Языковой вопрос набирает в Украине обороты. В ближайшее время следует ожидать натиска со стороны официальных лиц и СМИ под прикрытием лозунгов в советском духе о равноправии языков и с призванием к законам.
Законодательство не предлагает никакой защиты украинскому языку, потому что не принимает во внимание тот факт, что украинский язык, в отличие от русского, стал жертвой лингвоцида.
Как это не грустно, но актуально создание в Украине аналога Французской академии, в компетенциях которой должна быть не просто охрана и развитие украинского языка, но и юридически, публично и научно эффективная реакция на действия и высказывания брагарей/еремеевых и других Шариковых великороссийского производства. Если такая Академия традиционно существует в стране с колонизаторским прошлым, то Украине она и подавно нужна.
Всего лишь на несколько дней Украину всколыхнуло убийство Артема Мирошниченко за то, что тот разговаривал в Украине на украинском языке.
В тот вечер в Вене я с австрийскими друзьями засиделась за ужином — не успевала отвечать на их вопросы:
— У вас много русскоязычных? Мы были в Киеве — там большинство на русском разговаривает... Здесь медиа по-разному об Украине сообщают... Не знаю, чему верить... Так кто такие сепаратисты — русскоязычные украинцы? Это гражданская у вас война? При участии России?
Мы говорили обо всем том, что западноевропейский человек не может узнать из своих медиа, потому что те об этом молчат. А особенно теперь, когда Бородянский закрыл иновещание UATV, в то же время получив повышение зарплаты. Зато Russia Today — мощная как никогда.
Запад не придал значения убийству Мирошниченко — мол, чего хотеть от асоциальных элементов?.. Запад не понимал и не понимает сути языкового вопроса в Украине — вопроса, принесенного на штыках коммунистов-великороссов. Не понимает, что для Украины он является экзистенциальным. В конечном итоге, никто кроме России вопрос украинского языка Европе не выясняет. Все попытки вернуть Украине ее идентичность Запад интерпретирует как украинский реваншизм относительно России. Это при том, что ни одна из стран Европы не потерпела бы агрессивной и политически весомой инвазии языка соседа на свою территорию.
ПЛАСТИЛИН И СУБВЕРСИЯ
Украинская общественность не научена мыслить в русле, которое непосредственно не касается «прокормить себя и семью». Не обучена действовать в категории интересов государства. Она научена воспринимать себя вне собственного государства и смотрит на него как потребитель, который выбирает «кормильца», у которого имеет право требовать еду и условия для физического выживания.
Общественность не умеет воспринимать государство как свое. Не видит историческую преемственность, а себя — ее частью. Совковая психика мешает воспринимать себя как единицу нации. У общественности не выработано понятие связи поколений. Массы не умеют связать материальное с невещественным. То, что нельзя забросить в желудок, — полностью обесценено.
Почему-то украинцам тяжелее всего быть украинцами. Им проще жить, общаясь на «общепанятном». Отсутствует понимание того, что язык является основой полноценного существования нации.
Широкие массы, не только в Украине, имеют, к сожалению, мозг как будто из пластилина — податливый и мягкий. А в руках противников он работает против самих украинцев. Что будешь лепить, то и будет, пока рука другого не начнет лепить свое. КГБистская тактика субверсии до сих пор безотказно срабатывает на безразличной украинской общественности.
После избрания Зе у общества перестали срабатывать предохранители. Материальные интересы взяли верх и начали диктовать свои правила в невещественной сфере. К власти пришли люди, укорененные в совковой парадигме. Они создают адекватный для себя мир. Для них не существует понятия государственных интересов. Они не знают историю государства, которой руководят. Избегают основополагающих для Украины вопросов. Повторяют мантру о мире с убийцами украинцев. Для них не существует фронтов, где они бы отстаивали интересы Украины.
Поэтому не удивительно, что теперь наблюдаем фатальные для Украины вещи.
Во-первых, это снятие с повестки дня центральных для продвижения нации тем и исторических вопросов. Свидетельством этому — новая стратегия Института национальной памяти, которая под предлогом политики примирения и объединения нации, размывает и обезличивает то, что должно стать составляющей новой национальной и государственной идеологии. Опять делается акцент на культурной дипломатии, хотя та беспомощна в противостоянии «русскому миру».
Новая стратегия национальной памяти направлена на забвение и движется к банализации, выхолащиванию и к компромиссу с российскими идеологическими интересами, которые в языковом вопросе преимущественно совпадают с либеральной позицией Западной Европы, которая не знает, что такое лингвоцид.
Во-вторых, не производится образовательная политика, которая имела бы целью обновить образование в соответствии с современными образовательными и политическими потребностями. Министр образования позиционирует себя вне идеологий, но защищает тезис, что в школьных программах нужно отходить от темы страданий, чтобы не воспитывать нацию в травматическом русле. Это говорит чиновник страны, которая находится в состоянии войны. Во время, когда на фронте умирает молодежь, а свои травмы нация даже не начала переваривать. Украинцы боятся собственного отображения в зеркале истории.
В-третьих, книжный рынок открывается российским игрокам — к примеру, российское издательство Alpina Publisher законно продает через Yakaboo свою продукцию в Украине. И делает это не только Yakaboo.
В то же время премьер-министр Украины ограничил выплаты в поддержку культурных проектов и массово закрываются библиотеки.
ДО СИХ ПОР «ОБЩЕПАНЯТНЫЙ»?
Удмурт Альберт Разин, научный работник и общественный деятель, сжег себя 10 сентября 2019 года, протестуя против русификации удмуртов. Большинство западных медиа смолчали. Это первое самосожжение на политической почве после распада СССР. Именно поэтому эта искра прозрения заграбастанных Россией этносов является знаковой для будущего РФ.
В Украине единицы понимают, что именно язык является движущим фактором в подрыве РФ и sine qua non государственности Украины. Немногие спрашивают себя, почему завоеватели Украины брались в первую очередь за уничтожение языка. Лингвоцид идет всегда рядом с геноцидом. Россия это понимает лучше всего.
В Украине должно состояться добровольное переосмысление употребления русского языка. Объекты субверсии имеют в настоящий момент возможность понять, что их русскоязычность — результат успешного эксперимента господина над рабом.
На своей шкуре вопроса языка я почувствовала 20 лет тому назад. Каждый раз, когда я в Киеве говорила на украинском языке, меня русскоязычные украинцы называли «бандэровкой» — часто просто по инерции.
В 1972 году, протестуя против русификации УССР, мой отец поехал в Москву к Генсеку Л. Брежневу с требованием вернуть украинцам украинский язык. Ему сказали: «Языковой вопрос решен Лениным и обсуждению не подлежит. Ты серьезно болен — тебе надо лечиться». Отец сдал им свой билет члена КПСС. После этого его лишили права на профессию педагога и культурно-просветительного работника, а также исключили из института — с 5 курса исторического факультета. Так он стал строителем-разнорабочим. Это были 80-е. Недавно Путин всех украинцев, в том числе и русскоязычных, назвал деревенщиной, а украинцев — продуктом польской династии Потоцких. Украинцев не спасла языковая мимикрия. Разве это не аргумент перейти на украинский?
Конечно, вопрос украинского языка как второсортного уже не стоит так остро, как раньше. Но дихотомия «общепанятный» и «сельский» осталась. Россияне это хорошо усвоили. В Австрии можно часто наблюдать, как русские туристы общаются с немецкоязычным персоналом супермаркетов на русском. Им отвечают по-английски, но это россиян не сбивает с толку. Они получают то, что хотят с помощью языка жестов, сопровождая это монологом на русском языке. «Общепанятный» же.
ЯЗЫК — ЭТО ЕЩЕ И РЕСУРС. ПОБЕДИТ ТОТ, КТО СУМЕЕТ ЕГО ИСПОЛЬЗОВАТЬ
В условиях гибридной войны нельзя игнорировать вопрос языка. Нужно четко очертить линию языкового фронта и привлекать к нему общественность.
Правительство должно разработать и воплотить программу, которая бы доступно объясняла массам значение использования украинского языка в ежедневной жизни.
Для общественности главный ресурс выживания — хлеб и к хлебу. Поэтому к массам должно быть донесено, что язык, если говорить прагматично, — это также ресурс, даже если его на хлеб не будешь намазывать. Ресурс как для Украины, так и для ее противников. Кто будет контролировать этот ресурс, тот станет победителем.
Проблема также в том, что институции, которые должны работать над выработкой государственной идеологии, в действительности работают в противоположном направлении.
Новая власть ведет себя так, будто у Украины не было и нет исторического внешнего врага, якобы его можно опять объявить старшим братом и за ночь завершить войну. Такое виденье власть навязывает избирателям.
Идеологическая работа не ведется ни на официальном, ни на неофициальном уровнях. Лишь отдельные люди самоотверженно, но разрозненно работают в этом направлении. Украинские интеллектуалы по большей части работают на гранты из бюджетов левых сил Европы и играют на конъюнктуре, которая вопрос языка в основном не предусматривает, а тем более украинского в Украине.
Кадровое образование в стране — насквозь совковое. Поэтому нужно вышколить яркий контингент украиноязычных педагогов и поднять их престиж. Имею в виду преданных работе профессионалов, а не тех буфетчиц, которые в СССР преподавали украинскую литературу и язык, вызывая у детей отвращение к самому слову «украинский» и вырабатывая комплексы второсортности на национальной основе.
Нужно проводить разъяснительную работу с Мероприятием Европы по лингвоциду в Украине и относительно значимости языкового вопроса. Европа воспринимает Украину преимущественно как русскоязычную страну. Считается, что каждый говорит на том языке, на каком хочет, и запрещать употреблять какой-то язык — недемократично и дискриминационно. Причины, почему так исторически сложилось, никого не интересуют. Поэтому когда Путин и Russia Today рассказывают Европе об «ущемление прав русскоговорящих на Украине», им безоговорочно верят. А когда украинцы говорят о притеснениях родного языка, их не понимают.
Причина успеха наций — умение максимально и своевременно использовать ресурсы. Материальные и нематериальные. Для этого необходимо мышление. Стратегическое и тактическое. Именно в настоящий момент в Украине должен выключиться режим «шлункарства» и начаться эпоха sapiens gentem — разумной нации. Язык — это оружие, которое мы теперь добровольно отдаем в руки врагу.
