Вопрос влияния российской пропаганды на Украину, а точнее общее противостояние российской информационной агрессии, направленной не только на нашу страну, а на всю Европу, стало поводом для украинско-литовской тематической встречи. На мероприятии, проведенном ОО «Международная инициатива по поддержке Украины», специалисты по пропаганде из обеих стран дискутировали на тему правильных инструментов для очищения информационного пространства, прежде всего Украины, ведь Россия, навязав нам гибридный тип войны, наносит удар сразу по нескольким фронтам. И, как признают эксперты, борьба за головы украинцев для агрессора не менее важна, чем за территорию.
Среди почетных гостей встречи особо откровенными заявлениями в поддержку Украины и критикой недооценивания пропагандистской войны выделялся депутат Сейма Литвы, экс-премьер-министр Литвы Андрюс КУБИЛИУС. О литовском опыте противодействия информационной агрессии и необходимости выключать российское ТВ — в разговоре с Андрюсом Кубилиусом.
— По своей сути я реалистичный оптимист, — говорит господин Кубилиус. — Я думаю, что в конце концов Россия проиграет эту войну, которая является наибольшей ошибкой Путина. Скажу больше — Россия в настоящий момент находится в стадии дальнейшего развала своей империи. Победа Майдана-2014 стала очень мощным ударом по этой империи. Вспомним историю, если какая-то империя уже начала разваливаться, то этот процесс никому не остановить. Возможно, немного приостановить можно, что в настоящий момент делает Кремль, но это уже необратимо. И потому я с оптимизмом смотрю в будущее Украины. Хотя на пути к победе еще многое может быть — и даже трагедии, кровь, беды.
— Тема для дискуссии на украинско-литовской встрече — «Совместное противостояние российской пропаганде». Расскажите об опыте Литвы в этой борьбе.
— Я задаю себе вопрос: а что Россия выигрывает в этой информационной войне и насколько она эффективна для нее? Наша Литва — хороший пример. Невзирая на многочисленные усилия России, у нас уже молодое поколение не знает русского языка. Не скажу, что это очень хорошо, ведь иностранные языки нужно знать, но Россия потеряла объект для пропаганды, а лидеры нашей молодежи — не задурманены. С другой стороны, чего достиг Путин за последние несколько лет своей пропагандой? Он достиг того, что украинский народ объединился против него. То, что украинцы однозначно избрали путь в ЕС — заслуга России. Нам стало легче говорить на Западе о том, что Украина однозначно идет в ЕС. Пять лет тому назад, когда мы говорили в западных столицах, что Россия становится агрессором, на нас, как на жителей постсоветских стран, смотрели с сочувствием... Сегодня на Западе значительно глубже поняли истинную суть России. Но, к сожалению, пока это не приводит к безотлагательным решительным действиям.
В начале 2014 года мы очень настороженно смотрели на так называемую стратегию «мягкой пропаганды» против Литвы. Знали, когда они начали реализовывать эти операции и даже фиксировали их результаты — в головах и мыслях некоторых наших соотечественников.
Россия тратила большие деньги на «мягкую стратегию». Кремль, по отношению к балтийским странам, видел для себя опасность в том, что мышление наших лидеров было откровенно прозападным. Ведь на самом деле у нас и «левые» и «правые» — все смотрят на запад, а не на восток. И тогда в Кремле решили, что не стоит бороться с такой элитой. Нужно ее обойти — обратиться к людям. И обратиться с одной целью — создать у людей такое ощущение, что, возможно, политическая элита наших стран выбрала не тот путь. Что, мол, прозападное направление — ошибка. И мы видели очень много самых разнообразных пропаганд, отдельных информационных спецопераций, начиная с информации о геях, которые заполонили Европу...
— И эти информационные спецоперации продолжаются в Украине?
— Хуже. Ваша победа в Революции Достоинства закрыла возможность для такого формата «мягкой пропаганды» Кремля. Он этой стратегией ничего не достигнет. Поэтому мы увидели новый инструмент — жесткую стратегию пропаганды — информационную агрессию. Украинцы в российских медиа удостоились наихудших эпитетов — шовинисты, националисты, фашисты, расисты, «бандеровцы»... Все, что только можно было выдумать — выдумали.
В качестве инструмента пропаганды Россия пыталась переврать историю Литвы. Даже о событиях 13 января 1991 года, когда случилось «кровавое воскресенье», российские пропагандисты нам же рассказывали, что это литовцы сами своих расстреляли. Я уже не говорю о том, что в 1940 году мы сами попросились у Сталина в Советский Союз. Но мы начали на это реагировать...
— Как вы реагировали?
— На грубую пропаганду мы реагировали грубо — закрывали их каналы. Получаем от европейских организаций немало возмущений, мол, это посягательство на свободу слова. Нет, друзья, пропаганда — это не свобода слова. Но это лишь видимая вершина айсберга инструмента пропаганды. Это тот кусок, который мы видим и с которым боремся. Но есть еще другие средства. Кремль воюет за наши головы не только открыто, но и через наши же коррупционные каналы. И это очень большая угроза. Скажу откровенно, я не столько боюсь российской пропаганды на российских каналах, сколько такого рода информации — на наших каналах. А они через общественные организации, политические партии активно находят литовскоязычные коррупционные медиа. И сотрудничают с нами. А это — сложнее распознать. Наши спецслужбы фиксировали факты, когда немалые деньги для самых разнообразных заданий и влияний появлялись из России на наших каналах.
Насколько я знаю, проблема коррупционных каналов имеет место в Украине также.
— Сегодня эпицентром российской информационной агрессии является Украина. Но в какой степени пропаганде подвергаются жители европейских стран?
— Вы правы. Информационная война — это не только война против Литвы или Украины. Большая проблема — атаки на западный мир. Почему большая? Потому что они, в отличие от нас, не могут распознавать пропаганду, ведь не имеют на нее иммунитета. И тем более — они не могут с ней бороться. Поэтому сегодня нужно говорить о глобальной информационной войне. Литва на европейском уровне требует пересмотреть стратегию информационной безопасности Европы, в частности мы просим ЕС четко различать свободу информации и пропаганду.
Мы должны все вместе позаботиться о том, как, очистив наши с вами головы от пропаганды, бороться с этим злом в глобальных масштабах.
— Борется ли как-то само общество с российскими каналами?
— Конечно, у нас мощные волонтерские движения, которые часто воюют с пропагандой. Один из инструментов — давление на рекламодателей, которые свои товары и услуги рекламируют на российских каналах. Волонтеры идут в супермаркеты и клеят наклейки на товары, которые рекламируются на российских каналах.
Еще один инструмент борьбы — изменения к законодательству. Мы разрабатываем идею адресного получения пользователями сигналов от каналов, которые нам нужны. К примеру, у меня спутниковое ТВ или кабельное. Я подписываюсь не на отдельные каналы, а на пакеты. И там рядом с CNN — российские каналы. Получается, меня заставляют платить за них. Мы спрашиваем: почему нельзя заставить провайдеров дать возможность пользователям самим создавать свои пакеты ТВ. Это можно провести через законы о правах потребителей.
— По вашим наблюдениям, правильную ли информационную кампанию проводит украинская власть?
— За два дня пребывания в Украине мы много беседовали с вашими депутатами и чиновниками. Что мы видим. Необходимо, особенно после трагедии в Мариуполе, апеллировать к миру с требованием называть вещи своими именами, то есть нужно изменить политический словарь, которым Запад пользуется относительно ситуации в Украине для своей оценки. Большой ошибкой является продолжать пользоваться терминологией «кризис в Украине», «ополченцы». Европа должна говорить четко — это не кризис в Украине, это — война господина Путина. Мы в Литве это повторяем ежедневно. Но нужно, чтобы больше к этому апеллировали именно ваши элиты. Нужно заставить западные столицы поверить в успехи правительства и новой власти Украины. Кремль пытается убедить Запад в том, что Украина ничего сама не может сделать. Здесь, повторюсь, важны прямые контакты ваших лидеров.
В Литве все понимают, что на самом деле происходит в Украине. Мы понимаем, какой агрессор вам противостоит. Но в других странах ЕС нужно много работать, чтобы они увидели, что это не местный сепаратизм, а война Путина.
