владимира Ивасюка. Я был шокирован. Это был не только сильный стресс и страшное потрясение, но и глубокое прозрение. И вместе со своим сербским товарищем Раджаном Рашковичем я начал переводить на сербский язык запрещенные в Советском Союзе произведения украинских поэтов. Так постепенно я и отрезал сам себе дорогу в советскую Украину. Руководителям-академикам типа Шамоты такие, как я в Киеве были не нужны. Поэтому я начал читать лекции по украинскому языку в Хорватии, в Загребском университете на филологическом факультете.
А когда в Югославии разгорелась война, то я в 1992 году начал печатать в украинских газетах острые материалы о тех трагических событиях, в частности и о нашей диаспоре на Балканах, где, по словам Ивана Драча, «по українських хатах проїхали танками». Тогда мои вырезки из газет вместе с другими наклеивали на заборе, которыи был огражден для реконструкции Майдан Независимости. Те статьи читало много людей, и мне хочется верить, что они тоже положительно повлияли на общественное сознание — и в Украине не вспыхнула война.
С 1995 года, когда в Хорватии было открыто Посольство Украины и его возглавил Анатолий Шостак, я начал работать в нем первым секретарем. За то время, кроме дипломатической работы, в свет вышло 7 моих книг об Украине: поэзия лучших поэтов, культура, история, политический анализ, идентификация нашего народа. В Загребе на хорватском языке была напечатана еще одна моя исследовательская книга «Этногенез и мифология хорватов в контексте Украины», которую хорваты восприняли с большим интересом и глубокой симпатией к Украине. Выход в свет этой книги, в частности, способствовал тому, что в Загребском университете была создана кафедра украинистики. Поскольку перспектива дипломатической работы в МИД Украины привлекала меня меньше, то после приглашения я опять поехал работать в Загребский университет. Ныне я возглавляю там кафедру украинского языка. Коллектив наших преподавателей интересный и упорный. Ежегодно на нашей кафедре украинский язык изучают 22 хорватских студента. По получении дипломов они работают преподавателями украинского языка в учебных заведениях Хорватии, а также переводчиками в сфере туризма, бизнеса. Мне приятно сказать читателям газеты «День» и о том, что в серии «Хорватская украиниана», которую я основал в 2008 году, уже вышло 11 книг. В частности была издана на хорватском языке и книга о сталинском Голодоморе в Украине в 1933 году.
— Интересно, Евгений Николаевич, какое у вас теперь гражданство?
— Я — гражданин Украины. За развитие политических и культурных отношений между Украиной и Республикой Хорватия я награжден Почетными Грамотами Верховной Рады Украины и Парламента Хорватии. Такое отношение ко мне дает мне возможность чувствовать себя как дома и здесь, и там.
— Какие вы видите главные проблемы Украины оттуда, с Балканского полуострова?
— Народ Хорватии, чтобы стать по-настоящему независимым, прошел через кровопролитную войну. Проявив чрезвычайную целеустремленность и настойчивость, руководство этой страны сумело объединить весь народ и вступить в НАТО и Европейский Союз. Сегодня Республика Хорватия — одна из самых успешных стран на юге Европы. В Украине, к сожалению, все наоборот: ее руководство не объединяет, а разъединяет народ в своих корыстных целях. Идеологические национальные ориентиры — туманные и расплывчатые. Критерии ценностей и смысла жизни навязываются рекламой только материальные — без духовной основы. Такой выбор — это дорога в никуда. Но, поскольку украинский народ не исчез ни во время татаро-монгольского нашествия, ни в годы господства российского царизма и разрушительной большевистской оккупации, я верю: Украина станет настоящим европейским государством. И первейшим примером для нее может стать Республика Хорватия.
