То, что советский кинематограф полностью пропитался сознательно культивируемыми мифами, никакого отношения не имевшими к исторической реальности, сегодня понятно, к сожалению, далеко не всем. В Советском Союзе особое внимание уделялось мифологизации культуры и искусства. Чуть ли не более всего под влияние «правильного» видения реальности попал кинематограф как наиболее массовый вид искусства. Многочисленными фильмами о зажиточной и счастливой жизни советских людей в годы Голодомора, о жизненном оптимизме в послевоенные времена, о желании иностранных туристов (выходцев из стран «загнивающего» капитализма) жить в СССР партийное руководство, очевидно, не только стремилось промыть мозги советским людям, но и оправдаться за свою жестокую политику.
Удивляет другое — почему эти фильмы сегодня свободно показывают на каналах и в кинозалах Украины? Почему, по словам известного историка Юрия Шаповала (кстати, автора ряда документальных фильмов о лидерах украинского возрождения 1920—1930-х годов — Хвылевого, Шумского, Скрыпныка), вопрос об ангажированности советского кинематографа, поражающего разрыва между исторической реальностью и изображенной на экранах картинкой еще не был должным образом продискутирован? Возможно, фильмы сомнительного качества об «идеальной» жизни в СССР, цинично снятые практически на костях людей, как раз потому и есть сегодня в свободном показе на ТВ, в кинозалах и в Интернете, что они не были должным образом оценены? Никто не говорит, что их не нужно показывать вообще, но сопровождать комментариями — непременно.
«День» спросил у экспертов, какие, по их мнению, советские фильмы больше всего расходились с действительностью. Отвечая на этот вопрос, ведущие кинокритики и историки определили условные антирейтинги — Топ-5 — таких фильмов.
«НА ЭТИХ ФИЛЬМАХ ВОСПИТЫВАЛИСЬ ЦЕЛЫЕ ПОКОЛЕНИЯ СОВЕТСКИХ ЛЮДЕЙ»
Юрий ШАПОВАЛ, профессор, доктор исторических наук, автор серии документальных фильмов под общим названием «Українська мрія»:
— №1 — картине режиссера Михаила Ромма и сценариста Алексея Каплера «Ленин в Октябре» (1937 г.). Александр Довженко такую оценку дал фильму: «Эта лента напоминает мне концерт, в котором спела замечательная певица, а раскланиваться вышел ее муж, стоматолог». На этом фильме воспитывались целые поколения советских людей. И действительно, игра актера Бориса Щукина была убедительной, он придал Ленину человеческие черты. Именно Щукина и имел в виду Довженко, а «стоматологом» изобразил Ромма за плохую режиссуру. Фильм искажал все до деталей. Например, в октябре 1917-го у Ленина из конспиративных соображений было выбритое лицо, а в фильме оставили традиционный образ вождя. Не было никакого «товарища Василия», в фильме охранявшего Ленина, а был Эйно Рахья, которого на момент съемок уже репрессировали, а потому нельзя было называть настоящее имя. Можно долго продолжать перечень расхождений изображенного с фактами, в частности, говоря о реальных обстоятельствах 1917 года. Кстати, был в фильме изображен и Сталин — впервые в художественном кино, но его в хрущевскую эпоху «вырезали». Тем не менее, это был грандиозный фильм-миф.
№2 — по разрекламированной и популярной когда-то несколькосерийной киноэпопее режиссера Юрия Озерова «Освобождение» (1968—1972 гг.), отснятой в брежневские времена. Там также играли талантливые актеры, была попытка местами стилизовать изображение «под документ». Впрочем, на самом деле фильм продолжал традицию таких помпезных, просталинских лент, как «Сталинградская битва» режиссера Владимира Петрова и «Падение Берлина» Михаила Чиаурели. В фильме не было правды войны, а солдаты, которых показывали преимущественно аккуратно одетыми, сытыми, были полными антиподами тех, которые остались в военной хронике.
№3 — Ивану Пырьеву за картину «Кубанские казаки» (1949 г.). Это было полное издевательство над послевоенными зрителями, поскольку Кубань изображалась как рай, где царит достаток и благосостояние, где есть продукты и товары повседневного потребления, где живут привлекательные, сильные и счастливые люди. К созданию красивой кинофальши привлекли талантливых актеров. Они играли настолько убедительно, что люди из других, разрушенных войной и голодных регионов Советского Союза, ехали на Кубань, чтобы жить и работать там. Вскоре иллюзии рассеивались. Но это у тех, кто увидел Кубань. На остальную часть публики фильм влиял очень сильно, а в тогдашнем СССР пользовался большим успехом.
№4 — Сергею Эйзенштейну за «Ивана Грозного» (1944 г.). Думаю, не следует много говорить о гениальном даре режиссера и исполнителя главной роли Николая Черкасова. Однако фильм, точнее первая его серия, был чистой «заказухой». Как известно, к Ивану Грозному Сталин имел пиетет. Иван ІV присоединил большие территории, свирепо боролся с боярской оппозицией, для чего имел специальное войско — опричнину. Аналогии со сталинским временем были очевидны: да, жестокий царь, но он стремился создать могучее государство. Сценарий лично прочитал Сталин и написал резолюцию: «Т[оварищ]Эйзенштейн справился с задачей. Иван Грозный, как прогрессивная сила своего времени, и опричнина, как его целесообразный инструмент, вышли неплохо». В 1944 году сделали первую серию, а в январе 1946-го она получила Сталинскую премию. В августе 1946-го вождю показали вторую серию — и он бурно выразил недовольство. Во-первых, опричники в фильме выглядят настоящими дьяволами, демонами, которые готовы на все. Аналогия с чекистами очевидна. Но больше всего Сталину не понравилось то, что царь в фильме изображен сложным человеком, переживающим сомнения и беспокойство. Это соответствовало историческим реалиям, но такая правда не нужна была Сталину, потому что она порождала вопросы. Кто же пойдет за вождем, испытывающим душевные сомнения? 26 февраля 1947-го Сталин принял Эйзенштейна и Черкасова и «воспитывал» их как хотел. Эйзенштейн начал переделывать вторую часть, но вмешались высшие силы: в феврале 1948 года режиссер ушел из жизни. Обе серии фильма оказались под запретом, который снимут только после смерти диктатора.
№5 — уже упоминавшемуся Александру Довженко за ленту «Щорс» (1939 г.). Герой гражданской войны, «украинский Чапаев» — так его назвал Сталин и в 1935 году заказал Александру Довженко фильм. Кино получилось талантливое, а неповторимый актер Евгений Самойлов мастерски сыграл главную роль. Вот Щорс беседует с бойцами и говорит: «И воскреснем мы, — и восстанем из седины столетий, трезвые, храбрые, без ругани, без заискиваний и предательств. Пройдем за Лениным такими достойными, простыми товарищами...» Не «простым товарищем» оказался Ленин. Непростым, в отличие от кинематографического образа, был реальный Щорс. Командир Богунского полка, а впоследствии 1-ой Украинской советской дивизии (кстати, сформированной в основном из полков ВЧК, венгерских интернационалистов, поволжских татар и тому подобное), не был таким значимым и привлекательным, как в фильме. Да и с его гибелью не все однозначно... Однако нужно было сделать «украинского Чапаева» — и Довженко его сделал.
«МИФОЛОГИЯ В КИНО КРЕПКО ВОШЛА В СОЗНАНИЕ ЛЮДЕЙ»
Вадим СКУРАТОВСКИЙ, искусствовед, профессор Киевского национального университета театра, кино и телевидения имени И. К. Карпенко-Карого:
— №1 — это фильм Григория Александрова «Веселые ребята», который снимался в 1932 году, а вышел в советский прокат в 1933—1934 годах. В ленте идет речь о веселой жизни советских людей в годы, когда уже первые сотни тысяч крестьян в Украине и на Кубани массово умирали от голода. Кстати, в разгаре съемок репрессировали двух сценаристов фильма, в частности, Николая Эрдмана, и отправили в ссылку в город Енисейск. Может, потому он и уцелел, что в ссылке провел 1937-й год. Страшная реальность 1933—1934 годов изображена в кино в формате элегантной глупости.
№2 и №3 в моем «рейтинге» занимают картины Ивана Пырьева «Богатая невеста» (1938 г.) и «Трактористы» (1939 г.). Эти ленты сделаны, так сказать, на украинском колхозном материале. Можно себе представить, каким в действительности был мир украинского крестьянина-колхозника в 1930-х годах. Зато в лентах, несмотря на все страшные исторические реалии, колхозники весело танцуют, поют и бьют мировые рекорды. К сожалению, не обошла карательная машина и участников съемочной группы «Трактористов»: один из сценаристов Аркадий Добровольский был репрессирован.
№4 — лента «Кубанские казаки» (1949 г.) режиссера Ивана Пырьева. Изображенное в художественной форме не имеет ничего общего с исторической правдой. Оппозиционный театральный режиссер Юрий Любимов (кстати, актер в этой картине) как-то рассказал, что во время съемок ленты старенькая кубанская казачка подошла к нему и спросила: «Сынок, а из какой жизни это кино?». Она даже рядом со съемочными площадками видела имитирование фиктивного благополучия. Как признался Любимов, в тот момент он чуть ли не впервые почувствовал страшный стыд за участие в картине, да и вообще, за весь советский кинематограф. Можно сказать, что с тех пор начался его путь как художника-оппозиционера.
№5 — за фильмом упомянутого выше режиссера Григория Александрова «Цирк» (1936 г.). Героиня фильма, американская цирковая актриса, влюбилась и хочет остаться жить в СССР. Фильм массово показывали в 1940-х годах, а в 1946 году браки между советскими и иностранными гражданами были категорически запрещены. С художественной точки зрения «Цирк», без преувеличения, можно назвать блестящей картиной. Но к советской реальности показанное зрителю не имело никакого отношения. Кстати, веселая комедия появляется во время, когда со страшной силой начал работать репрессивный маховик. Любовь Орлова, сыгравшая в этом фильме главную роль, прошла через определенные «репрессии» из-за мужа. А впоследствии был расстрелян оператор картины Владимир Нильсен как немецкий шпион. Этот фильм — сплошной миф.
Парадоксально, но именно за неправдивость картин советский массовый зритель их и любил. Мифология в кино так крепко вошла в массовое сознание, что, скажу откровенно, не знаю, как с этим бороться. Даже сегодня есть специализированные каналы, которые эти фильмы активно показывают. Интересно, что в России сейчас не спешат показывать перечисленные мной фильмы.
Сегодня украинцы очень зависимы от «лидеров», которые умышленно подталкивают нас к советскому неадекватному действительности киномиру. Очевидно, что это — политика! И для того, чтобы в Украине больше не показывали вымышленное кино, нужно уже сейчас изменять министров образования и культуры, а также руководство Госкино.
«ИДЕОЛОГИЧЕСКИХ ЗАКАЗОВ КИНЕМАТОГРАФИСТАМ БОЛЬШЕ ВСЕГО ДАЮТ ГОСУДАРСТВА АГРЕССИВНЫЕ, ТОТАЛИТАРНЫЕ, АВТОРИТАРНЫЕ»
Владимир ВОЙТЕНКО, кинокритик, ведущий авторской телепрограммы «Аргумент-Кино» («1+1»):
— Польский кинорежиссер Ежи Гоффман, хорошо известный украинским зрителям именно по фильмам на историческую тематику, в одном из интервью сказал, в конце концов, очевидные вещи: «Историю нельзя изучать по художественным фильмам», имея в виду, в частности, и свои. Здесь нечего прибавить, ведь игровое кино, впрочем, как зачастую и, так называемое, документальное — это не учебник для изучения истории, а определенная мечта, легенда, миф о тех или иных исторических событиях. Очень часто мечта о прошлом ради «подкрепления (национальных) сердец» (ради чего, скажем, и писал свои романы на исторические сюжеты Генрик Сенкевич, которые впоследствии экранизировал тот же Гоффман) — это эдакий общественный идеологический заказ, или ради легитимизации сегодняшних действий, современной политики. Это — преимущественно идеологический государственный заказ. И естественно, что таких идеологических государственных заказов кинематографистам всегда больше всего дают государства агрессивные, тоталитарные, авторитарные.
Поэтому закономерно, что подавляющее большинство фильмов на историческую тематику являются во многом фантазийными, выдающими чье-то желаемое за действительное. А тем более, фильмов, созданных в тоталитарном СССР. Их можно называть десятками и сотнями.
№1 — Наиболее кричащий пример — фильм Ивана Пырьева «Кубанские казаки» (1949 г.). И это воспринималось обществом так остро, потому что в фильме шла речь даже не об историческом прошлом, а о послевоенном современном в Советском Союзе. В то время, когда свирепствовал послевоенный голод, в фильме изображался, чуть ли не потребительский и всякий другой коммунизм. Вместе с тем, даже эта лента большим количеством публики воспринималась горячо, была чрезвычайно популярной, потому что, созданная в эдаком жанре «народной оперетты», как отмечал сам режиссер, ну, и соответствовала определенной русской национальной идее о построении царства Божьего на земле, о сказочном «граде Китеже», о всеобщем, а не индивидуальном счастье.
Больше же всего фильмов, искажавших историческую реальность, конечно же, было легитимизировавших репрессивную политику и, особенно, политику во время Второй мировой войны, изображали движители и образ этой войны. Относительно первого, можно назвать «Великого гражданина» (1937—1939) Фридриха Эрмлера, что по сути легитимизировал, оправдывал, поддерживал «великий террор» тех лет в СССР — №2.
Относительно изображения Второй мировой, здесь самыми лживыми, конечно же, были такие военно-идеологические эпопеи, как №3 «Освобождение» (1968—1972) и №4 «Солдаты свободы» (1977) Юрия Озерова. Вообще же, начало этой традиции в советском кинематографе было положено фильмом №5 режиссера Михаила Чиаурели «Падение Берлина» (1949), который является ярким образцом сталинианы, где, кроме всего идеологического прочего, мощно мифологизировался образ Сталина.
