Очередная годовщина Голодомора 1932—1933 гг. была отмечена на ведущих телеканалах страны документальными фильмами, беседами с историками, когда отдавалась дань памяти погибшим, и вспоминали тех людей, которые посвятили свою жизнь исследованию этой колоссальной трагедии (в их числе, что особенно важно для всего сообщества газеты «День», — Джеймса Мейса).
Разумеется, резонанс был скорее общественным, чем государственным, учитывая особую позицию власти. Ощущается, что для действующего режима Голодомор как национально-моральный фактор — скорее наследие ненавистных «оранжевых» политических противников, нежели общеукраинская, общегосударственная история.
Действительно, на общенациональный уровень эту часть украинской памяти вознесли именно в период триумфа Майдана (2004 — 2009) и краха (частичного) Партии регионов. Ну, а подняться над собственными политическими эмоциями регионалы не могут. Хотя следует признать удовлетворительным и то, что никакого особого противодействия не было, а гарант Конституции вместе с тремя экс-гарантами принял участие в полагающихся ритуальных мероприятиях.
«ГДЕ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ ПОЛИЦИЯ И ГДЕ НАЧИНАЕТСЯ БЕНЯ...»
Телеканалы, по крайней мере, те, которые еще сохраняют некоторую независимость от официальных и неофициальных «темников», достаточно остро оценивали законодательные инициативы власти. Например, ТВі устами нардепа Сергея Власенко осудил новый Уголовно-процессуальный кодекс. Г-н Власенко — юрист, профессиональный адвокат, который хорошо знает, во что превращаются вроде бы прекрасные юридические идеи в реальной правоприменительной практике. Теперь «органы» смогут тайно, без обязательного оповещения, как это было раньше, возбуждать уголовные дела и вести негласные следственные действия против граждан Украины. До введения в действие нового УПК украинцы могли обжаловать в суде постановление об открытии против них уголовного дела. Ныне о таком постановлении они даже не будут знать. А негласное следствие дает право «органам» (и это прописано в тексте УПК) проводить тайные обыски с проникновением в жилище, с установлением там подслушивающей и подглядывающей аппаратуры. Не очень приятно осознавать, что «Большой Брат» (как называли полицейское государство в литературных антиутопиях ХХ в.) может теперь наблюдать за нами в наших спальнях, ванных, туалетах и т.д. Печально, что общество и большинство журналистов не заметили этих скандальных моментов в свежеиспеченном кодексе. Даже при Николае Ивановиче Ежове и Лаврентии Павловиче Берии чекисты могли ворваться в квартиру в любое время дня и ночи, но обязательно с ордером от прокурора и с понятыми. Другое дело, что проблем с получением любого количества прокурорских ордеров у них никогда не было, но форму блюли свято. А у нас в ХХІ в. — полный беспредел, апофеоз уголовно-полицейского государства, где первое перетекает во второе, а второе — в первое. Между прочим, в полном соответствии с фразой одесского писателя Исаака Бабеля о знаменитом бандите Южной Пальмиры Бене Крике: «Никто не знал, где заканчивается полиция, и где начинается Беня...». Что же касается беспредела, то это нисколько не удивляет: не случайно же политзаключенная Евгения Гинзбург писала из сталинских лагерей сыну, будущему известному писателю Василию Аксенову: «Сынок! Урки (уголовники. — Авт.) — страшнее любого чекиста». Sapienti sat. — Умному достаточно.
При таком УПК остается лишь надеяться на безукоризненное правосознание и кристальную честность наших прокуроров, следователей, судей и милиционеров. Других рычагов просто нет...
Конечно же, первыми жертвами этих новаций могут стать журналисты, политики, общественные активисты, раздражающие своими действиями власть. Ссылки на то, что где-то в штате Монтане или Массачусетс есть что-то подобное, — не работают, поскольку штаты Монтана и Массачусетс никогда не переживали Голодомора, ГУЛАГа и массовых политических репрессий. Там иная правовая система и более здоровая политическая наследственность. Впрочем, эти новации могут коснуться любого, самого обычного украинца.
ПОЧЕМУ НА УКРАИНСКОМ ТЕЛЕВИДЕНИИ И РАДИО ПОНАДОБИЛАСЬ ПРОПАГАНДА РОССИЙСКОЙ МОНАРХИИ?
Но, кроме телевизионного позитива, связанного с надлежащим освещением общенациональных событий, были в нашем телепространстве и явления вполне шизофренические. 21 ноября, возвратившись с импрезы по случаю присуждения Премии имени Джеймса Мейса известному политологу, историку и публицисту Александру Палию, включил я свой «ящик» и аккурат оказался на телеканале УТР. Кажется, сия аббревиатура расшифровывается как «Украинское телевидение и радио»? Канал подарил зрителям документальный фильм о Николае ІІ, императоре всероссийском, всея Великая, Малая и Белая Руси, царе Польском, князе Финляндском... Дикторы рассказывали об особых достоинствах и заслугах государя и о безмерной, неслыханной подлости тех, кто развалил Российскую империю. И все это — на хорошем украинском языке. Кстати, для УТР такие фокусы — не редкость. Хочется возопить: «Автора!». Потому как интересно, кто это все «изваял», кто принял решение дать продукт в телеэфир и кому в Украине вдруг понадобилась довольно тупая монархическая пропаганда? Если кому-то очень захотелось в Украине королевства или великого княжества, то зачем нужны Романовы, эти выскочки ХVII в. из рода Кобылы? Уж если монархический зуд невыносим, то во Франции живет представитель черниговской ветви Рюриковичей — мужчина, не достигший 40-летнего возраста. Десять лет назад он посещал Киево-Могилянскую академию и демонстрировал свободное владение украинским языком, хотя и с французским акцентом. Я, безусловно, убежденный республиканец, но если придется выбирать между бывшим заведующим овощной базой, ставшим олигархом, и потомком черниговских князей... А если серьезно, подобные документальные фильмы, возможно, кстати на каком-нибудь госканале Российской Федерации, но при чем тут Украина? Учитывая же пропаганду восстановления империи, что невозможно без ликвидации Украинского государства, впечатление от увиденного становится еще более мрачными.
Украинцы не имеют ни малейших оснований испытывать добрые чувства ни к Николаю II, ни ко всему дому Романовых, ни к Габсбургам (хотя последние к нуждам украинцев относились намного лучше московских и петербургских «коллег», по крайней мере, указов, подобных Валуевскому и Эмскому, не было). Между прочим, почему бы УТР не показать что-нибудь почтительно-слезливое о Габсбургах, о стамбульских султанах (юг Украины несколько столетий находился под их контролем), о польских королях? Они ведь не хуже Романовых...
У Савика Шустера на «Шустер-LIVE» был юбилей. Программа стала вечером воспоминаний. Шустер рассказал о том, чем он занимался после выезда из СССР на Запад еще в брежневские годы. Это и сотрудничество с антисоветскими, хотя и левонастроенными интеллектуалами Италии, и участие в качестве журналиста в событиях в Афганистане в период советской интервенции. Ведущий вспомнил, как пытался облегчить участь советских военнопленных, многие из которых не хотели возвращаться в Советский Союз. «Афганец» — генерал Червонопиский — сообщил, что из Афганистана до сих пор возвращают родственникам останки их сыновей, погибших на той войне. Как говорится, привет всем тем, кто жаждет восстановления СССР. Дикая, никому не нужная бойня, абсолютно чуждая интересам Украины до сих пор напоминает о себе...
Шустер заметил, что афганская война проходила в режиме засекреченности. Действительно, во многих селах и городах местные власти запрещали семьям погибших в Афганистане указывать на памятниках место гибели их родственников. В то время как вьетнамская война освещалась в СМИ США очень широко. Газеты постоянно сообщали о потерях и печатали портреты убитых во Вьетнаме американских солдат и офицеров. Шустер, по его словам, лично проникал на территории, оккупированные советскими войсками, и расклеивал фальшивые номера «Правды» и «Красной Звезды», призывавшие советских солдат уходить домой. За это, как он пожаловался публике, ФСБ РФ до сих пор считает его агентом ЦРУ.
Что примечательно, в студии на этот раз не было И.Богословской, В.Олийныка, О.Ляшко, В.Колесниченко — и все проходило спокойно, чинно и благородно. Из чего следует, что Савик прекрасно знает, что нужно, чтобы все происходило именно так...
ПО ПОВОДУ ПОЛИТИЗАЦИИ ЭТНИЧНОСТИ
На днях уважаемый профессор С.Кульчицкий, критикуя меня, снова затронул ряд важных, принципиальных вопросов, на которые не могу не ответить. В этот раз историка чрезвычайно пугает политизация этничности, в которой он видит настоящий «ящик Пандоры», и почему-то обвиняет кого-то в стремлении «вложить в нацию чисто этнический смысл». Критика явно не по адресу. Но нет таких наций в мире, которые были бы абсолютно безэтничными и надэтничными. Всегда есть некоторое этническое ядро. Не буду приводить множество исторических примеров, не мне же учить историка... Хочу лишь напомнить классику нациологии ее азбучные истины. Еще чешский исследователь Мирослав Грох выделил три ступени формирования нации: 1) этнографическую; 2) культурническую; 3) политическую. На первой стадии ученые этнографы и фольклористы исследуют этническую массу, ее обычаи, песни, танцы, поговорки, исторические предания. Но все это еще не выходит за пределы университетских кафедр и академических изданий. На второй стадии группы образованных энтузиастов и активистов несут свои знания в массы, культивируют народный язык и традиции, стараясь придать им максимально широкое распространение. Они создают газеты на языке своего народа, театры, борются за право развивать свою культуру. Так, в почти абсолютно немецкоязычной Праге ХIX в. чешские студенты группами ходили по улицам, громко и с вызовом говоря по-чешски. И, наконец, третья — высшая политическая стадия, когда этнос начинает осознавать необходимость создания собственного государства, то есть осознает себя нацией, явлением социально-политическим и выдвигает государственно-политические требования. Уберите политику — и этнос никогда не станет нацией. Поскольку худо-бедно говорить на своем языке и петь свои песни можно и в чужом государстве. Но перспективы это не имеет. Не знаю, что тут так смертельно напугало С.Кульчицкого, которому постоянно мерещится в независимой Украине сталинская национальная политика по отношению к национальным меньшинствам. А качество нации — понятие, которое тоже почему-то пугает г-на профессора, — означает не что иное, как адекватное осознание своих национальных интересов и надлежащую их защиту.
С.Кульчицкого шокирует выражение «антиукраинские партии». Надо понимать, что, по его мнению, таковых в Украине не существует? Мой оппонент часто сам себя загоняет в логические ловушки и тупики. С одной стороны, он свято верит, что никаких антиукраинских партий в Украине нет, что это, так сказать, «выдумки буржуазных националистов». А с другой — пишет следующее: «Мы не представляем себе, какую системную, целенаправленную, масштабную и профессионально совершенную работу осуществляют теперь внутри Украины и за ее пределами, чтобы внести раздор в украинское общество...». Если в Украине и за ее пределами нет антиукраинских партий, лобби, сил и структур, то кто же тогда все им описанное организовывает, оплачивает и направляет? Кульчицкий пишет: «Я должен принять любую персону, которая попадает на политическую орбиту, если она легитимно избрана украинским народом». Не знаю, кому адресованы эти уверения в собственной верноподданности, но возникают вопросы. Во-первых, о легитимности. Кто ее может гарантировать при нашей тотальной коррупции, при массовых фальсификациях и подкупе избирателей? И еще. В 1933 году немецкий народ легитимно избрал Адольфа Гитлера. Означает ли это, что немецкие антифашисты, которые боролись против легитимно избранного, попирали волю немецкого народа? Любой народ способен на трагические ошибки. Кульчицкий призывает ко взаимопониманию всех со всеми. Какое может быть взаимопонимание между сторонником независимого Украинского государства и тем, кто выступает за его ликвидацию? А тот факт, что 70% граждан Российской Федерации, по данным социологических исследований этой страны, выступают за аннексию Украины Россией, профессор оправдывает тем, что они там не отличают себя от украинцев. Очень даже отличают, когда поддерживают подавление украинского языка, территориальные претензии к Украине, когда заявляют, что «хохлы тырят наш газ». Эти сказки я уже слышал от украинофобов в моем родном городе. Но на мой вопрос: если, как вы утверждаете, мы с вами — один народ, то какая разница, какой именно части этого народа принадлежит Крым, они были не в состоянии ответить. У них начинался шок и ступор, потому что разницу в таких случаях они видят хорошо. Зато видение сразу исчезает, когда нужно что-то присвоить. В конце ХIХ века российские чиновники писали в Петербург из Царства Польского, что польские крестьяне не хотят польского языка, а требуют, чтобы им все указы зачитывали по-русски, мол, никакой разницы с Тамбовщиной. Когда в СССР обсуждали возможность превращения Болгарии в 16-ю республику, тоже педалировала «общность»: «Курица не птица, Болгария не заграница». Когда есть желание аннексии, когда главенствует имперский инстинкт, аргументы и поводы всегда найдутся. Можно ли считать друзьями тех, кто стремится к ликвидации Украинского государства? Можно, если руководствоваться логикой С.Кульчицкого, — той же самой, на основании которой он отказывается считать СССР тоталитарным обществом, поскольку советские люди, несмотря на репрессии, испытывали и сейчас испытывают ностальгию по этой стране. Немецкие люди испытывали ностальгию по национальному социализму еще как минимум десять лет после 1945 года. И если бы не мероприятия западных союзников (запрет НСДАП, денацификация), еще долго на свободных выборах голосовали бы за нацистов, как у нас голосуют за коммунистов. Из чего вовсе не следует, что нацистская Германия не была тоталитарным государством. Я в одностороннем порядке прекращаю дискуссию с Кульчицким в силу ее очевидной бессмысленности. У меня — своя точка зрения. У профессора Кульчицкого — своя. Кто прав — рассудит история. А читатели сделают собственные выводы.
Закончив писать эту статью, я случайно включил телевизор. Телеканал «Интер» показывал современный российский сериал «Морпехи»: советские военные корабли патрулировали Карибское море. На палубе одного из них матросы под руководством офицера учили испанский язык, чтобы общаться с местным населением. У матроса-украинца вырвалоь несколько слов на родном языке, «брат»-русский отреагировал так: «Если ты, хохол, еще что-нибудь скажешь на хохляцком, я тебя заставлю чистить гальюн». «Гальюн» — это на морском жаргоне туалет. Вот так они «не отличают» себя от украинцев... Никто ведь не заставлял сценаристов и режиссеров давать такую сцену. Значит, они рассчитывали на полное понимание и сочувствие широкой публики своей страны...
