В публикации об «Эпицентре» («1+1») с участием Юлии
Тимошенко и Григория Суркиса («День» №109 за 21 июня) мы начали
разговор о «контролируемой демократии», которую, по мнению вашего автора,
наша политическая элита избрала в качестве основного вектора ближайшего
развития общества. Сам по себе факт такого выбора — отраден. Ибо могло
быть значительно хуже. При всех «минусах» управляемости, т.е. реальном
«патронировании» принятия решений в стране не обществом как таковым, а
его властными, клановыми и т.п. элитами, тем не менее, возрастающая публичность
процедур, постепенное вовлечение элит в необходимость все-таки аргументировать
свои шаги перед избирателями, а не просто «давить» — может оказать на демократические
процессы в государстве не менее значительное влияние, чем если бы мы вдруг
получили идеальную власть (о которой мечтают многие — предъявляя требования
к реальной), которая бы инициировала сама процессы, во многом ее пожирающие,
забирающие у нее полномочия, перестраивающие ее инстинкты и т.д. Одним
из основных полигонов разработки технологий «контролируемой демократии»
в информационной среде, помимо «Эпицентра», «Права выбора» — «Интер», и
др., по-моему, является масштабный проект «Уличного ТВ», который пока осуществляется
в рамках ICTV («Фабрика новостей», «На самом деле», «Новость дня», в
последнею нынче модифицировалось собственно «Уличное ТВ» в качестве отдельной
передачи) и УТ-1 («Вопрос дня») , иногда, в особо насыщенные для
страны моменты, появляясь и в эфире телеканала «Эра» .
Причем, что любопытно, как раз в Украине апробируются,
в т.ч. и московскими специалистами (!) технологии, которые и в России,
по-моему, только-только начинают обкатываться, скажем, на нынешнем добродеевском
РТР. Технологии, которые я для себя называю «демократическим манипулированием»,
и которые, возможно, оставят вскоре в прошлом нынешних «звезд» с разной
знаковой заряженностью, но примерно одинаковыми методами, пафосом и ориентацией
на одну и ту же аудиторию (Киселева — Доренко, Пиховшека — Лапикуры и т.д.).
В отличие от яркой засвеченности авторской, субъективной составляющей старых
технологий — новые самой интонацией подчеркивают свою якобы отстраненность,
объективность. Там, где звучало «я» — у «новых», пока еще готовящихся к
грядущим победам, звучит «мы». Там, где у Доренко и Киселева — пафос, у
«новых» — ирония. Старые «звезды» обращаются прежде всего к интеллигенции,
новые — к явно более низкого уровня интеллекту... Попсовизация политтехнологий
— и, одновременно, их технологическая «изощренность» — это именно то, над
чем, кажется, сейчас работают самые «продвинутые». Пока что самые яркие
образчики этого продукта, «устремленного в будущее» — «Вопрос дня» и
«На самом деле». «Уличное ТВ» само по себе в рамках «Новости дня»,
конечно, тоже, однако при Александре Москальце оно приобрело более камерный
характер. Создается впечатление «скамейки запасных», куда проект «селекторного
ТВ» отправили для усовершенствования в ожидании того времени, когда опять
задействуют по «прямому», что называется, назначению: пропагандистской
обработки широких масс по важным для политической элиты проблемам. Ведь
сама по себе иллюзия «народного вече» в масштабах всей страны — мощное
оружие, особенно в умелых руках тех, кто может грациозно работать с разношерстой
аудиторией, умело «направляя» в нужное русло энергию не только, скажем,
толпы, но и «элитных» личностей. Весьма мастерски, кстати, умеет позволять
гостям в прямом эфире балансировать на «грани дозволенного», не переходя
никогда рамок, выставляемых ею самою, Юлия Литвиненко. Что же касается
«Вопроса дня» — то это вот то самое хорошо забытое старое, которое
вынул из сундука, протер тряпочкой, и... Как огурчик. Разве в советское
застойное время не было т.н. «проблемных» статей, сюжетов, репортажей,
фильмов, наконец? Были. В них было перечисление «отдельных» недостатков,
и — обязательный оптимизм их осознания и безусловного преодоления. «Вопрос
дня» — это то же самое, только поставленное на конвейер, сделанное в современной
тональности. Когда в «Вопросе дня» есть политика — получается хуже, видимость
«объективности» дается труднее. Зато когда поднимаются социальные, культурные
и т.д. проблемы (скажем, о вреде курения, о том, почему у нас не снимаются
мультфильмы и т.д.) — вполне прилично все выглядит. Есть постановка проблемы
— иногда довольно острой (скажем, «дедовщина» в армии, свобода прессы),
есть мнения экспертов (иногда — более компетентные, иногда — менее, иногда
более вырванные из контекста «экспертной» логики, иногда менее), есть опросы
публики, есть наступательно-критичная позиция ведущих (Марии Лебовки, Юлии
Литвиненко, Анастасии Катеринчук), есть динамизм, современная стилистика...
И, конечно же, интонация «мы все преодолеем» и «мы сами — кузнецы своего
счастья». С одной стороны — полезная социальная функция социального оптимизма.
Привлечение внимания широкого зрителя к проблемам самого широкого социального
спектра. С другой — постепенное приучение зрителя к доверию к этим проектам
и ведущим, которые и как бы видят наши недостатки, и как бы говорят о них,
и как бы неравнодушны... Посмотрим, как это доверие «выстрелит», когда
на повестку дня выйдет вновь потребность в масштабных политических кампаниях...
Во всяком случае с точки зрения эффективности, пожалуй, для самих авторов
проекта осталось дело за немногим: преодолеть уж порой слишком очевидную
скороспелость, некомпетентность в освещении проблем. Когда набор большого
количества слов (а программа предельно «заговорена») не способен замаскировать
неглубокость анализа. Если, скажем, в нынешнюю среду ведущая Мария Лебовка
весьма внятно и объемно «разложила» причины и следствия «дедовщины», то
вот во вторник теме «Чему учит современная школа?» явно не повезло. Внимательно
просмотрев несколько раз записанную на видеокассету передачу, я так и не
поняла: так чему же школа учит и чему должна учить? Были только закадровые
всхлипы об отсутствии единой идеологии (?!!). Причем, кажется, имелась
ввиду даже не «идеология» образования, а нечто больше схожее на почившую
в бозе единую мировоззренческую. Министерству образования при этом было
закинуто отсутствие «единой системы», в результате чего «вчителі пропонують
власні шляхи». При этом учителя говорили в кадре нечто несуразное, дети
выражали благодарность им за то, «что те вбили в их головы знания», а в
итоге пафос свели к тому же «поколению без идеалов»... Короче, передача
сама по себе была ярчайшей иллюстрацией хаоса и полной неразберихи (так
что, собственно, обсуждаем?), в которых ведущая Анастасия Катеринчук обвиняла
само общество в отношении просвещения его молодой поросли. В принципе же,
сама по себе «идеология» проекта «Вопрос дня» (а она у него уж точно есть
— понимание ради чего?) — весьма грамотно отработана. Как и использование
всех психологических особенностей аудитории, ее готовности «покупаться»
на интонации, приближенные к ее собственным, во вновь воскресшем, после
довольно продолжительной послевыборной паузы, «На самом деле» Кирилла
Вышинского. Отработав свое в горячие деньки выборов в жанре «черного юмора»
под лозунгом: мы насмехаемся над всеми кандидатами, кроме главного — поскольку
он не кандидат, он действующий Президент — Кирилл теперь временно перешел
в более легкую весовую категорию — черной иронии. Правда, и для иронии
в стиле «лайт» по-прежнему остается «персоной нон грата» та же главная
фигура нашей политики. Что прискорбно — ибо явственно свидетельствует о
меньшей «продвинутости» «На самом деле» даже по сравнению с несколько ленивыми
«Великими перегонами» («1+1»). Но, понятное дело — у нас в жанре
как бы «авторского прямого» (не под масками кукол) гротеска сложнее говорить
о главном так, чтобы не было обид и недопонимания. Зато во всем остальном,
я думаю, проект Вышинского куда ближе простому народу именно в силу своего
более низкого «среза» наших политических ситуаций, в силу своей «обывательской»
интонации. Вот выхваченные из пары передач образчики юмора по-Вышински.
Любому телевизионщику для того, чтобы поправить и сократить текст, хватило
бы 20 секунд. Тем, кто корректировал слова нашего нового-старого гимна
(«Ще не вмерла Україна») — для этого понадобилось 9 лет. Постфактум к приезду
в Киев Клинтона: скоро в Украине будет тепло и светло. Клинтон ответит
за кредиты, а Путин — за нефть и за газ. Ведь мы — геополитический, центр
(цитируется на слух). «Кто не с нами — а с какой-то демократией, тот против
нас» — это о поведении российских властей в связи с ситуацией с Гусинским.
Эти перлы-афоризмы гораздо менее утонченны сцен, разыгрываемых в «Великих
перегонах» с их Гамлетами, Робин Гудами, рыцарскими турнирами и т.д. В
«На самом деле» глубже лежащих на поверхности вещей нос не суют, в отличие
от самого близкого жанрового аналога — « Итого» с В. Шендеровичем на
НТВ. Зато умеют «припечатать» того, кого надо, зацепившись за что угодно,
подложив под любую мелочь соответствующий «генеральной творческой линии»
контекст. Скажем, в последней передаче К. Вышинского действительно смешно
были обыграны предстоящие довыборы депутатов в Верховную Раду в киевском
округе №221, который был назван «исторической родиной черного джаза» (т.е.
черных политтехнологий). А осенняя картинка страны, погруженной в черное
царство, с одной-единственной довольной и сияющей Юлией Владимировной Тимошенко
— как бы сразу и вставала перед глазами... При этом, конечно, г-н Вышинский
не вдавался в причинно-следственные подоплеки происходящего.
В целом же образ всех проектов «Уличного ТВ» нынче выглядит
так: определенная контролируемость информации при максимальной видимости
ее объективности. Будут ли изменяться пропорции того и другого — как это
было во время президентских выборов и референдума — покажет время. В принципе,
вряд ли эта практика «манипулируемой демократии» отличается от того, что
происходит в самых демократичных СМИ всего мира. Не надо обольщаться, что
там за СМИ не стоят очень конкретные и явные политические и экономические
интересы, ради которых в подавляющем большинстве случаев соответствующим
образом и препарируют, и интерпретируют, и акцентируют информацию. Самая
же существенная разница — как во всей системе организации информации «у
нас» и «у них», так и в условиях существования каждой передачи, каждого
канала — в том, что «у них» телезритель всегда знает, кто именно, член
какой партии, медиа- магнат с какой фамилией, с владением какой собственностью,
с конкурентами в лице кого, и т.д., и т.п., стоит за конкретным изданием.
Телезритель всегда может сравнить действия этих сил и личностей в разных
сферах — экономических, политических, медийных. А значит, у телезрителя
есть больше возможностей самому самостоятельно определить и степень объективности
в подаче информации. Что одновременно является сдерживающим фактором и
для издателей и журналистов, не допускающим уж слишком откровенной манипуляции,
ведь доверие публики, к тому же, имеет там вполне конкретную, выражающуюся
в конкретных денежных знаках, цену — в условиях куда более, чем у нас,
прозрачной экономики. Так что для нас дело осталось за малым, как вы понимаете:
сделать прозрачными все виды отношений на отечественном ТВ, в том числе
и с политической властью. Тем более, что прецеденты тому есть. Скажем,
в отношении «Интера» мы знаем его «политическую» опеку, относительно СТБ
и «1+1» — основного инвестора...
Кстати говоря, очень любопытной, в том числе и в свете
всего вышесказанного, выглядела в «Ночной драматургии» (СТБ) беседа
ведущего Сергея Куцего с недавно избранным в члены Нацсовета по вопросам
ТВ и РВ Владимиром Грановским, до того — президентом Агентства гуманитарных
технологий, имеющего, как известно, некоторое отношение к политическим
технологиям в интересах людей, причастных к созданию «Уличного ТВ». Недавно
в «Эпицентре» («1+1») , по-моему, Владимир Полохало говорил о том,
что у нас есть политологи-ученые, которые исследуют объективные процессы,
и политологи-технологи, которые используют объективные процессы в субъективных
целях своих заказчиков. Владимир Грановский — именно из последних, что
и «подогревало» интерес к его оценкам и взглядам, поскольку, в отличие
от Москвы, публично такие специалисты в Украине пока что «засвечиваются»
нечасто. И, по-моему, г-н Грановский продемонстрировал не только сформированность
и системность его взглядов как профессионала консалтинга, но и ту ценностную
ориентацию «здорового цинизма» (или, если хотите, прагматизма), без которой,
конечно же, невозможно проводить в жизнь методы и идеологию «контролируемой
демократии». Вряд ли можно считать исчерпывающими его характеристики, скажем,
публичности в политике — как содержательности («когда ты понимаешь, о чем
говоришь»), и «диспозиции» (когда ты анализируешь конкретные ситуации,
будучи включенным в более широкий контекст, в более широкую сферу деятельности).
А ответ на вопрос об этике политического пиара (можете ли взяться за «подправку»
не совсем «правильного» имиджа заказчика?) — мол, создаваемый образ всегда
строится на «личном проекте человека» был еще более уклончивым. Но — вполне
профессиональным, с точки зрения определяющей черты политтехнологий — их
озабоченностью не тем, «что», а «как». Я думаю, что такие специалисты действительно
нужны нынешнему составу Нацсовета — в его задаче «трансформировать» (перераспределить)
отечественный телеэфир цивилизованными методами.
