Зрителей можно схематично разделить на две категории: те, кто смотрит «мыльные оперы», и те, кто даже не включает телевизор, прочитав в программе волшебное слово «телесериал». Но, наверное, даже не стоит вдаваться в детальный анализ этого явления, чтобы сделать вывод: почитателей сериалов значительно больше, чем противников. Хотя бы потому, что актеры, играющие в этих телероманах, мгновенно становятся не просто, а фантастически популярными. Иногда, правда, ярко загоревшись, многие телесериальные «звездочки» так же неожиданно гаснут. Тиражируя свою внешность и индивидуальность, не замечают, как теряют их.
Актрисе Марине Могилевской, умнице и красавице, мне кажется, подобная судьба не грозит. Она азартна и рискованна, умеет начинать новые жизненные этапы с «белого листа» и добивается успеха в любом деле, за которое берется: будь то кино, театр или телевидение, реклама или сценарные опыты. Вязание или вождение, пение или гончарное ремесло. Скажете: распыляется по мелочам? Нет — просто любит жить на «полную катушку»!
— Марина, я с удивлением обнаружила, что нашему знакомству уже двенадцать лет. Произошло это на фильме «Спасибо, что ты есть». Кино практически умирало в то время, и совершенно очевидно, что ни этой картины, ни любой другой могло не случиться, вообще. И твой яркий дебют в «Каменной душе» остался бы приятным юношеским приключением. Не более того. Как думаешь, оглянувшись на себя — семнадцатилетнюю, чем бы смогла тогда заняться?
— Вопрос не просто сложный, для меня он в какой-то степени — страшный. Я задумывалась об этом не только в начале карьеры, часто думаю и сейчас. Самый большой недостаток актерской профессии — нестабильность. И если последние годы у меня достаточно много предложений, завтра ситуация может измениться кардинально. Как бы неприятно не было, к подобному повороту событий я готова. К профессии актрисы, которую очень люблю, всегда относилась как к хобби. Ведь в кино я попала случайно, никто в моей семье к искусству отношения не имел. Потому с первого дня настроила себя, что в любую минуту сказка может закончиться. Очень не хотелось бы верить в такое развитие событий, однако, если такова судьба, соображу, чем заняться.
— Прозвучала сакраментальная фраза: «В кино попала случайно». Почти все актрисы говорят об этом. Но в твоем случае, знаю: это действительно так. Можно услышать из первых уст: как все произошло?
— Случилось это в Киеве, куда я приехала к отцу из Москвы, где провалилась в Институт международных отношений. Сдала экзамены в «Нархоз», стала постигать азы бухгалтерского учета. Институт находился рядом с киностудией имени Довженко, и в один прекрасный день, когда мы с девчонками возвращались с занятий, к нам подошла женщина — ассистент по актерам, долго рассматривала меня, а затем предложила прийти на кинопробы. Мне предложение показалось нелепым, потому что киностудия была особым закрытым миром, а актеры и режиссеры — недосягаемой кастой. Однако желание увидеть все собственными глазами было огромным и, естественно, я примчалась на площадку фильма «Каменная душа», абсолютно ни на что не рассчитывая. В картине снимался весь цвет украинского кинематографа: Богдан Ступка, Толя Хостикоев, Богдан Бенюк. И нужна была юная героиня, наивная и естественная, как сказал режиссер. А я такой и была: огромные голубые глаза, на мир смотрела с обожанием. Мне казалось, что жизнь прекрасна и удивительна... Как ни странно, меня утвердили.
— Что почувствовала, впервые встав перед кинокамерой.
— Это было нечто ужасное. Все, находившиеся в тот момент на площадке, вспоминают и хохочут до сих пор. Меня нарядили в национальный костюм, привязали две косички (мои волосики были жидковаты) и поставили задачу: играть драматическую сцену, когда от мужа-попа я убегаю к любимому гуцулу. В роли гуцула утвердили Толю Хостикоева, но в тот день его не было, и мне все предстояло делать одной. Когда зажужжала камера, со мной случился шок, и я начала «играть»: тут же открутила одну косу, забилась в рыданиях (драма ведь!), наступила на юбку, и она свалилась на землю. А поскольку я не понимала тогда, что существуют границы кадра, повернулась спиной к камере и галопом унеслась куда-то в другой конец студии. Прижавшись к забору, продолжала рыдать, «прочувствовав» трагедию своей героини. За мной прибежало полгруппы — успокаивать...
На следующих съемках стала осваиваться, жизнь постепенно наладилась. Но самое страшное произошло по окончании работы над фильмом, когда пришло время возвращаться к будничной жизни, ходить в институт, учить «дебит-кредит». У меня началась страшная депрессия: месяца два не выходила из дома, лежала и смотрела в потолок. Жить не хотелось. Потом вдруг — новое предложение, второе, третье... И только тогда я впервые подумала: «Наверное, все не случайно. И эта профессия будет моей жизнью». Так Киев стал этапным городом в моей судьбе. По сути, моей второй родиной, поскольку я прожила здесь десять лет: это начало моей карьеры в кино, любимый человек и семья, театр и друзья.
— Однако ты все-таки уехала в Москву, и я с ревностью прочитала в одной из публикаций о «российской актрисе» Марине Могилевской... Что стало поводом, ведь уезжала ты не на голое место?
— Так поступить я никогда бы не решилась. Просто гостила летом у мамы, и знакомая ассистентка по актерам с «Мосфильма» пригласила меня на кастинг телевизионной программы «Доброе утро, Россия». На тот момент в телевидении я мало что понимала. Был небольшой опыт в Киеве, провела пару передач про кино. Работала с суфлером. А здесь — рядом известные телеведущие — Любимов, Разбаш... Интересно!
Затем уехала в Киев, начинался сезон в театре. И вдруг звонок: «Вас утвердили. Эфир через три дня». Решать нужно было немедленно. Личная жизнь на тот момент дала трещину, желание уехать в Москву сильным — и выбор был сделан. К сожалению, через четыре месяца программу закрыли. Опять наступило непонимание, что делать дальше. Ни работы, ни денег, ни перспектив. Очень тяжелый период: иногда даже нечем было заправить машину. «Черная полоса» закончилась, когда мне предложили роль в сериале «Марш Турецкого».
— Неужели это было так давно?
— Почти десять лет назад...
— С тех пор ты много снимаешься, и злые языки говорили поначалу, мол, эта ситуация сложилась благодаря тому, что ты вышла замуж за очень известного телевизионного продюсера...
— Кстати, он (Александр Акопов. — И.Г. ) увидел меня впервые на телепроекте «Доброе утро, Россия» и сказал: «Эта женщина станет моей женой». Через три месяца так и случилось.
— Удивительная история, почти Золушки...
— Отчасти по этой причине мы и разошлись. Я — человек самолюбивый, и все время чувствовала на себе косые взгляды, мол, этот альянс случился лишь потому, что муж может протежировать Могилевскую.
— В этом тоже нет ничего страшного.
— В том случае, если бы я уже добилась чего-то в Москве. Я же переживала творческое бездействие, мы часто ссорились по этому поводу. Как нормальный восточный муж, он хотел, чтобы я не работала. Мы строили замечательный дом, я занималась его обустройством, выбирала мебель, готовила, и это доставляло мне огромное удовольствие. Так прошло три года. Потом я все-таки начала работать, через год мы разошлись. Так получилось. И тем не менее я рада, что эти годы провела с умным, талантливым, достойным человеком. Просто слишком разными оказались наши характеры, взгляды на жизнь. У нас и сегодня прекрасные отношения: перезваниваемся, предлагаем друг другу новые проекты, советуемся по различным поводам. Кстати, активно работать в кино и в театре я начала после развода. Период был нелегким, и избыточную энергию нужно было куда- то применять.
— Предполагаю, что энергии действительно много, если учесть, что недавно ты освоила редкое и необычное для женщины занятие — гончарное дело. Почему, кстати, не вязание или вышивание?
— Все умею. Я вообще странная особа. Сплю мало, так что времени хватает на многое. А с гончарным делом обстояло так. Несколько лет назад я вдруг поняла, что очень устала. Выдохлась, в буквальном смысле этого слова. И сделала паузу. Года два с половиной не работала, отказывалась от всех предложений. Занималась собой, самопознанием (извини уж за высокий штиль). Однажды вспомнила, что у меня есть приятель, увлекающийся гончарным ремеслом. Попросила научить меня. Занятие оказалось весьма увлекательным: ведь на твоих глазах из бесформенной массы возникает красивая вещь.
— Дома есть какие-то изделия?
— В основном, дарю друзьям. Подарок можно сделать с юмором, с учетом индивидуальности. Дома тоже есть кофейный сервиз и вазочки. Они мне очень нравятся.
— Ты еще раз убедила меня, что ты — человек азартный. А недавно на телеэкранах прошел сериал «Русские амазонки», где сюжет связан с самолетами...
— Можешь дальше не продолжать. Летала на всякий случай, конечно, с инструктором. А научил нас всех — меня, Иру Розанову, Алену Хмельницкую — Леня Якубович. Он не давал нам покоя. В обеденный перерыв или при перестановке света прибегает с порога: «Девки, за мной!». Однако мне не очень понравилось. Ощущение потери земного притяжения для меня — психологически сложный момент. Поэтому совершенствоваться нет желания.
— Машину до сих пор любишь водить?
— Очень. Привязываюсь к машине как к другу. Она для меня — живое существо с характером и именем. Я ее холю, лелею, когда есть время.
— Меняешь часто?
— Нет. Сейчас у меня третья машина. Езжу пятый год. Расставаться не собираюсь.
— Как зовется машина?
— Муся.
— А «полное» имя?
— Ауди. Люблю механическую коробку передач, потому что для меня вождение — не только удовольствие, но и процесс. Ездить «на автомате», все равно что варить магазинный кофе. Я люблю сама помолоть зерна в кофемолочке, ложечкой насыпать в джезву, помешать... Совсем иное ощущение. Так и с машиной: мне нравится ее чувствовать.
— Но существуют же и приятные истинно женские занятия. Знаю, что хорошо готовишь. Есть ли коронное блюдо?
— В последнее время склонна к натуральным продуктам, не люблю издеваться над ними. Допустим, если хорошее мясо стоит просто обжарить с двух сторон с овощами. Быстро и вкусно. На съемках также прошу не приносить мне голубцы, или котлеты, а просто обжаренную рыбу, например. Мне хочется чувствовать настоящий вкус продукта.
— Про настоящий вкус поняла. А что для тебя настоящий запах?
— Запахи — необычайно важная штука. Я по парфуму мгновенно определяю, мой человек или нет. У меня даже для каждой роли есть свой аромат. Допустим, в одном спектакле играю уютную деревенскую женщину...
— У тебя же абсолютно не деревенский типаж.
— Вот приедем в Киев на гастроли, увидишь. В этом спектакле много танцев, музыки. Я получаю огромное удовольствие от участия в нем. У мамы нашла старые духи «Сирень», по- моему. И для самоощущения немного брызгаю на халатик. В другом спектакле об американской элите — совершенно другой аромат.
— Надежда из сериала «5 минут до метро» чем пользовалась?
— Ничем.
— Почему?
— Мне показалось, что эта женщина, приехавшая в столицу из провинции, которая никогда не жила для себя, воспитывала детей, занималась мужем, много работала, должна просто пахнуть свежестью. И никаких духов.
— Марина, ты наверняка сталкивалась с мнением, что красивая женщина — не всегда умна. Чаще всего так и бывает. И вдруг я узнаю, что твоя настольная книга — Шопенгауэр?!
— Не то, чтобы настольная. Просто однажды я сказала об этом в каком-то интервью. Мне перезвонили друзья и говорят: «Марина, это нелепо звучит!» Но почему? Мне действительно интересно читать философов: Бердяева, Ницце, Шопенгауэра. Люблю литературу, которая заставляет думать. Совершенно не понимаю бульварные детективы. Ну что поделаешь, так уж я устроена.
— Наверное, ты поймешь, каким будет последний вопрос?
— Что такое любовь?
— Конечно, Марина. Что такое любовь для тебя?
— Для меня любовь — это смысл жизни. Говорю абсолютно честно. Если двадцать лет назад мне казалось, что ради профессии готова на все, то сегодня могу совершенно ответственно заявить: главное в моей жизни — любить и быть любимой. Тогда можно пережить разные ситуации, любые проблемы, тогда имеет смысл жить, работать, идти вперед.
— Ты сегодня свободна?
— От этого чувства?
— От чувства, от человека.
— Я всегда свободна. Есть чувство, нет его: я просто свободна.
