К немногим российским общественным деятелям можно обратиться с такими вопросами, которые «День» задал Игорю Яковенко, и услышать на них вразумительные и исчерпывающие ответы. Руководитель Центра развития СМИ и Гражданского общества делится своим мнением по поводу происходящего в российском информационном пространстве и особенностей украинско-российских отношений. К слову, заголовок к интервью предложил сам Игорь Александрович. Поэтому главный посыл, кажется, должен быть всем ясен.
— Согласно опросу Всероссийского центра изучения общественного мнения, Украина вместе с США и Грузией входит в тройку стран, которых россияне называют первыми в числе врагов. В то время, как со стороны Украины такого отношения не наблюдалось. Игорь Александрович, не связано ли это, по вашему мнению, в том числе с деятельностью журналистов? И как вы считаете, в чем причина того, что в последнее время опросы общественного мнения в Украине свидетельствуют об ухудшении отношения украинцев к россиянам?
— Недавно в одной очень приличной в прошлом газете, с которой я сотрудничал, вышел материал об Украине под заголовком: «От демократизации к фашизации». И весь номер в таком же духе. Я позвонил редактору и попросил больше при встрече не подавать мне руки. Он напоследок пытался что-то мне объяснить про выживание и про правила игры. Российские СМИ сегодня тяжело больны. Симптомы болезни: вытеснение журналистики из СМИ, замещение ее пропагандой и пиаром. Причина болезни — отсутствие институтов доверия и репутации. В нашем случае, после того, как один человек написал подлое заказное вранье про соседнюю страну, а второй человек это опубликовал, ничего не происходит — ни внутри этих людей, ни вокруг них. Про «внутри» говорить нечего, поскольку совесть либо есть, либо ее нет. А вот про «вокруг» надо говорить, поскольку, если подлое и воняющее будущей кровью вранье остается безнаказанным, т.е. человек-подлец остается полноправным игроком на нашем поле, — то общество в целом и журналистское сообщество в частности получает месседж: вот это вранье и есть норма. На последнем съезде Союза журналистов России в своем докладе я привел чудовищный (на мой взгляд) пример безнаказанности российских госпропагандистов. В эфире главной информационной программы главного гостелеканала страны журналист одобряет убийство главы правительства дружественного государства, заявив: «Эту американскую марионетку наконец настигла заслуженная пуля». Меня поразила реакция некоторых коллег: в своем выступлении главный редактор опять-таки главной госгазеты страны («Российская газета») г-н Фронин попенял мне, мол, подумаешь, ну сказал что-то журналист, и нечего секретариату Союза журналистов брать на себя функции нравственного арбитра. Не случайно подчеркиваю государственную принадлежность этих СМИ. Государство в России с ногами влезло в медиасферу, заняв в ней абсолютно доминирующие позиции. И это главная проблема. Государственные СМИ — это всегда пропаганда вместо информации. А пропаганда вредна не только для отношений между народами. Главный вред она наносит тому народу, на головы которого обрушивается. В прошлом году мы в Москве принимали Всемирный конгресс журналистов, в ходе которого я сделал аналитический доклад о состоянии журналистики в 200 странах. Так вот, по данным этого анализа, население стран, в которых существенна доля государственных СМИ, живет в среднем на 15—20 лет меньше, чем люди в тех странах, где государственных СМИ нет совсем. На примере с антигрузинской и антиукраинской истерией в российских СМИ можно увидеть механизм этой связи. Делая главным пунктом повестки дня страны антиамериканское, антигрузинское и антиукраинское противостояние, властям можно «забыть» о реальных проблемах: коррупции, непригодном для употребления здравоохранении, опасных для своего народа милиции, армии, дорогах и т.д. В странах, где народу не промывают мозги так энергично, люди «не ведутся» на такие обманки и спрашивают с власти за качество жизни по каждому пункту, в результате чего и живут дольше и богаче.
— Какой вам показалась Украина во время вашего последнего приезда? Что должно произойти, чтобы отношения между Украиной и Россией стали дружественными в том понимании, в котором они являются таковыми, к примеру, между США и Канадой? Что может стать полем для сотрудничества продуктивных сил украинской и российской журналистики? Возможно, конкретно у вас есть определенные планы насчет этого?
— Признаюсь в страшном грехе: я — русский патриот и сторонник интервенции России на земном шаре. Интервенции, конечно, культурной и лингвистической. Мне бы хотелось, чтобы как можно больше людей хотели говорить на русском языке, чтобы в иностранных языках появились русские заимствования, как, например, слова «спутник» и «перестройка». Но для этого надо, чтобы в России происходили такие события, которые становятся главными позитивными новостями мировой повестки дня, какими в середине прошлого века был запуск советского спутника, а в конце века — советская перестройка. Распад империи — это всегда больно. Просто эту болезнь очень умные люди оборачивают себе на пользу, как например, англичане, выигравшие от распада самой большой империи в истории человечества. Англия добилась 100% культурной гегемонии — на ее языке общается весь мир. Просто умные люди, например, французы, выходят из имперской казармы с достоинством и ничего не теряя, как Франция, ведомая Де Голлем, вылезла из Алжира. Неумным властям российской империи не удается преодолеть эту болезнь. Они старательно расчесывают свои и наши имперские болячки, не дают им зажить. Надежд на поумнение наших властей у меня нет. Поэтому крайне необходимо действовать через головы чиновников методами народной дипломатии. Российский союз журналистов, Центр развития СМИ и гражданского общества совместно с украинской ассоциацией телевещателей (Татьяна Лебедева) и союзом журналистов Украины (Игорь Лубченко) готовят проект: «Какими мы видим друг друга». Это телемосты и журналистские конференции, т.е. публичный журналистский диалог, в ходе которого станет очевидным, кто есть кто в нашей журналистике и в общественном мнении и кто является вымышленным, а кто реальным врагом своего народа, врагом, натравливающим его на другие народы.
— 7 октября исполнилось два года со дня убийства Анны Политковской, которое до сегодня не раскрыто. На протяжении последних нескольких лет чреда убийств лишила российскую журналистику ряда имен, которые освещали крайне важные, но опасные темы. Кто говорит, к примеру, о Чечне сейчас? Есть ли кому об этом говорить? Откуда российская журналистика черпает новые кадры? И в каких СМИ независимые журналисты могут прозвучать? На чем возрастет новая российская журналистика. Неужели только интернет?
— С убийством Политковской российское общество и журналистика в том числе стали на голову ниже. Никакой замены ей нет. Как нет замены ранее убитой в Элисте Ларисе Юдиной, как нет замены Юрию Щекочихину, Ивану Сафронову и другим из тех двух сотен журналистов, которых убили за последние 12 лет.
Убийство журналиста в России — рентабельно. Убили Политковскую — тема режима Кадырова не исчезла полностью, но существенно приглохла. Убили Ларису Юдину — в Калмыкии практически исчезли оппозиционные СМИ. Убили Ивана Сафронова — не слышно больше расследований серых схем торговли оружием. Свобода слова в России в нулевые годы скукожилась снова до интеллигентской кухни. Правда, кухня стала куда больше. Ее размеры теперь вмещают интернет, «Новую газету», частично «Эхо Москвы», журнал «The New Times» и некоторые региональные издания. Они выполняют функции «Литературки» брежневских времен, роль клапана для выпускания пара. По законам драматургии, я должен, наверное, сейчас уравновесить минорный текст мажорным финалом, но что-то не получается оптимистическая концовка, боюсь сфальшивить.
— В интервью украинскому изданию «Телекритика» вы описывали, как на демонстрацию по защите канала НТВ пришло 30 тыс. человек, назвав это количество очень незначительным для такого мегаполиса, как Москва, и противопоставив ему 300 тыс. жителей Праги, которые вышли на защиту чешского канала. Возможно, проблемы медиа «растут» именно из равнодушия общественности к тому, что им показывают?
—Это правда, что российская власть поймала в свои паруса холодный ветер общественного равнодушия к судьбам российских СМИ. Россияне позволили убить свое телевидение, а чехи — нет. Поэтому чехи живут сейчас в свободной стране, а мы — в несвободной. Однако мне представляется непродуктивным обвинять в бедах российской журналистики власть или народ. В отношении власти могу сказать, что в эту гадость я имел неосторожность немножко вступить, побывав депутатом Госдумы I созыва. Вышел, убедившись, что, и правда, — «отвратительно, как руки брадобрея». Инстинкты власти одинаковы везде. Буш или Тэтчер, или Берлускони ничуть не лучше Путина или Медведева. Ничуть не демократичнее. Просто общество не дает им проваливаться в авторитаризм. С американским или английским обществом, частью которого являются СМИ, не забалуешь. Вывод, что виновато общество, мне тоже представляется банальным и пошлым. Идея, что для процветания России необходимо завести откуда-то другой народ, довольно популярна среди демократической интеллигенции. Вряд ли только сторонник таких взглядов имеет право называться демократом.
Мне представляется более конструктивным адресовать вопросы и упреки не власти и обществу, а себе и своим коллегам. Я вижу прямую связь между тем равнодушием и пренебрежением, с которым россияне относятся к свободе СМИ и тем, как именно воспользовались своей свободой большинство российских журналистов. Соучастниками убийства свободы слова в России, наряду с властями, можно считать тех, кто публиковал рекламу финансовых пирамид, разорившую миллионы россиян, тогда еще веривших СМИ. Тех, кто хором призывал «голосовать сердцем» в 1996 году, вместо того, чтобы, как велит журналистский долг, предоставлять избирателям пищу для ума. Ну, а уж герои информационных войн типа телекиллера Сергея Доренко лишь добили остатки доверия к СМИ, и Путину осталось лишь оформить кончину свободы слова в России, что он и сделал, подписав в 2000 году Доктрину информационной безопасности и самолично приступив к ее реализации. Так что в поисках виновных в своих бедах российским журналистам следует вглядеться в зеркало.
— Не кажется ли вам, что, вопреки пролонгированному Договору о дружбе между Россией и Украиной, Россия пытается все политические колонны в Украине сделать «пятыми»? Возможно, России нужен не только Крым, а вся территория Украины?
— Надо разделять три вещи: интересы России как страны, интересы обитателей Кремля как властной группировки, стремящейся к своему воспроизводству, и интересы отдельных политиков и пропагандистов. России как стране категорически не нужна не только вся территория Украины, но и Крым. Мы своей территорией не можем хорошо распорядиться, не говоря уже о том, что попытка представить себе, как именно можно отобрать (отсудить, отвоевать) у суверенного государства кусок территории, любого нормального россиянина неизбежно приведет в ужас. Для обитателей Кремля создание «пятых» колонн в Украине, так же, как и организация антиукраинской истерии в рептильных СМИ, — это не внешняя политика, а внутренняя. Им, этим ребятам за кремлевской стеной, одинаково наплевать и на Украину, и на Россию. Им важно воспроизводить себя во власти. По возможности расширенно. Но сойдет и простое воспроизводство. А это проще всего сделать, превратив страну в осажденную крепость, окруженную врагами. А кто именно враг — неважно: прибалтийские и украинские «фашисты» или хитрые поляки, или ужасные грузины — все вместе под руководством США и НАТО пытаются нас поработить и создают все наши проблемы. Значит, надо сплотиться вокруг Кремля и раздавить гадину внутренней оппозиции, «которая льет воду на мельницу» и т. д.
Что же касается отдельных политиков и пропагандистов, то расчесывание популистских язв и игра на фантомных болях имперского синдрома — это самый простой способ заявить о себе. «Брат» стал своим для миллионов российских обывателей, бросив в адрес кавказца реплику «сука черножопая», «Брат-2» завоевал сердца угрозой в адрес украинской мафии: «Вы мне еще за Севастополь заплатите». Рецепт простой, и использован главным российским поваром, впервые победившим под лозунгом «мочить в сортире».
— Из уст даже самых прогрессивных россиян часто можно услышать мнение о том, что Украине независимость не нужна. Почему? И замечаете ли вы трансформацию этого мнения?
— Остап Бендер как-то спросил Кису Воробьянинова: «Киса, зачем вам столько денег? Вы все равно не сумеете ими распорядиться». Это психология пусть и весьма обаятельного, но жулика. Что мое — то мое, а насчет вашего — давайте обсудим. Справедливости ради надо отметить, что признаки подобной уголовной психологии имеются в рассуждениях не только российских экспертов и политиков. Среди западных с виду вполне приличных деятелей порой можно услышать, например, мнения о «несправедливости», когда Россия одна владеет Сибирью и ее запасами. Не хочется повторять банальности о том, что Ялтинское устройство мира перестало существовать. Это очевидно. При этом новый миропорядок с его аксиоматикой не только не устоялся, но даже и не артикулирован. Бывшая аксиома «право нации на самоопределение» теперь является теоремой с весьма эксклюзивным всякий раз доказательством. Новые аксиомы нового миропорядка пока еще «в чернильнице». Поэтому одни люди, у которых проблемы с мозгами, говорят, что Украине лучше будет без независимости, а другие, с такими же проблемами в головах, считают, что Ираку будет лучше, если его как следует разбомбить.
— Что сегодня происходит на российской политической арене? В чем причины огосударствления партий?
—В России сегодня нет политической арены, нет публичной политики и, следовательно, нет, и не может быть партии. Это часть «плана Путина», который в целом успешно реализован. Ликвидирована выборность власти и ее разделение, исполнительная власть съела судебную и законодательную, парламент, по утверждению его российского спикера, — «не место для дискуссий», а «партии» создаются и благословляются только в Кремле.
— Многолетний посол России в Украине Виктор Черномырдин как-то сказал о том, что на самом деле россияне не знают Украину. Есть ли сегодня интерес к Украине не как к объекту новостных выпусков малопозитивного содержания? Украина, возможно, тоже недостаточно знает Россию вне острых политических вопросов. Не показалось ли вам так во время вашего недавнего приезда в Украину?
— Взаимный интерес России и Украины надо формировать, автоматически он не возникнет. До тех пор, пока вместо реальной Украины россияне видят по нашему ТВ карикатуру, а вместо реальной России украинцы видят рогозиных, марковых, затулиных и К0, — интереса к такому объекту нет. Акции народной журналистской дипломатии, которые мы инициируем, могут создать этот интерес. И та фотовыставка о жизни Украины, которую газета «День» проводит, может быть частью этого гражданского диалога.
