Беседовала Людмила КИРИНА
Иванна Найда считает профессиональным везением то, что еще
на заре своей журналистской карьеры она попала в команду сильных профессионалов,
с которой Александр Ткаченко делал программы «Післямова». Потом были ТСН
и «Лица мира». Когда Ткаченко возглавил Новый канал и пригласил туда свою
команду, Иванна, правда, несколько неожиданно для себя стала ведущей новой
информационной программы «Репортер». Полгода работы в эфире показали, что
в нашем информационном пространстве появилась интересная, вдумчивая личность.
— Тебе уже приходилось проходить этап создания информационной
программы, когда команда Ткаченко начинала делать ТСН на «1+1»...
— Да. Мне кажется, что ТСН начального этапа и «Репортер»
на Новом канале — это разные новостийные формы. Отчасти потому, что Саше
неинтересно повторяться. Мне кажется, что ТСН мы начинали делать на традициях
«Післямови», это было как бы информационное продолжение аналитического
еженедельника. Здесь же все-таки мы делаем более «живые» новости для канала,
который стремительно развивается.
— Что значит «более живые новости»?
— Новости на коммерческом канале должны быть смотрибельными,
они становятся как бы продуктом, который нужно продать, то есть заинтересовать
им как можно большее количество людей. А зритель останется на наших новостях
только в том случае, если ему будет интересно. Для этого нужно уметь в
произошедшем увидеть Событие и подать его ярко. Я, например, с интересом
смотрю новости на одном из каналов, но все чаще ловлю себя на мысли, что
это программа для профессионалов, для которых, как и для меня, информация
является профессией. В «Репортере» же мы пытаемся для новости найти яркую
упаковку, сделать информацию понятной зрителю.
Я искренне радуюсь, если у ребят из «ТСН» или «Вікон»(СТБ)
что-то классно получается, потому что для нормальной работы должны быть
высокие профессиональные стандарты. Я, например, считаю, что планку, установленную
в свое время «Післямовою», до сих пор никто не смог преодолеть.
— А с чем ты связываешь то, что нынешние аналитические
еженедельники не могут взять высоты программы, которая уже несколько лет
не выходит?
— А где, на каком канале реально могла бы выходить такая
программа сейчас? Я не знаю. Впрочем, мне, наверное, нескромно говорить
о преимуществах «Післямови». Насколько я знаю, люди, которые делают нынешние
аналитические программы, тоже считают их классным продуктом.
— Но одно дело — это профессионализм самого журналиста,
а вторая составляющая — та степень свободы, в которой приходится работать.
— Эта вторая составляющая — самая важная. Но, с другой
стороны, нынешние аналитические программы вряд ли продержались бы в эфире
так долго, если бы их содержание не устраивало как людей, которые в этих
программах работают, так и людей, которые эти программы заказывают. Они
на той планке, которая им задана, на той высоте, которая от них требуется,
в той степени правды, за которую, грубо говоря, заплачено.
Распространилась среди журналистов и такая позиция: мы
ведь не говорим неправду, мы говорим полуправду, а любая точка зрения,
если она существует, имеет право быть озвучена. И если они живут по таким
принципам, то не мне их осуждать. По-видимому, каждому нужно самому с собой
на этот счет разобраться.
— Ты могла бы работать в таких условиях?
— Не знаю. Я думала уже об этом. В профессиональной жизни
мне сопутствовала удача в том смысле, что я не была поставлена в условия
жесткой неправды. Я не верю в абсолютную свободу слова, мировая практика
коммерческих СМИ, насколько мне известно, тоже не знает таких примеров,
но та степень свободы, в которой мне приходилось до сих пор работать, не
заставляла меня вступать в конфликт с самой собой, поэтому я не могу честно
спроецировать свое возможное поведение в других условиях.
— Наверняка ты общаешься со своими коллегами из других
СМИ. Как журналисты решают для себя проблему ограничения свободы слова?
— Разные есть способы. Например, Володя Скачко — он один
из лучших в украинской журналистике, но решил перейти на вольные хлеба.
Он пишет, но сознательно потерял в деньгах, в какой-то публичности, при
этом сохранил высокую степень свободы. Человек сделал для себя выбор, но
для того, чтобы сделать такой выбор, нужно быть журналистом очень высокого
класса и личностью. Или пример Оли Герасимьюк. Она ведь все понимает и
смогла ни разу не сфальшивить.
Может быть, на такое способны очень немногие, мне кажется,
нынешнее молодое поколение журналистов уже несколько иное.
— Но стандарты профессии ведь неизменны.
— Мне кажется, сейчас многих должна сдерживать боязнь выглядеть
в глазах коллег непрофессионально, как-то уж очень однозначно. По крайней
мере, для меня это значимо.
На мой взгляд, основное профессиональное качество сегодня
для журналиста — знать и понимать, что происходит на самом деле, причины
и следствия событий и процессов. Личная информированность журналиста важна
— чем более он понимает, о чем говорит или недоговаривает, тем проще ему
потом обойти эти рамки. Некоторые привыкли к полуправде и сами поверили,
что это стопроцентная правда. И, кстати, на экране видно, озвучивает ли
журналист какие-то установки, бездумно снимая стандартный набор для сюжета,
или он стремится докопаться до сути.
— Приходилось ли тебе на практике сталкиваться с технологией,
в принципе, очень хорошо отработанной, когда независимые комментарии незаметно
подменяются комментариями «нужными»…
— Я ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь объявлял, например,
кого-то персоной нон грата в нашем «Репортере». Наоборот, я все время слышу
требование максимально подавать разные точки зрения. Журналист сам решает,
кто будет уместен. Баланс комментариев мы стараемся выдерживать.
— В чем ответственность журналиста перед обществом?
— Главное — не врать. Это вне рамок профессии. И во-вторых,
мне кажется, что журналисты должны поменьше брать на себя миссию пропагандиста
и агитатора. Все-таки из новостей человек всего лишь хочет максимально
узнать, что произошло. Форма новостей давно придумана, и не нужно ее модифицировать
или улучшать, превращая новости в агитатора, учителя, с какими-то заявками
на единственно верную точку зрения.
И еще одно. Нужно отдавать себе отчет, что зритель, интересующийся
информацией, все-таки не может заниматься этим сутки напролет, поэтому
хорошие новости — это те, посмотрев которые человеку уже не понадобится
искать дополнительную или разъясняющую информацию на другом канале. Важно,
чтобы у зрителя не оставалось ощущение, что его в очередной раз надули.
