Вчера украинские исторические календари напомнили о годовщине одного из многочисленных мифов — 9 августа исполнилось 70 лет со дня хорошо известного с недавних пор киевского «матча смерти». Впрочем, немногие знают, что события, которые так ярко с элементами фантазии изобразили в фильме российского режиссера Андрея Малюкова «Матч» (дискуссии вокруг ленты, которую ее творцы безосновательно назвали снятой на исторических событиях, публиковали и на страницах «Дня»), в действительности не происходили.
То есть, конечно, футболисты киевского «Динамо» сыграли с фашистами, но не один, а несколько матчей. А если точнее — всего было проведено 11 игр. И все 11 команда хлебозавода «Старт», которая состояла из игроков киевского «Динамо», выиграла. Впрочем, головой за победу никто не поплатился. Да и отстаивали футболисты не так советскую Родину, как свою спортивную честь.
Конечно, все написанное может показаться читателю несколько голословным. Но мы не ставим перед собой цель в нескольких строках опровергнуть многолетнюю легенду — пусть этим занимаются историки. А исторических исследований на эту тему действительно достаточно. Одно из них — книга журналиста Георгия Кузьмина «Были и небыли нашего футбола», в которой он подробно описывает события августа 1942 года, в частности, на основе воспоминаний их участников и очевидцев. В целом это документальное исследование было бы интересно почитать всем любителям украинского футбола, которых, как оказался после Евро-2012, в Украине немало.
Собственно, с Георгием Кузьминым «День» пообщался о событиях вокруг так называемого «матча смерти», продолжая тему живучести советских мифов в сознании современного украинца.
— Настоящая история событий, которые получили название «матч смерти» и которую вы описали в своей книге, на мой взгляд, намного увлекательнее, чем легенда. Все-таки было проведено 11 матчей и завоевано 11 побед. Это же прекрасная история для укрепления веры в украинский футбол. Почему сегодня она оказалась никому не нужной?
— Одним не нужна потому, что они придерживаются старой легенды, которая в советское время была принята как официальная. Я даже в конце 1990-х обращался к молодым олигархам с предложением напечатать мою книгу, но они мне отказали, мол, пусть остается существующий миф. «Динамо» — это клуб, имеющий много традиций, и не нужно разрушать ни одну из них. А ура-патриоты, которые наоборот не воспринимают историю до 1991 года, будто ее вообще не было, перечеркивают все подряд и придумывают что угодно. Например, есть такая версия, что киевские футболисты были подпольщиками, учились в специальной школе НКВД и были связаны с другими подпольщиками, которые по приказу НКВД сожгли Киев осенью в 1941 году. Это очевидный перебор. Такого не было, потому что большинство киевских футболистов были малограмотными, у многих даже не было семилетки за плечами. Поэтому говорить, что они учились в специальной школе — бессмыслица. Я разговаривал с участником тех событий Гончаренко, с несколькими футболистами, которые очень хорошо знали ситуацию, потому что были в неофициальной комиссии, рассматривавшей это дело, — все они рассказывали, что, например, тот же Трусевич едва мог написать письмо самостоятельно. Вот такие два взгляда почти полярные: одни не хотят ничего менять, другие — все, не оставляя даже фундамента. А я считаю, что истина где-то посередине.
— Почему все-таки немцы расстреляли четырех футболистов из киевской команды?
— Чистая случайность. На самом деле есть много версий. Согласно одной, они занимались кражами на хлебозаводе, где работали. Это неправда, потому что их не пускали в цеха. Футболисты, стоявшие в обороне, когда защищали Киев, считались пленными. А хлебозавод был стратегическим предприятием. Поэтому они работали дворниками. Другая версия — вроде бы вратарь Трусевич обыграл Радомски, начальника лагеря, в бильярд. Это тоже ложь, потому что как только он попал в лагерь, его уже оттуда не выпускали. Третий вариант — во время работ собака набросилась на того же Трусевича, потому его сразу же расстреляли. Это тоже не так. Их расстреляли, когда начались диверсионные акты партизан и подпольщиков зимой 1943 года. Тогда появилось распоряжение расстрелять каждого 10-го в лагере. И эти четверо футболистов просто попали в число смертников. Расстрел состоялся 24 февраля 1943 года, почти через полгода после так называемого матча смерти. За это время уже сменилось несколько фашистских гарнизонов в Киеве. Даже в немецкой администрации были изменения, потому что месть за те матчи выглядит уж слишком «притянутой за уши».
— А сколько причастных к этим событиям потом уничтожило НКВД?
— У меня нет таких данных. Я знаю, что попал в тюрьму и отсидел срок Швецов, которого в фильме «Матч» изобразили как украинского националиста. Это очень смешно, потому что Швецов ни до войны, ни после не разговаривал на украинском языке, а по национальности был русским. Он просто приспособился к новому режиму, когда это было выгодно. Еще несколько футболистов были осуждены, которые, как выяснилось, работали на гестапо.
— Если говорить о мифах советского периода, которые до сих пор живы, то какая роль журналистики в том, что они не просто существуют, но и в значительной степени влияют на наше восприятие вещей?
— Сегодня, к сожалению, наша журналистика не имеет такого влияния на общественное мнение, как это было в начале 1990-х или даже «нулевых». Кроме того, молодые не хотят рыться в архивах, считая, что это не сделает им карьеру. Это неприятная тенденция, потому что мифы, если они уже имеют такую выразительную политическую окраску, нужно развеивать. И не просто голословно, а с фактами в руках. Если сегодня спросить у молодежи о «матче смерти», большинство либо не знает ничего о тех событиях, либо знает, что футболистов, которые в оккупированном Киеве поддержали советскую власть, расстреляли после матча. И ничего, что после матча киевские футболисты братались с немецкими (есть фотографии), а после этого пошли пить пиво. И даже еще 10 дней были на свободе, а пострадали исключительно из-за клеветы Швецова.
— Почему вы заинтересовались этой темой?
— Я вырос среди знатоков киевского футбола. Мой дядя Николай Кривченя был судьей всесоюзной категории по футболу. Он вел хронологию украинского футбола. Моя мать работала лаборантом на хлебозаводе до войны, потому знала Кордика, который был одним из главных героев этой истории. При фашистах он стал директором завода, поскольку был моравским чехом и выдал себя за немца. Кордик очень любил футбол, воспитывал дочку и тихо ненавидел советскую власть. А с приходом фашистов он активизировался, стал директором завода, был фанатом футбола и сделал очень многое для того, чтобы команда хлебзавода сформировалась и выступала. А также я работал спортивным журналистом, и к нам в редакцию очень часто приходил Щегоцкий поговорить о футболе. Он намекал, что ничего похожего на матч смерти в оккупированном Киеве не было. Меня это очень заинтересовало. Мне было тогда 19 лет, с тех пор я сделал все что мог, чтобы узнать правду об этой истории. Разговаривал с самими футболистами — у меня сохранилась аудиозапись беседы с Гончаренко, участником матча смерти, сделанная в мае-июне 1991 года. Очень много лет работал в архивах, перечитал все оккупационные газеты. Эта тема меня и сейчас не отпускает, потому что вижу — до сих пор жив миф о тех событиях.
— Вы писали в своей книге, что активно миф начал формироваться уже в 1960-х годах. Одна из причин — советскому военному колоссу на глиняных ногах был необходим соответствующий интерьер. А в чем причина того, что некоторые русские пропагандисты посредством созданного фильма «Матч» снова вытянули эту историю из архивов?
— Я могу только догадываться. Вариант, который лежит на поверхности, — просто решили заработать деньги, ведь на носу — чемпионат Евро-2012 в Киеве и 70-я годовщина со дня так называемого матча смерти. Причем я бы не сказал, что к этим спекуляциям причастны исключительно россияне. Как бы там ни было, эта тема очень болезненная для нас, ведь из украинцев сделали предателей. Хотя понятно, что такие люди были среди представителей всех национальностей. Поэтому это спекуляция, причем на очень посредственном уровне. Я не намекаю на себя, но авторы фильма даже не пригласили ни одного киевского историка, который серьезно занимался этой темой. Если вы уже пишете, что фильм сделан на основе документальных событий, то нужно придерживаться официальной версии. А ее подтвердили сами немцы в 2005 году. И даже руководство СБУ в лице генерал-лейтенанта Владимира Пристайко выпустило книгу о том, что никакого матча смерти категорически не было, что люди просто занимались тем, чем могли, чем им позволяли заниматься, и отстаивали свою спортивную честь. То есть не было никакой политической почвы.
— Понятно, что идентичность каждой нации формируется, в частности, на определенных культовых фигурах и событиях. И понятно, что представления об этих фигурах или событиях несколько гиперболизированы или излишне сглажены. Но все же где предел, за которым миф превращается из нациесозидательного в разрушительный? И что помогает отдельным нациям этот предел чувствовать?
— Я думаю, чувство меры и гордость за свою историю, знание этой истории. Сегодня историю переписывают каждые четыре-пять лет. Поэтому, конечно, молодому человеку трудно разобраться во всем, если он вообще этого хочет. К сожалению, сегодняшняя молодежь очень плохо знает свою историю, прошлое страны, в которой она родилась, даже если живет в другой — самостоятельной Украине. У меня несколько месяцев назад брал интервью американский журналист из газеты «Нью-Йорк Таймс» Джерри Лонгман. Речь шла о так называемом матче смерти. Я уже не говорю о том, что он исказил много моих высказываний. Но с ним была переводчица — молодая украинская девушка, окончившая Киевский национальный университет им. Т. Шевченко. Так вот она вообще не знала, что такое Нюрнбергский процесс. Нельзя знать свое прошлое, если ты не знаешь историю того государства, в котором если не ты, то твои родители, деды родились. Сегодняшняя молодежь историей мало интересуется, и я считаю, что это вина и тех кинематографистов, которые снимают такие фильмы как «Матч».
