Отклик главного редактора радиостанции «Эхо Москвы» Алексея Венедиктова на статью в нашей газете «Тон как политика» является поводом для рассмотрения довольно большой и сложной проблемы подачи Украины российской журналистикой. В силу большого объема темы, ее многочисленных ответвлений и явно наносных и конъюнктурных публикаций, как у нас, так и в прессе соседей, ограничимся сравнением системных проблем. Первая и, на наш взгляд, главная из них — это принципиально разный подход к освещению событий, к подбору фактов, их толкованию и комментированию.
У НИХ ВСЕ ПЛОХО, У НАС ВСЕ ХОРОШО
Как ни печально, но в подавляющем большинстве публикаций наших коллег в основе лежит именно этот фактор. От него отталкиваются, под него подбираются факты, а то, что этому противоречит, просто игнорируется. Иногда это выглядит даже забавно, но смеяться не хочется. При этом любой украинский успех часто рассматривается просто как общероссийская трагедия вселенского масштаба. Достаточно было появиться сообщению в газете Bangkok Post, что Тайланд принял решение закупить 200 украинских танков «Оплот» (официального подтверждения публикации пока нет), как в России появились комментарии, рассматривающие это, в общем, довольно заурядное событие на рынке вооружений как национальное оскорбление. Странно, но в Германии то, что их танк Leopard 2A4 этот конкурс также проиграл, практически никто, кроме специалистов, не заметил. И то, что «Оплот» выиграл у немецкого танка, более чем достойного соперника, тоже прошло незамеченным. А вся проблема в том, что российскому Т-90 противостоял украинский танк. Россия уже в этом году проиграла несколько тендеров, в частности в авиации, что делает весьма проблематичным дальнейшее существование конструкторского бюро МиГ, но такой истерики не наблюдалось. Высказывались сожаления, но не более того. А тут мало того, что проиграли, так, кто бы мог подумать, — Украине. Дальше все пошло по наезженной колее. И танки никакие не украинские, а еще советские. И ничего нового в Харькове не придумали, и далее в том же духе. При этом главнокомандующий Сухопутными войсками России генерал-полковник Александр Постников недавно резко раскритиковал Т-90, который, по его словам, ничего нового собой не представляет и «на самом деле является 17-й модификацией советского Т-72, выпускавшегося с 1973 года». Главком заявил, что стоимость Т-90 в настоящее время составляет 118 миллионов рублей за единицу. «Нам проще было бы купить за эти деньги три «Леопарда». А может, украинские танки, добавим от себя, еще дешевле вышло бы. Кстати, последний — основной боевой танк ФРГ 1960-х гг. Он находится на вооружении бундесвера, армий Нидерландов, Бельгии, Норвегии, Дании, Австралии, Италии и других стран. Постоянно модернизируется. Немцам и россиянам выставлять на продажу модернизируемые танки можно, а вот Украине — никак. Критически о танке Т-90 высказываются не только военные. Глава производящей их корпорации «Уралвагонзавод» Олег Сиенко заявил: «Если мы в ближайшие пять лет не сделаем новые изделия, то смело можно будет писать на изделиях «Уралвагонзавода» «телеги» или «подводы» — эта техника не будет нужна... Мы согласны, что сегодня наши машины устаревают, но не с годами, а уже по дням». Странно было ожидать от тайских военных, чтобы они согласились покупать технику, которую сами производители и ее главные потребители считают устаревшей. Надо полагать, что об украинском танке они совершенно другого мнения.
И так по любому поводу. Газотранспортная система Украины на грани полной деградации. И об этом совершенно серьезно говорят с очень высоких российских трибун вплоть до руководителей государства, на основании чего нам предлагают совместные предприятия по устранению этой проблемы. А о том, что российская система в еще худшей ситуации, — ни слова и даже ни полслова. Ведь ни премьер, ни президент такого не говорили — значит, такого нет и быть не может. Любые происшествия с украинскими самолетами в России — очередной повод лягнуть наше авиастроение, а то, что эти самолеты сделаны на российских заводах и виной происшествия некачественная сборка или негодные комплектующие, — гробовое молчание. Вроде, как и нет всего этого. Кстати, с самолетами украинской сборки происшествий случается очень мало.
Если украинские танки, самолеты и другие изделия ВПК такие плохие, то зачем Россия так настойчиво хочет образовать с нашими предприятиями совместные структуры? Ответ дал в приливе откровенности один наш российский коллега: «Вы нам конкуренты, вот мы и хотим эту конкуренцию ликвидировать». Но если мы конкуренты и довольно активные, то зачем нам объединяться с технологически отсталыми соседями? Это уже вопрос нашим власть имущим и тем нашим депутатам, которые горло готовы рвать, чтобы пробить такое объединение.
Мы специально так много внимания уделили освещению проблем ВПК и оружейного бизнеса, так как они обычно редко выходят на широкое общественное обсуждение. Но в них как в капле воды отражается поставленная в подзаголовке проблема.
НЕИЗЖИТЫЙ ИМПЕРСКИЙ КОМПЛЕКС
И это не просто такой заказ от власти своей прессе, что, конечно же, имеет место. Это проблема психологии наших коллег. Первая реакция на положительные события в нашей стране: «Не может быть». В упомянутой передаче «Эха Москвы» Алексей Венедиктов заметил с некоторым чувством зависти, что в Украине отменена обязательная аккредитация иностранных журналистов в МИДе. Его собеседница и ведущая Ольга Бычкова также была удивлена. В этом мелком вопросе мы продвинулись в Европу. Ну как же так, не только не подождали соседей, а даже на полшага впереди.
Матвей Ганапольский тоже откликнулся. В своем блоге приводит ответы «либеральной (!) аудитории» радиостанции на некоторые вопросы о российско-украинских отношениях и восприятии слушателей Украины. «Должна ли Россия предпринимать попытки вернуть Крым? «Да» — 66,7%, «нет» — 33,3%», «Должна ли Россия вести пропаганду на Украине с помощью украинской оппозиции для объединения государств? «Да» — 41,2%, «нет» — 58,8%». И это при том, что министр иностранных дел России Лавров в своем интервью Алексею Венедиктову четко и недвусмысленно ответил, что проблема принадлежности Крыма закрыта и никто на государственном уровне ее не ставит. Возникает тогда вопрос: почему же в массовом сознании относительно либеральных слушателей вопрос стоит прямо противоположным образом? Не потому ли, что в российских СМИ крымская проблема подается под особым углом. Да, власть заявляет, что вопрос закрыт, но это сейчас, придут другие времена... Ганапольский считает, что нужно радоваться тому, что «...для эховцев эти цифры весьма позитивны: год назад все было гораздо хуже — и Крым хотело больше народа, а у сторонников пропаганды за объединение в одну страну было явное преимущество... Так вот, для того, чтобы россияне приходили к более спокойным цифрам, нужна профессиональная журналистика. Нужны «провокационные» вопросы Венедиктова». При этом заметим, что предметом нашего материала были не столько вопросы, сколько тон беседы. Журналистика, интервью в частности, строится на так называемых острых вопросах. Чтобы это знать, не нужно читать, как советует нам Ганапольский, умные книжки. Как заметил в откликах один из слушателей «Эха Москвы»: «Если вы считаете, что это профессиональная журналистика (об интервью Венедиктова с Константином Грищенко. — Авт.), послушайте интервью Ларри Кинга — никакого хамства, фамильярности и непонятных ужимок». Действительно, этот известнейший американский телевизионный журналист демонстрировал высокие стандарты профессионализма. А какие острые вопросы задавал своим высокопоставленным собеседникам, среди которых президентов, премьеров и министров было без счета... При этом сам г-н Ганапольский отдает должное газете: «Самое интересное, что журналисты «Дня» — очень хорошей газеты, именно так и поступают со своими. Но тут появился чужой, а это явно имперские попытки поставить «нэньку» на колени».
Именно так. Не в том дело, что чужой, а имперский налет. Посторонний взгляд всегда интересен, если в основе его лежит получение или доведение информации. Наши министры находятся на публичном посту и должны отвечать за ту политику, которую проводят. А наши читатели должны, в том числе и от нас, знать все изъяны их действий. И если такой объективный взгляд приходит от соседей, то спасибо им. Как известно, в своем глазу... Но проблема российской журналистики состоит не в поиске информации и донесении ее до слушателей и читателей, а в проведении определенной политической линии. И она определяется совсем не в редакционных кабинетах, а в совсем других. Что наглядно характеризуют цифровые показатели ответов слушателей радиостанции на третий вопрос, заданный Ганапольским: «Удовлетворяют ли Вас отношения между Россией и Украиной? «Да» — 24,9%, «нет» — 75,1%». И нас отношения двух соседних государств совершенно не удовлетворяют. Только причины этого совершенно иные. Следуя терминологии Ганапольского, мы наглядно видим во многих областях наших отношений имперские попытки поставить «нэньку» на колени.
И не только, например, в вопросах цены на газ или в области ВПК. Нам отказывают в собственной истории, как, впрочем, и белорусам. Вообще имперскому отрицанию собственной украинской истории можно удивляться. Поляки ведь не отказывают в этом литовцам, хотя долгое время были с ними в одном государстве. Адам Мицкевич назвал Литву (фактически Белоруссию) своей родиной, называл в своих стихах и поэмах отчизной. Но наличие общих лет, проведенных в одном государстве, не означают, что Украина не имеет своей истории. Отрицание этого страшнее цены на газ. Для большинства граждан России наша страна — как случайно отколовшаяся часть единой и неделимой. Балтия пусть себе как знает, Центральная Азия тоже может быть сама по себе, а вот Украина ни за что.
Голодомора не было, был просто голод. Еще недавно и это отрицалось, просто неурожай, засуха и т. д. Наши коммунисты иногда повторяют и эти легенды советской пропаганды. Потом оказалось, что погода была вполне нормальной, но хлеб нужен был для индустриализации. Затем оказалось, что этот хлеб на Западе никому не нужен был, своего не знали куда девать. И он просто гнил в Одессе, Мариуполе и других портах, так как его никто не покупал, потому и не грузили на корабли, валялся в мешках на улицах тогда польского Львова. Тогда зачем морили голодом украинских крестьян и казахских скотоводов? Ведь мясо пропавшего скота точно невозможно было вывезти с бескрайних степей. Ответ один: нужно было переломить хребет непокорным народам, не хотевшим добровольно следовать в колхозную петлю, приготовленную сталинским режимом. Да, голодали и в России. Но оттуда переселяли на освободившиеся таким путем украинские земли, встречного движения не было.
Сколько гнева и возмущения от применения термина «геноцид» к Голодомору. Национализм, ведь в Украине голодали не только украинцы. Так никто это и не отрицает. В Днепропетровской, Одесской области немецкие и еврейские поселения (их тогда называли колониями) просто обезлюдели, в Винницкой области то же самое произошло с польскими селами. В Днепропетровской (теперь территория Запорожской) области был Южно-Сербский округ. Так в нем сербов не осталось. Из многолюдных болгарских и греческих сел остались немногие, как, впрочем, и из русских. Для Сталина украинцы как политическая нация, независимо от этнического происхождения, была вражеской. Видел он и остро ощущал опасность, идущую с юго-запада. Поэтому украинское Возрождение стали расстреливать гораздо раньше, чем маховик Большого террора докатился до России. Не хлеб нужен был лучшему другу советских физкультурников, а уничтожение носителей исторической памяти и народных традиций в широком смысле. Столицу перенесли из Киева в Харьков не из-за близости тогдашней границы с Польшей. А из-за оппозиционных настроений не только интеллигенции, а и широких слоев народа. Считалось, что в пролетарском Харькове с этим будет легче. Оказалось, что и здесь очень быстро «заболели» идеями независимости. И не только писатели, философы и экономисты, а даже инженеры и ученые точных наук и, о ужас, высшие партийные функционеры. Какие колхозы, когда почти все помнили батьку Махно и атаманов Холодного Яра.
Вот за эту историю, за память о ней, за нежелание считать функционеров ОУН и солдат УПА предателями нас и стараются оставить в положении младших братьев, которых как неразумных отроков поучают, как жить. Однажды нам довелось спросить одного обличителя «предателей» из ОУН-УПА: а кого они предали? Советской власти не присягали, гражданами СССР не были, свои польские паспорта по возможности сохраняли. Если кто-то и мог иметь к ним претензии такого рода, то только польское государство. Западная часть Украины, кроме Волыни, никогда в составе России не была. Так почему жители Львова или Ивано-Франковска были обязаны любить так называемых освободителей? Вразумительного ответа, как легко было предположить, от моего российского собеседника, кроме обвинений в национализме, не последовало. Более того, его удивлению не было предела, ведь такие вопросы он услышал в русскоязычном Днепропетровске, где все, по его мнению, спят и видят, как только соединиться с великой страной и исправить как можно скорее исторический вывих «нашего разъединения».
Нагромождение подобных нелепиц и характеризует информационную обстановку в России. Может, наших коллег из «Эха Москвы» приведенные Ганапольским цифры и радуют, но нас огорчают. И даже некоторые сдвиги, им отмеченные, не меняют общей безрадостной картины. Если такие показатели среди либеральных слушателей, то каковы они у нелиберальных? Имперская психология не только российской элиты, но и интеллигенции всегда цвела пышным цветом. В XIX веке в отношении польских восстаний, в веке нынешнем во взгляде на Украину. И в этом большая «заслуга» российской журналистики. Г-н Ганапольский считает: «А вот чего не нужно — это существование журналистов-патриотов, которые стоят горой не за аудиторию, а «за своего«». Видимо, газету «День» с вызвавшей столько откликов статьей не очень внимательно читали. Там как раз есть и критические замечания в адрес нашего министра. Так о каком «своем» говорит г-н Ганапольский? А российские журналисты не патриоты? За «своего», вернее двух «своих», не стоят? Очень даже, за редким исключением сравнить с тем, что пишут о наших властях самого высокого уровня в украинских СМИ, нельзя. О национальном лидере и президенте только хорошо. Другого не дано. О российском телевидении и говорить нечего. Гостями из России на ток-шоу Савика Шустера и Евгения Киселева сказано об этом достаточно.
Какими же представляются взаимоотношения российской и украинской журналистики. Первое и главное условие — равенство и незангажированность. Критика должна быть, если есть для этого предмет. Алексею Венедиктову не понравилось уродливое здание в конце потемкинской лестницы в Одессе. И нам это создание местных властей и неразборчивого бизнеса точно так же не нравится. И если у кого-то из наших российских коллег болит душа за вид исторической Одессы, то спасибо им. Но и мы хотим, чтобы наши замечания, а в России нам тоже далеко не все нравится, воспринимались адекватно. И больше ничего. Всего ничего.
