Наталья Фицич — одна из немногих журналистов, которые проявляют особую смелость. Смелость жить своей жизнью. Жить жизнью Украины. Она умеет показать жизнь Украины самим же украинцам. Когда смотришь работы молодого, но уже достаточно известного автора документального кино, появляется интерес и уважение к нам с вами, к стране.
Впервые имя Натальи Фицич мы услышали в 1997 году, когда она, тогда еще начинающий журналист, работала в Информационном телевизионном агентстве «ОКНА» на СТБ, потом — на «1+1». А с 2005 года Наталья реализует себя в продюсерском центре «Закрытая зона».
— Наталья, недавно вы презентовали короткометражную документальную драму «Грех». Расскажите, пожалуйста, о самом проекте и процессе его создания.
— Этот фильм наша команда создала в рамках документального цикла «Открытая зона». Поскольку в Украине недавно отметили очередной День борьбы с ВИЧ/СПИДом, я хотела сделать что-то интересное и привлечь внимание к этой проблеме. Так появился документальный фильм «Грех». Уже позже возникла идея расширить этот показ и сделать фильм доступным не только для телезрителей, но и дать возможность увидеть его в кинотеатрах ученикам школ и молодежи вообще. Таким образом, возникла общественная акция. В течение нескольких дней фильм показывали в сети кинотеатров «Кинопалац» в городах-миллионниках, где эта проблема стоит более остро. Сеансы были бесплатными, поэтому люди абсолютно без проблем могли посмотреть «Грех». Также очень приятно, что эту идею поддержало Министерство образования и науки Украины.
Я очень надеюсь, что эта акция хотя бы кого-то из молодежи убережет от неосмотрительных шагов, необдуманных поступков... И это уже в данном случае будет большим достижением. Этот фильм, на самом деле, не преследует цели рассказать о СПИДе, как очень часто это делается: пути его распространения, сколько людей уже является ВИЧ-позитивными и тому подобное. В данном случае речь идет о рассказе трех семей, которые на себе почувствовали горе наркомании. Фильм, в первую очередь, апеллирует к эмоциональности зрителя. Я убеждена, что если зацепить сердце зрителя, потом он сам может узнать все необходимые цифры, пути распространения и тому подобное.
— Вы действительно думаете, что после просмотра фильма подростки сделают выводы?
— Я не просто думаю, я убеждена в этом. Потому что мы, ничего не приукрашивая, рассказываем о судьбах наркозависимых людей. Я убеждена, что приукрашивать жизнь не стоит. Жизнь хороша в своей драматичности. Ее нужно показывать такой, какой она есть. Мой самый главный зритель — это моя дочь, которой шесть лет. Кстати, месяц назад я была очень удивлена тем, что она смотрела фильм о воинах УПА и ей очень понравилось. Когда она посмотрела «Грех», то подошла ко мне и сказала, что никогда не возьмет в руки наркотиков. Я убеждена, что на детей эти вещи влияют.
— Для того, чтобы таких проектов было больше, нужно участие или помощь государства?
— Мы привыкли постоянно сетовать на государство. Привыкли говорить: государство — обязано, государство — должно, государство — вынуждено. Я не думаю, что здесь проблема в государстве. Государство — это мы с вами, это каждый наш шаг, то, что делаем и понимаем мы сами, или то, чего мы не делаем и не понимаем. Не в государстве здесь дело, а в наших головах и наших сердцах, и в том, что мы готовы сами сделать для общества.
— Уже сегодня можно без сомнения утверждать, что вы делаете настоящее документальное кино, которого, кстати, не так уж и много в отечественном телепространстве. А с чего все начиналось?
— У меня вышла спонтанная история, потому что еще несколько лет назад я могла только мечтать о документалистике. Получилось так, что за месяц до оранжевой революции я в числе шести других журналистов уволилась с «1+1». Оказалась без работы. Я, честно говоря, и не пыталась пойти работать куда-то репортером, потому что у меня была очень тяжелая моральная ситуация. Но когда люди вышли на улицы, у меня появилось вдохновение. Ведь не могло быть такого, что все знаковые события проходят мимо меня. И вдруг мне предложили сделать небольшой документальный фильм. И все мои эмоции, желание передать то, что было на Майдане, показаны в том фильме. Это была моя первая попытка съемки документального кино. Сейчас я могу сказать, что оно не было очень сильным. Но тот фильм пригласили на фестиваль в Мюнхен. И определенным образом, это мне добавило веры в себя.
Впоследствии мы, т.е. моя команда, начали серьезно заниматься документалистикой, ведь ее нет на наших экранах. Но тогда, когда я сделала «День седьмой», совместно с Олесем Саниным, Владимиром Арьевим и командой журналистов, поняла, что у меня нет другого пути, кроме как заниматься кинодокументалистикой. Думаю, что сейчас я получила больше, чем мечтала.
— Как, по вашему, в нашем телепространстве кинодокументалистика имеет место?
— Судя по тому, что показывают на наших каналах, ей совсем нет места. Но она должна быть, потому что на сегодня у нас есть новости, которые достаточно качественны, у нас есть развлекательные проекты, кино, к тому же покупаемое. И все. Но новости постоянно меняются. А документалистика — это тот жанр, который существует в сегодняшнем дне для истории. Она повествует, как книга, только в визуальном формате. Когда мы хотим вспомнить или исследовать историю, то мы ищем документальные фильмы. Выходит, если мы сейчас не будем снимать кино, то что о нас скажут спустя десять лет? Что нас не было? Так не должно быть.
— Как вы думаете, изменилась ли журналистика за последние два года?
— Тогда существовала угроза самому существованию журналистики как профессии. Потому что цензура не оставляет места для развития журналистики. Поэтому возможности писать стало намного больше. Другое дело в том, что мы этой свободой не всегда умеем пользоваться. Свобода — это ответственность. Так же, как и журналистика. Потому что СМИ — это определенная власть, а власть — это ответственность. И я боюсь, что как раз ответственности больше не стало. Жаль, потому что свобода и ответственность — это те вещи, которые должны бы идти параллельно. Качество подачи информации, качество изложения на тот момент были низкими и остаются такими до сих пор. Но констатировать то, что журналистика с того времени изменилась, не могу.
— Вы несколько своих фильмов («Оранжевая революция», «День седьмой») презентовали в Москве и Нью-Йорке. Какой была реакция публики на тематику картин?
— Мы презентовали свои работы в Москве в украинском культурном центре. Посмотреть фильмы пришло больше украинцев по происхождению, хотя были и собственно россияне. Реакция была разной, очень часто неоднозначной, потому что они получали несколько другую информацию об Украине. Но в общем, что очень интересно, принимали тепло. Почему? Не знаю. Но зал был полон, люди активно и искренне общались. Намного активнее, чем в Нью-Йорке.
Я была очень озабочена тем, будут ли восприняты и понятны фильмы тем людям, которые живут вне родины. Потому что они ориентированы на тех, кто живет в Украине, кто это в той или иной мере пережил, или для наших детей. Но каждый зритель понял все, что хотели сказать мы — авторы.
— Какой из ваших фильмов вы считаете самым удачным?
— На сегодня это «День седьмой». После этого фильма я начала документальный цикл «Открытая зона». Но дело в том, что это больше телевизионный формат, это определенный компромисс между тем, что люди привыкли видеть «развлекаловку», и тем документальным форматом, к которому я сама стремлюсь. В данном случае я перед собой поставила задачу: приучить зрителя к просмотру документальных фильмов. Приучить смотреть об украинцах, интересных людях, о чем-то необычном, нестандартных сюжетных историях... Мы стараемся следовать высокому качеству.
— Вас не волнует такое положение, что именно на «5 канале» не каждый сможет посмотреть ваши фильмы или должным образом оценить их?
— Конечно, волнует. Но, тем не менее, украинским телеканалам не интересна документалистика как таковая. И в данном случае от меня это не зависит.
— Какой тематики фильмы делать наиболее интересно: на политические темы, социальные, жизненные истории...
— Честно говоря, над политикой работала давно, и мне этого хватало. То, что я делаю сейчас, у меня вызывает восторг. И это интересно в первую очередь мне, и надеюсь, что это будет интересно зрителям. А политика — это как новость. Сегодня она одна, а завтра — другая. А я рассказываю о совсем иных вещах. Я рассказываю о том, что рассказывают деткам в сказках: это добро и зло, это патриотизм, отношение к другим людям, моральные качества... И эти вещи не исчезнут, независимо от того, какая политическая или экономическая ситуация будет в стране.
— Какие проекты готовите показать зрителям в ближайшее время?
— Сейчас мы задумали документальный фильм, который будем делать с Олесем Саниным, а продюсером будет Владимир Арьев, об украинском сале. Он будет сделан в жанре документальной комедии. Это очень сложный жанр. И к тому же это мой дебют в документальной комедии. Но вместе с тем я продолжу вести документальный цикл «Открытая зона». Тем для новых сюжетов множество. Например, ко Дню святого Николая будет фильм, посвященный детям-сиротам. На католическое Рождество будет фильм, посвященный украинским ювелирам. Оказывается, ювелирное дело на сегодня в Украине продвигается семимильными шагами, и украинские ювелиры завоевывают высокие международные знаки отличия. В общем, их назвали родоначальниками нового жанра. В данном случае страна должна гордиться такими людьми. Еще хотим рассказать о кулинарных символах Украины. В частности, о «киевской котлете» и «Киевском торте».
— Охарактеризуйте, пожалуйста, ваши проекты.
— В общем, я наши проекты охарактеризовала бы как рассказ украинцам об украинцах. Для себя лично, создавая эти фильмы, работая над сценариями, делаю открытия. Бывают истории разные: и грустные, и веселые, и смешные... Я считаю, что Украину прославляет каждый из нас. Было бы очень хорошо, чтобы мы знали таких людей, чтобы они таки получили свои пять минут славы. Ведь первое, чем должно гордиться государство, — это гражданами государства.
