Наверно, уже в скором будущем в новых учебниках для студентов факультетов журналистики появится глава о том, чем стали для украинских СМИ события 2004-го. А пока «День» предложил экспертам подвести медиа-итоги уходящего года, а также высказать свои мысли по поводу того, при каких условиях возможен «реверс» (то есть возвращение масс-медиа к прежнему состоянию).
СОХРАНИТЬ ДИСТАНЦИЮ...
Тарас ЛИЛЬО , доцент кафедры зарубежной прессы и информации Львовского национального университета им. Ивана Франко:
— Уходящий год оказался для многих СМИ на удивление поучительным и обнадеживающим одновременно. Поучительным, потому что еще раз доказал, что сила большой и малой лжи — ситуативная, что есть совесть, как явление моральное и профессиональное, что центр морали находится совсем не в предвыборных штабах кандидатов, а в сердце человека, который интуитивно способен отличать обман от правды и отвечать за эту способность. Несмотря на попытки реабилитировать собственное реноме, много журналистов завершают этот этапный год с потупленным взором. И причины в первую очередь не в затяжном тенденциозном и, очевидно, полувынужденном (?) информировании и зомбировании зрителя. Суть проблемы — в неуважении большей части масс-медиа к достоинству миллионов людей. Последние события фактически опровергли тезис о том, что в журналистике спрос порождает предложение, ведь большинство СМИ существенно опоздали в попытках почувствовать реальные потребности и настроения украинского общества, недавняя экранная версия которых теперь просто выглядит карикатурно. Настоящая журналистика должна быть превентивной, укреплять национальный и гражданский иммунитет и таким образом нейтрализовать угрозы общегосударственного масштаба. Можно сказать, что мы стали свидетелями проявления ментальной трещины между украинским народом и владельцами некоторых влиятельных в Украине телекомпаний, газет, которые одинаково манипулировали украинцами востока и запада, юга и севера. Коммерциализация медиасреды — процесс неминуемый, но он, как оказалось, совсем не решает проблему адекватного информирования и объяснения о происходящем в стране и мире. Настоящий плюрализм делает возможным не коммерциализация или независимость газеты, радиостанции от госбюджета, а «мобилизация совести». Это — последняя территория, которая осталась у журналистики после 26 декабря. Именно с нею связаны наши надежды, в частности на то, что новая власть не сможет повторить ошибок своих предшественников, не будет стимулировать «реверс» СМИ в сторону создания еще одной псевдоинформационной системы, которая всю общественную правду тенденциозно опускает к полю дискуссии между правительством и оппозицией. Несмотря на то, что напряжение в этом поле будет расти, в новом году перед СМИ стоит более масштабная задача: консолидация информационно разделенного общества. Иначе говоря, стиль развенчивания и «героизма» должен уступить стилю подвижничества и здорового контроля. Как говорила польская журналистка, публицистка Юзефа Генелева, «мировоззрение должно всегда приносить человеку хотя бы какие-нибудь убытки. Когда мировоззрение оплачивается, оно перестает быть тем, чем должно быть. Появляется поведение конформизма...» Поэтому, несмотря на ощущение своей причастности к триумфу, следует хранить «оптимальную дистанцию», которая, с одной стороны, будет обеспечивать прозрачность действий правительства, а с другой — не будет разоблачать всех и вся вплоть до самоуничтожения здоровых тенденций в стране. СМИ следует обратить внимание и на то, что в обществе сформировалась мощная сфера больших надежд, а национальная идея сильно персонализировалась. При таких обстоятельствах на определенном промежуточном этапе легко разочароваться, потому что к власти приходит не один человек, а команда. Поэтому, если уж становиться на путь разоблачения, то в первую очередь с надеждой. И в привкусе сладкой усталости поствыборного общества появится жизнеутверждающий смысл.
ЭЙФОРИЯ И РЕАЛЬНЫЕ ПОЗИТИВЫ
Николай ОЖЕВАН , профессор Института международных отношений, доктор философских наук:
— Сегодня, по состоянию на финал 2004 го, в моде «майданный дискурс», итолько совсем уж ленивые отечественные мыслители не рассказывают, что именно там, на Майдане, родились украинская политическая нация, гражданское общество и т. п. И что, в свою очередь, именно там уверенно заявили о себе средний класс и свободная пресса. Нетрудно «критикнуть» такую точку зрения относительно большинства упомянутых политических категорий, потому что речь идет, очевидно, о мифогенном феномене в духе популярного когда-то рассказа о «первом субботнике», где зародилась коммунистическая установка к труду, которую мы до сих пор так и не смогли вытеснить установкой капиталистической.
Но, именно в части рождения «четвертой власти» майданный миф содержит толику правды. Поскольку разве состоялся бы Майдан, где медиатизация политики достигла критической массы, без свободной прессы? И разве могло бы состояться со всех точек зрения беспрецедентное решение Верховного Суда Украины, без нацеленных на судей телевизионных камер? И разве не сыграл в конечном счете нерядовую роль в окончательном выборе граждан Украины самообличительный жанр дважды в различном формате воспроизведенных телевизионных дебатов?
В общем, медийные позитивы, которых было достаточно в 2004-м, связаны с тем, что медиа по большей части небезуспешно пытались играть самостоятельную роль в политике, умело решая на собственный страх и усмотрение противоречия между власть имущими и власть могущими и заполняя в то же время трещину, которая образовалась во властном монолите благодаря почти революционной избирательной кампании. Такой шанс случается нечасто, потому что даже в странах с более развитыми медиа при «более спокойных» условиях власть имущие редко апеллируют за помощью к медиа, чтобы стать власть могущими (тем паче — в нашем политикуме, где мочь осуществлять власть и осуществлять ее реально — было всегда двумя большими разницами).
Темпы, которыми развивалась в конце года политическая журналистика, кажутся удивительными еще и потому, что в начале года она вообще дышала на ладан из-за небезуспешных попыток руководить ею с помощью пресловутых темников. Сегодня же с трудом верится, что на одном из телеканалов может возродиться медиа- киллерский продукт.
В то же время, выступая в неблагодарной роли «Advocatus Diaboli» и подводя итоги медиа-года, стоит отметить, что большинство украинских медиа стали в этом году более раскованными не благодаря внутренним импульсам к совершенствованию и более взыскательной аудитории, а благодаря ангажированности в информационные войны и спецоперациям, где цель обычно оправдывала средства, выбор которых подсказывали два неизменных спутника бога войны Марса, — Деймос и Фобос (Ужас и Страх). Поэтому не удивительно, что медиа (особенно электронные) оказались в этой избирательной кампании более изобретательными именно в части демонизации (как со знаком плюс, так и со знаком минус). Кого и ради чего они демонизировали — вопрос, лишенный сегодня всякого смысла. Тогда же, когда он был уместным, от медиа-киллеров отечественного пошиба можно было неизменно услышать одно: «Этого человека (группу людей) нужно остановить любым способом!». И останавливали… В любом случае медиа-залежи из обломков поверженных «демонов» придется еще долго разбирать в Году Петуха. А возможно никто эти пугала и не будет демонтировать, как не делает этого предусмотрительный хозяин на собственном огороде. Пригодятся, мол, к новому урожаю, для следующей парламентской кампании. Так же обстоят дела с вездесущим жанром конспирологии и многочисленными фобиями, которые медиа из-под знака Марса штамповали почти «на конвейере» по заказу противоборствующих сторон (юдофобией, русофобией, американофобией, сорософобией, донецкофобией, бандерофобией и т. п.).
Так же рано закрывать тему цензуры и все «реверсное», связанное с ней, поскольку речь идет не об отдельных эпизодах, а о цензурном родимчике отечественной политической журналистики — некомпетентной медийной политике с использованием указующего перста.
Вопрос вопросов состоит в том, сумеет ли новая власть, — такая прекраснодушная в «майданных» намерениях уничтожить всеохватывающую тень — доказать на деле это свое новое властное качество, побудив определенные прослойки людей (немало журналистов и их руководителей не является здесь сакральным исключением), избавиться от пресловутого «пушка», за который так легко дергать манипулируемых, заставляя их вести себя «должным образом».
Вместе с тем и кроме того, чтобы быть независимыми, медиа должны научиться зарабатывать деньги на свое содержание, а не быть иждивенцами. А чтобы не подставляться под удар, а подставившись суметь дать достойный отпор, они должны «всего на всего» владеть проверенной качественной информацией, а не распускать (как это у нас часто случается с «властителями дум» даже в самых качественных изданиях) домыслы, сплетни, слухи, кривотолки из начальственных кабинетов и т. п.
Не является также особой тайной такая предпосылка независимости медиа, как своевременная уплата налогов с доходов, полученных от рекламы и т. п. Потому что в ином случае легко стать объектом пристального внимания недобропорядочных представителей «шантажистского государства». И тогда останется утешаться сентенциями о бесплатном сыре, который бывает только известно где и о «глазах, которые видели, что покупали…»
Выступая в конце еще раз в неблагодарной роли «Advocatus Diaboli», хотелось бы еще раз высказать догадку, что Майдан как знаково-сакральный объект мог внести в многочисленные журналистские души на определенное время немного освободительной эйфории, но он отнюдь не мог выдавить из этих душ того раба, которого по известному чеховскому совету следует выдавливать перманентно, с соблюдением всех наработанных человечеством технологий превращения сервильной прессы в «четвертую власть».
Что же касается сакральных символов, то, в конечном счете, неподалеку от того же Майдана растерянно остановился в геополитическом выборе между изготовленным в крылатом металле символом «аркодугового перевисания к братьям» и Европейской площадью символьный Украинский Дом. Над которым тоже стоит подумать.
