Среди зрителей-участников опроса передачи «Проти ночі» («1+1») большинство 20 декабря решило поерничать, ответив на вопрос «Как повлияют российские выборы в Госдуму на взаимоотношения России с Украиной?» залихватски: «А що, там були вибори?» Что ж — это тоже позиция. Но вряд ли даже при этом можно отрицать реальное перетекание во время выборов из России в Украину и обратно виртуальных сценариев, идей и реальных лиц и мозгов, обогащаемых за счет местных специфик, но достаточно устойчивых и узнаваемых.
Итак, после нашенского 94-го, который, надо думать, кое-чему научил не только нашу властную элиту, но и их, уже в который раз в России — как и в Украине — побеждают те, кто применил «передовые выборные технологии», отбросив в сторону не только сантименты типа «честных выборов», но и выборов вообще как таковых, сделав все ставки на мастерски разыгранную манипуляцию общественным мнением. «Фишка» при этом не менялась практически с 96-го — создание образа «врага» (а не соперника) себя уже оправдывает который раз, выгодно оттеняя преимущества сторонников «порядка, законности и стабильности». Но, конечно, время мчится вперед, и в 96-м использовался уже не однозначный вражеский образ — допустим, красных реваншистов. В Украине вся мощь антипропаганды была направлена на «каневскую четверку», в России — на блок «Отечество — вся Россия», в антураже всенародного противостояния — во главе с премьером Путиным — чеченским боевикам. Крайне левым силам при этом откровенно подыгрывали, зная наверняка уже лет этак пять, что более своих обычных 20—30% они никогда не наберут. Кстати, в этом смысле, быть может, ошеломительный успех «Единства» был неожиданным и для самих его создателей, ибо он был звоночком того, что додержать в нужном теле красных реваншистов еще лет пять, до следующих «больших перегонов» в России, уже вряд ли удастся. Так что, наверное, правы и те, кто нынче предсказывает на предстоящие пять лет России активный поиск нового «врага» — возможно, и внешнего, а будет ли это Кавказ, Запад или, быть может, соседи по СНГ — покажет время.
Ну а пока, чтобы до конца изничтожить формирование истинной опасности для номенклатуры — современной, рыночной, конструктивной оппозиции — в Украине исподтишка разрушали правые и центристские объединения. В России, напротив, их уже «приручали», как СПС — демонстративно и рекламно (не кнутом, так пряником), «опустив» при этом окончательно до уровня маргиналов «Яблоко». В принципе, в этом Кремлю активно подыгрывали и сами СПС, и «Яблоко». Последние — прежде всего своим нежеланием сменить позицию по Чечне на более «проходную» у электората. СПС же — амбициями всех ее первых номеров в партийном списке, уже вкусивших сладость власти. И в этом ключе даже послевыборные заявления адвокатов СПС о нарушениях во время выборов со стороны ОВР и молчание по поводу не менее явных нарушений со стороны «Единства» и вообще кремлевской администрации — это уже не тактика. Хотя, конечно, один из основных предвыборных лозунгов СПС «Надо что-то делать!» всегда будет для большинства более внятным, чем «романтическое» утверждение Явлинского о том, что надо делать — но не лишь бы что...
Были ли нынешние «технологии» более «грязными», чем в 96-м, и чем у нас, в Украине, в 99-м? Вряд ли. Просто они были немного другими. В 96-м в России работали прежде всего с: а) правдивой информацией об ужасах «коммунистического рая» — о контексте, концентрации подобной информации, ее конъюнктурности в сиюминутном разрезе и т. д. можно говорить много, что не отменяет отсутствия лжи в принципе (за редким исключением — типа «компромата» о сексуальных наклонностях Зюганова), б) с информацией — уже куда менее адекватной — создающей «положительный» образ власти, персонифицировано — Ельцина. Кстати говоря, на этой же схеме построила, кажется, свою нынешнюю выборную кампанию команда Лужкова—Примакова, активно используя, в том числе, и шоу-пропаганду, где вместо танцующего Ельцина распевал песни и плясал Юрий Михайлович. Для Кремля это уже был сэконд-хэнд, Кремль в качестве «от кутюр» использовал методы «сливного бачка», отрепетированные на региональном уровне как в Санкт-Петербурге, так и у нас, в Украине. При этом, прежде всего благодаря С. Доренко, уже даже не примитивные компромат и «деза» играли основную скрипку. Тоньше и изящнее «работала» достоверная информация с элементами подтасовки фактов, или достоверная информация, препарированная определенным образом, или вымысел, но снабженный подлинными деталями... И все это — в самой «съедобной» на сегодня форме иронии, издевки, а пафос — лишь для крайних случаев. Опровергнуть такую «информацию» — намного труднее, ибо она маскируется под неподсудные мнения и оценки. А воздействие ее гораздо большей убойной силы.
По степени вовлечения в предвыборную кампанию должностных лиц, пренебрежения законами и предписаниями ЦИК — 99-й вряд ли и в Украине, и в России чем-то отличался от предыдущих. Разве что в стан госслужащих, использующих свое служебное положение, активнее привлекались журналисты. Тот же Доренко вполне открыто выезжал в Карачаево-Черкессию вместе с Б.Березовским в качестве его доверенного лица, и одновременно вел передачи на ОРТ в его же поддержку — что категорически запрещено российским законом. Но, в отличие от нашей ситуации, в «бои без правил» играла и «так называемая» «оппозиция» — ОВР как в СМИ, так и по части использования властных структур. Что, безусловно, прибавляло очки тому же «Единству», и что еще раз доказывало очевидное: любая «нечистая» игра гораздо вреднее для противников власти, чем для самой власти, ибо срабатывает психологический феномен: «зачем менять шило на мыло»? Как написал российский политолог Александр Рубцов в «Московских новостях», «тявканью можно противопоставить только весомые слова и невозмутимое достоинство».
И, наконец, выборы в России еще раз доказали, что электорат наш готов «покупаться», как дитя — на что угодно. Лишь бы было шоу — даже без хлеба. И в этом смысле если даже в Украине сыграла наша «стабильность» — на фоне их Чечни (в т. ч. и в одном из самых удачных роликов, который шел на УТ-1), то что уж говорить о России? Совершенно верно заметил в «Дне» Виталий Портников, что более шикарной PR-акции, чем Чечня, трудно было придумать!
И еще одна особенность предвыборных кампаний последнего пятилетия — полное забвение такого понятия, как права человека. В любых смыслах — и в плане их беззастенчивого попрания, и в плане использования этого понятия как аргумента. Если во времена перестройки именно на этом, прежде всего, строились все PR-акции демократических сил, то сейчас, по меткому выражению телеобозревателя Дмитрия Кисилева с лужковского канала ТВЦ, говорить о правах человека — это смешно, это моветон, что, безусловно, иллюстрирует истинный «демократизм» нынешних «демократов» — как у нас, так и в России.
А теперь — об отличиях российского медиа-обеспечения выборов от нашего. Прежде всего — это, конечно же, кардинальная противоположность взаимоотношений власти со СМИ. В России у Кремля нет монополии на истину, которая стала для наших «победителей» основным медиа-инструментом успеха, что, кстати, определяло и отсутствие необходимости каких-либо PR-изощрений. Во- первых, в России губернаторов выбирают, а не назначают, во- вторых, в силу разных в наших странах условий формирования олигархократии, в России уже давно сформировалась двузначная модель ТВ — с имперским, монологичным ОРТ и относительно демократичным, диалогичным НТВ. Более того, децентрализация власти привела к появлению «карманного» ТВЦ хоть и у условной, но все же оппозиции — у Лужкова. Так что когда тот же Геннадий Зюганов говорил о том, что у него не было выхода на телеканалы — он, в отличие от нашего Симоненко, — лукавил, ибо мы знаем, сколько раз приглашал его к себе тот же Евгений Киселев в «Глас народа», к примеру.
Да, ТВЦ — региональный канал, да, НТВ — рассчитан отнюдь не на широкую аудиторию, да, из-за разницы часовых поясов в российской провинции у ОРТ есть в том числе и технические преимущества. И все же монополизации эфира — с учетом, к тому же, разных политических «крыш» у ТВ регионального — в России нет. А, значит, если говорить о выявленных электоральных предпочтениях, то наверняка они обусловлены не только и не столько медиа- эффектами, сколько психологическими особенностями массового сознания. Массового сознания, которое предпочитает простые решения, простые лозунги, приобщение к силе большинства — необходимости самим думать, анализировать и принимать решения (выбирать). Что просто еще раз доказывает, что чистоплотность и «белые перчатки» в политике, и прогрессивность идей и программ — не самоигральны. Они еще в большей степени, чем обычное политическое прохиндейство, нуждаются в «технологичной», популистской, яркой, доступной упаковке. Тем более — в условиях практического отсутствия гражданского общества. Думаю, что «Глас народа» на НТВ — это один из элементов такой упаковки, которая, возможно, когда-нибудь и станет-таки объемной в масштабах всего ТВ и общества. Ибо здесь обычная и уже привычная для российского зрителя глубина политического анализа все-таки сочеталась с шоу. Насколько удачным, профессиональным, динамичным было это сочетание — в том числе и во время «Ночи выборов» на НТВ, где Евгений Киселев иногда допускал технологические промахи — можно спорить. И все же «Глас народа» был беспрецедентен для России, и уникален для нас, потому что у нас такое просто невозможно. При том, что и у нас есть свои вполне профессиональные телеведущие-аналитики, а нами уже наработанные телетехнологии были даже более зрелищны, современны, в тех же «5 на 5» , или «Эпицентре» , или телепроектах СТБ во время парламентских выборов и киевского мэра. Но у нас, особенно сегодня (а не год назад, скажем), совершенно нет другого — такой возможности, как у Киселева, работать именно и только на то, чтобы любой политик в передаче мог сказать все, что именно он — а не телеведущий, не хозяин телеканала — считает необходимым и возможным. И чтобы любой участник студийной массовки мог задать и получить исчерпывающий ответ на любой самый острый вопрос. И все. Больше ничего не надо. Шоу создается самой остротой дискуссии и глубокой аргументированностью позиций, которую, кстати говоря, демонстрируют не только сами политики, но и политические журналисты, посещающие студию Киселева. Эти журналисты, в отличие от большинства наших участников того же «Эпицентра» , не тушуются перед политиками, и способны (прежде всего, знания позволяют) спокойно продемонстрировать визави, где тот передергивает, или где он поверхностен. «Глас народа» — это своеобразный всеобуч, тренинг общества на умение «играть» (и выбирать) головой — замечая не только крупные мазки в политической палитре, но и оттенки, полутона, не только позиции — но и то, что за ними стоит, т. е. интересы.
Российский телезритель к подобному «всеобучу» от НТВ приобщился раньше. У нас, возможно, отечественное «НТВ» — хотя, наверное, в гораздо более явственно ангажированном виде — может выстроиться на «1+1», на «базе» «Демократического союза» А. Волкова, формирующейся новой партии власти, которая, может статься, со временем пожелает потеснить информационную монополию СДПУ(о) с ее «Интером» (т. е. нашим специфическим ОРТ). И хотя наше УТ-1 трудно заподозрить в подражании РТР — прежде всего в смысле качества телепродукта — по идеологии ему, по сути, это как бы прямой путь, если не будет акционирования канала.
Кстати, о выстроенности, неслучайности, обстоятельности и долгосрочности «распределения ролей» в российском телепространстве свидетельствовала и неизменность их привычного телелица именно в ночь выборов. В отличие от наших телеканалов в наши ночи выборов — когда вдруг «отпетые ретрограды» ставали модераторами незашоренных речей, а, казалось бы, образцы «сохранения лица» политической беспристрастности становились вдруг агрессивными «волкодавами» оппозиции. Наверное, все это происходило из-за зависимости большинства наших телеканалов от всех и сразу, понемногу, именно той зависимости, при которой как раз лицо-то сохранить и невозможно.
В Москве этого не было, там каждый канал остался верен самому себе. Думается, к такой выстроенности и определенности «ролей» стремятся сейчас и наши телебизнесмены и телеполитики. На то есть много причин, не последней из которых, может быть, является осознание нашими т. н. «олигархами» того факта — по опыту некоторых своих коллег, — что и приумножать свои капиталы, и ощущать себя в комфорте и деловой форме они могут лишь на Родине. А, значит, уже пришла пора строить и здесь цивилизованный бизнес, в том числе и телевизионный. Сколь бы ни была изменчива конфигурация телепространства — которая, разумеется, такова и в Москве, где с еще большей степенью, чем у нас, сталкиваются лбами интересы многих телемагнатов, а, значит, позиции, «телодвижения», союзы и конфронтации беспрестанно изменяются — тем не менее, должны быть и какие-то незыблемые правила игры, без которых никто не будет рисковать по-крупному, и на перспективу. В конце концов, ведь и нашим «партиям власти» нужно уже сейчас начинать выращивать и своих «медведей», и выстраивать свои «путиниады», и разрабатывать образы новых змеев-горынычей... Как показывает опыт России, эксплуатации старых наработок уже приходит конец.
Когда это понимание наши медиа-магнаты начнут каким-то образом воплощать в жизнь, обществу нужно быть начеку. В этом строительстве противовесов — а только так создается нечто с прицелом на длительную перспективу — всегда найдется та щель, в которую нужно только успеть пролезть, чтобы и себе построить нечто более свободное, более разумное, более интеллигентное, менее заангажированное... Положив один кирпич, нужно тронуться в путь за другим... Вот в России уже не только Доренков взращивают, а и, к примеру, говорят о необходимости вынесения на рассмотрение Госдумы Закона об экономических отношениях в сфере СМИ. Чтобы добиться прозрачности их финансирования, демонополизации, обеспечения независимости, журналиста (об этом шла речь в интервью секретаря Российского Союза журналистов Михаила Федотова обозревателю ТВЦ Вячеславу Флярковскому). Выглядит утопично даже для России, продвинувшейся от нас годика этак на два?.. Да, конечно, ведь к тому же, важно не только принять закон, но и дождаться еще того времени, когда его будут выполнять. Но ведь, с другой стороны, правда и то, что и телевизионная Москва не сразу строилась... И мы уже понимаем, что коль не удается революционным наскоком, надо двигаться маленькими шажками... Кстати говоря, как действует то же «Яблоко» Явлинского, которому — да, нынче едва-едва удалось протиснуться даже в Думу. Но ведь известно, что ничто так явно не подвержено принципу маятника, как общественное мнение. И наша задача — прессы и журналистов — следить за тем, чтобы маятник не останавливался. Никогда не останавливался, и, в то же время, не превращался в тот шароподобный механизм, которым разрушают стены — в данном случае, устои гражданского общества.
