Что ж, Владимир Лесной в статье «Нужно ли наследовать тоталитарных вождей» вполне справедливо заметил, что на Западе, как правило, не бывает дискуссий на страницах того или иного издания между авторами, которые сотрудничают с ним. Хорошо это или плохо для западных масс-медиа? Не берусь однозначно судить, но был свидетелем, когда в конце 2004 года британец украинского происхождения, достаточно известный журналист, пытался каким-то образом дезавуировать откровенные бессмыслицы об оранжевой революции, напечатанные другим автором в газете, с которой они оба сотрудничали (мол, это очень плохая революция, это обман трудящихся, потому что их вынуждают выступать за утверждение капитализма, тогда как антагонисты «оранжевых» сохранили бы такие нужные людям завоевания социализма и т. д.), но ему отказали. Но дело даже не в традициях Запада, где интеллектуалы имеют достаточные возможности для того, чтобы высказать свою позицию, — дело в украинских реалиях, где таких возможностей почти нет. Хватит пальцев на руках, чтобы перечислить те печатные и электронные площадки, на которых возможен обмен существенными мнениями и обстоятельные, без взаимных обид и демагогии, дискуссии по наболевшим вопросам. И среди этих площадок «День» занимает далеко не последнее место.
Хотя, конечно, дискуссия сама по себе — это вспомогательный инструмент для выяснения сути того или другого вопроса, поэтому главным на самом деле является то, о чем пишет Владимир Лесной: «Если каждый автор «Дня» будет излагать свою собственную точку зрения, не «цепляя» коллег поименно, то читатели разберутся сами, кто и в чем прав». Но сам Лесной, скажем, не просто «зацепил» мою фамилию в статье «Об «операциях»...» («День» №121, 14 июля 2011 года), а еще и заметил: «В том, что на наших президентских выборах Путин стопроцентно делал ставку на Тимошенко, сомневаться может лишь глухонемой или тот, кто стал таковым через личные или политические симпатии к Юлии Владимировне». Отвечать коллеге я тогда не стал, хотя, наверное, имел полное моральное право. И теперь на этот счет с ним дискутировать не буду, только замечу, что тему про Тимошенко как «агентуру Москвы» вообще рекомендую закрыть. Поскольку не менее мотивированным является утверждение, что те, кто ведет об этом речь, или сами получают деньги от ФСБ, или используются «втемную». Это же ведь классическая метода московских спецслужб: вспомним о трагической судьбе автора знаменитой книги о холодноярских повстанцах Юрия Горлиса-Горского. После войны в так называемом лагере Ди-Пи (для перемещенных лиц) московская агентура подбросила бандеровцам «достоверные» сведения, что этот убежденный украинский патриот является кремлевским агентом. И Горлис-Горский был ликвидирован... А как действовал гениальный лингвист и давний агент Лубянки Роман Якобсон в Гарварде? Он распространял слухи, что Юрий Шерех-Шевелев был во время войны нацистским прихвостнем, чуть ли не евреев расстреливал. Результат — мощная блокада со стороны левых интеллектуальных кругов Запада научной деятельности Шевелева (который в действительности никогда не был радикальным националистом, тем более чьим-то прислужником). А как грамотно поссорили Олеся Гончара с его довоенным институтским учителем и наставником Шевелевим уже в независимой Украине!
Поэтому предлагаю всем быть очень осторожными с соответствующими упреками в адрес политиков и интеллектуалов, кроме случаев, когда тот или иной персонаж откровенно манифестирует себя патриотом России и/или СССР и врагом «украинского буржуазного национализма». Не нужно, по-видимому, даже приводить фамилии таких деятелей — они всем известны. И относительно значительного их числа имеется достаточно оснований считать, что их «очарованность Востоком» далеко не бескорыстная...
Вместе с тем в статье «Нужно ли наследовать тоталитарных вождей» налицо утверждения, которые требуют уточнения или возражения. Первое из них — это то, что «руководители иностранных государств, прежде чем посетить Россию для заключения важных экономических или политических соглашений, не садятся за изучение русской истории и всего того, что можно было бы назвать русской идеологией, иначе им не хватило бы времени для выполнения своих главных обязанностей», мол, для этого существуют эксперты. Это не совсем так. Джимми Картер сумел существенно пошатнуть моральное влияние СССР (где «трудовому человеку» вроде бы жилось очень хорошо) в определенных западных кругах, использовав фактор прав человека. И даже более того: ему удалось вытянуть из тюрем и лагерей на Запад не одного диссидента. Да и бойкот Олимпиады-80 в Москве оказался в исторической перспективе знаковым событием: он свидетельствовал о том, что Запад прекращает заигрывать с советским коммунизмом. А затем Рональд Рейган довел дело до стратегического успеха: в СССР начались реальные изменения, которые и привели в конечном итоге к известным событиям второй половины 1991 года. Почему так произошло? А потому, что эти политики не просто выпускали на переговоры экспертов, а имели возле себя квалифицированных советников, при помощи которых постигали сущность русского имперства, — Збигнева Бжезинского (Картер) и Ричарда Пайпса (Рейган). А вот у Буша-старшего и Тэтчер таких советников не было, и хотя бы краткий курс русско-советской истории они не усвоили, чем и объясняются их абсолютно провальные поездки в Киев, когда эти западные лидеры выступили в унисон с ожесточенными сталинистами и русскими шовинистами. Когда же в начале 1990-х на Западе уже всерьез начали подумывать о роспуске НАТО и верить в окончательное торжество русской демократии, на помощь молодому президенту Биллу Клинтону пришел тот же Бжезинский, который объяснил элементарные вещи наивному относительно России политику. Вот почему никакие встречи этих американских президентов один на один с кремлевскими лидерами не могли сбить со стратегически верного курса.
К сожалению, почти никто из президентов и премьеров Украины, как это ни парадоксально, не имел и не имеет достаточных для осуществления эффективной политики знаний о России. Очень сомневаюсь, что без таких знаний Евгению Марчуку удалось бы в 1995—1996 годах успешно ликвидировать мешковщину в Крыму и добиться существенного прорыва в отношениях с западными государствами без ухудшения отношений с Москвой. К сожалению, ни Ющенко, ни Тимошенко, ни тем более нынешняя публика у власти необходимых знаний не имели и не имеют, а помощью квалифицированных советников пользоваться не умеют или не желают. И в этом случае не помогут ни детали собственной биографии, ни жизнь в русифицированной среде — много ли русских интеллектуалов верно понимают сущность проблем и тенденции развития своей страны?
Отдельного рассмотрения заслуживает тезис Владимира Лесного относительно того, что «Тимошенко близка Путину точь-в-точь в той же мере, что и Янукович. Они — продукт срастания советского социализма с диким капитализмом; бурная эпоха вынесла их на поверхность. Невзирая на острую борьбу между собой за влияние, они чрезвычайно близки «социально»...». Но дело даже не в том, что «городская девушка — отличница» (Ю. Щербак), дипломированный вузовский преподаватель и заведующий автобазой с очень специфической биографией вряд ли могут быть социально близкими. Путин с Януковичем тоже социально совсем не близкие, что чувствуется при каждой их встрече, в галстуках или без, дистанцию эту хорошо видно и на фотографиях, и в видеоматериалах. Суть в том, что биография Тимошенко в 1990-х — это действительно стремительный всплеск агрессивного, авантюрного, в известной степени «дикого» капитала. А вот биографии Путина и Януковича — это карьера сначала «шестерок», а затем все более весомых величин государственно-олигархического капитала. Разница принципиальна. И хотя оба эти варианта капитала не являются креативными, модернизационными, социально эффективными, но именно второй, по оценкам западных исследователей, является наименее приемлемым, исходя из стратегических интересов любого общества. Собственно, при господстве такого капитала не совсем уместно вести речь о капитализме; целый ряд исследователей говорит о парадоксальном «промышленном феодализме» современной эпохи. Для того чтобы убедиться в точности этой характеристики, достаточно заметить, какое сугубо средневековое значение придают президенты России, Украины и еще нескольких государств, где господствует эта разновидность капитала, своим бесчисленным резиденциям, роскошным и то же время недостаточно функциональным.
Наконец, ничего общего с попытками политически (собственно, и физически — что такое семь лет в украинской тюрьме!) уничтожить Юлию Тимошенко не имеет и то, что случилось недавно на Западе, — мол, «американский суд успешно превратил в политический труп известного французского социалиста Стросс-Кана, который намеревался бороться за должность президента Франции. В Германии политические оппоненты и СМИ совсем недавно «уничтожили» министра, одного из руководителей правящей партии и самого вероятного преемника Ангелы Меркель Карла-Теодора цу Гуттенберга». Как раз американский суд и остановил воистину вакханалию вокруг Стросс-Кана (представьте, прокурор отказался выдвинуть обвинение!), а «выбило из седла» прежнего председателя МВФ, во-первых, его хорошо известные недоброжелателям и недопустимые для серьезного политика любовные похождения, во-вторых, неимоверно гипертрофированная политкорректность, которая, по мнению известного русского диссидента Владимира Буковского, «хуже ленинизма». Конечно, разве можно сомневаться в словах горничной, если она не только женщина, но еще и темнокожая, еще и «эксплуатируемый класс»! Другими словами, принцип равенства перед законом был нарушен, — что ж, такое бывает даже в Штатах... А скольких политиков Украины, в том числе и на очень высоких должностях, мы не досчитались бы, если бы у нас так строго относились СМИ и общество в целом к плагиату, к научной недобросовестности! Нет — мухи отдельно, котлеты отдельно; от того, что ихтиозавр и дельфин внешне чем-то похожи, они не становятся представителями одного класса живых существ.
Что же касается обвинений в адрес Игоря Лосева, — что он, мол, взял для примера правильного или неправильного поведения на политических процессах только коммунистов (Димитров, Кастро, Каменев и т. п.), а следовательно, мыслит в «черно-белых» категориях советского времени, — то это, прошу прощения, какая-то описка. Ведь Фидель Кастро на момент суда режима Батисты над ним вовсе не был коммунистом — он исповедовал идеи революционной демократии, и большинство его сторонников и финансистов находились в... Соединенных Штатах. Георгий Димитров на Лейпцигском процессе выступал прежде всего как антифашист — и в таком качестве воспринимался европейской либеральной прессой. Ну а вместо московских процессов 1930-х годов над Каменевым, Зиновьевым и другими, конечно, автор мог взять для примера, скажем, процесс над «кубинским Тухачевским» — генералом Арнальдо Очоа, который прославился своими успешными действиями во главе кубинского экспедиционного корпуса в Африке в 1970-х годах, — но сколько найдется читателей «Дня» даже среди известных интеллектуалов, которым известна эта фамилия? Можно было бы воспользоваться и другим примером — судом над Джавахарлалом Неру в 1932 году в Аллахабади, когда обвиняемому даже не дали выступить и приговорили к двум годам заключения, но опять-таки, кому из читателей, в отличие от самого Игоря Лосева, известны подробности политических процессов в Британской Индии? Вот и приходится обращаться к тем персонажам и событиям, которые лежат, так сказать, в зоне доступности рядового читателя.
И напоследок. Владимир Лесной фактически призывает интеллигенцию отстраниться от политики как таковой: «Увлекшись игрой в политику, в ожесточенных междоусобных баталиях интеллигенция забывает о своей главной миссии — нести в народ национальную идею, высокую культуру (в широком смысле слова) и здоровую мораль. Именно интеллигенция может играть значительную объединительную роль в украинском обществе, поскольку политики лишь раскалывают и дробят его дальше, в частности и такими неловкими судебными действиями, как суд над Тимошенко». Вообще-то украинская правозащитная среда значительно более жестко и квалифицированно оценивает судилище над Тимошенко; но, тем не менее, как после всех драм ХХ века пытаться убежать от политики? Не отрицая значения просветительского, хочу напомнить, что, скажем, именно польские интеллигенты сыграли решающую роль в проведении реформ на рубеже 1980—90-х; Верховная Рада Украины, которая провозгласила независимость, в своем составе имела интеллигентов больше, чем следующие созывы... Sapienti sat.
