Казалось бы, после всех революционных событий прошло достаточно времени для того, чтобы как-то все «устаканилось» и вошло в более-менее определенное русло. То есть, чтобы граждане, глядя ежевечерне в телевизор, могли хотя бы понять, что в стране происходит, что не происходит, и почему. Но, увы, о таком простом и очевидном приходится до сих пор только мечтать. Понимаю, что никого не пробьет на слезу от очередного «доколе?». Только «держаться нету больше сил», и впечатление такое, что у нас не телепространство, а «планета Шелезяка» какая-то. Где «растительности нет, полезных ископаемых нет, населена роботами». Чего, каких перемен ждали мы после революционных событий в благом деле «информирования населения» и «формирования общественного мнения»? Да ясности ждали и понятности. Но если «до того, как» можно было читать и слышать между строк, зная, какой канал чей, то теперь зачастую после просмотра очередных телепередач в умах полная разруха, разброд и шатание. Новости — как подстрочник: этот сказал то, а тот не сказал этого. Прелестно, живо иногда, порой интригующе, но так ничего и не понятно. Нет, кое-кто кое-чего еще понимает, если смотрит все, плюс читает, плюс в интернете «бродит» в свободное от прочих занятий время. А в глубинке, где один-два канала и максимум одна газета на семью? Как там-то понять, что теперь у нас делается? А никак. Вот, например, все как один (практически) телеканалы сообщили, что Президент премьером зело недоволен и якобы отставка ей светит в ближайшее время. Да и визит в Россию чего-то не заладился — опять-таки, то ли она не захотела, то ли ее там не захотели. Пока ее коллеги по правительству невразумительно опровергали слухи и сетовали на неуважение северной нашей соседки, Президент заявил, что, мол, ничего такого — посевная в стране, поэтому нечего по заграницам шастать, есть у нас еще дома дела. Ну, и кто чего понял, в глубинке-то?
Опять же с нефтепродуктами как-то непонятно. То ли профилактика на нефтеперерабатывающих заводах, то ли саботаж. И что, хоть один телеканал взял да и провел журналистское расследование, проанализировал, чего было, а чего не было на рынке нефтепродуктов весной за последние лет пять, и почему?
С другой стороны, продолжающаяся информационно-детективная история с «пленением» Бориса Колесникова грозит перерасти в масштабную пропагандистскую акцию, цель которой — не столько заявить о силе оппозиции, сколько заложить камень в основание грядущей парламентской избирательной кампании. Впрочем, все это детально пытались разобрать приглашенные в студию «Я так думаю» («1+1»). И хотя Анна Безулик предложила не рассматривать эту тему отдельно, а посмотреть на нее в свете «последних резонансных событий» (среди которых не только этот арест, но и вызов нардепов, бывших губернаторов и прочих известных лиц для дачи показаний по делам прошлым, в том числе вопросы к Януковичу — по финансированию избирательной кампании, а к Ющенко — по банкротству банка «Украина»), а также предложила определить, чем же является цепь этих событий — «осуществлением правосудия или разгулом демократии», но тема Колесникова была превалирующей.
Основными героями программы стали все те же говорливые Михаил Бродский и Нестор Шуфрич. Впрочем, определенную остроту внесла и супруга известного судьи, возбудившего когда-то дело против Леонида Кучмы, Татьяна Василенко. Шуфрич не был оригинальным, называя все происходящее политическими репрессиями, «ежовщиной», «бериевщиной» и т.д., а информацию о шантажистах, требовавших освободить Колесникова под угрозой взрыва плотины Киевского водохранилища, даже сравнил с историческим поджогом Рейхстага в 1933 году. Что ж, его метафоры, при всем при том, довольно последовательны, если вспомнить об использовании в предвыборное время притянутых за уши страхов относительно «фашистов- нашистов». Но игры — играми, а с проблемой разделения понятий уголовной ответственности и политических преследований делать что-то надо. Как сказал кто-то из участников обсуждения, при имеющемся у нас сращивании экономики, политики и криминала, очень сложно будет доказать «чистоту» и аполитичность того или иного уголовного дела. Хотя прав Бродский: в таких вопросах не общество, а суды должны выносить свой вердикт, если они на это способны, учитывая, что при прежнем режиме только президент и решал, кто преступник и кого судить. Очень остроумно нынешнюю ситуацию оценила Татьяна Василенко, сравнив нынешних оппозиционеров с героем анекдота, который «папу-маму убил и просит суд пожалеть несчастного сироту». В общем, в конце концов пришли к выводу, что бандиты, конечно, должны сидеть в тюрьмах, но с соблюдением всех процессуальных тонкостей.
На фоне таких сложных рассуждений просто как песня смотрится спецпроект Константина Стогния «Параллельный мир: найти и обезвредить» («Интер»). Документальные и оперативные съемки реального детектива, участником которых стал журналист, путешествующий через границу на угнаном джипе, захватывающе интересны. Параллельно выдается куча информации о таможенниках, гаишниках и прочих невольных участниках «суперрозыгрыша». Очень хочется узнать, чем все это кончится и каковы будут последствия для тех должностных лиц, которые так или иначе «засветились» в проекте.
Что касается всего остального, то самым милым в отечественном телеэфире по-прежнему остается сериал «Моя прекрасная няня» («1+1»). Удивительно, насколько по-доброму воспринимают его и интеллектуалы, и обыватели. Возможно, это самый удачный проект с использованием «украинского колорита».
