Институт социальной и политической психологии Академии педагогических наук Украины уже более 15 лет проводит мониторинги и исследования украинской молодежи, ее психологии, ценностей, взаимодействия с социумом, а также факторов, влияющих на формирование ее менталитета и культуры. Специалисты уже имеют большой багаж информации и обобщений. В частности, на современном молодом поколении хорошо прослеживается то, что ХХІ век стал веком информации: именно молодежь является наибольшим потребителем телевизионной информации, интернета, социальных сетей. От качества всего, что выливается на несформированную личность, в том числе языка, суржика или сленга, на котором подается информация, зависит формирование этой личности, а в глобальном измерении — и будущее страны. Потому-то мы и апеллируем к СМИ — ведь именно эти ресурсы сегодня задают ритм, вкус и стиль молодежи. О перспективах украинской молодежи в контексте языка, который выбирают они и который выбирает их, об исследовании ценности украинского языка для молодого поколения «Дню» рассказал доктор психологических наук, профессор, заведующий лабораторией психологии масс и сообществ Института социальной и политической психологии АПН Украины Вадим ВАСЮТИНСКИЙ.
— Вадим Александрович, мы с вами не так давно говорили, что украинизация в Украине — неминуема. Вы еще придерживаетесь такой мысли или изменили взгляды, учитывая современную гуманитарную политику власти?
— Я смотрю на современное состояние несколько пессимистически, но понимаю, что процесс украинизации не является линейным. Он скорее — волнообразный. В настоящий момент имеем волну в противоположную сторону. Это — своеобразная реакция и всего общества, и его русскоязычной части на тот период, когда многим казалось, что их насильственно украинизируют. Я думаю, что и этот период временный. Не хочется употреблять слово «агрессивный», но у многих есть такое настойчиво-истерическое стремление деукраинизировать общественное пространство. Больше всего это проявляется на ведущих каналах телевидения, особенно — в развлекательных передачах. Я бы это назвал истерической гламуризацией. Но такое состояние не может продолжаться слишком долго, от него общество тоже устает. Я думаю, что через какое-то время будет обратная реакция, такого типа способ самовыражения потихоньку поднадоест большинству, и общество перейдет на другой уровень. Думаю, что в ближайшие годы не будет выразительной украинизации, как это было в период «оранжевой» власти, хотя и тот период не был ознаменован настоящей украинизацией — больше декларировалось, чем делалось в действительности.
Для меня украинизация — это состояние массового сознания, и в этом понимании она продолжается. Здесь есть две тенденции. Первая — украинизация ментально-политическая. Если сравнить, например, сегодняшний период с последними годами президентства Кучмы, то среди русскоязычного населения в настоящий момент есть намного меньшее желание выходить на площади под российскими флагами (если кто-то и выходит, то скорее —под украинскими). То есть наблюдается отдаление от России в политическом понимании. Происходит формирование украинской политической нации, и в этом отношении украинизация проходит быстрее. Сегодня восточноукраинская русскоязычная молодежь имеет достаточно высокий уровень украинского патриотизма — выше, чем старшее поколение в тех регионах. Эту тенденцию можно оценивать положительно.
Вторая тенденция прослеживается в сфере собственно языка. Здесь с украинизацией сложнее. Я бы назвал две основных причины. Первая — не главная, но очевидная: стабильное, всестороннее тотальное давление «русского мира», который традиционно имеет среди нас большие возможности, сознательную или несознательную поддержку в наших головах. Даже когда сознательные украинские патриоты негативно реагируют на русскоязычное присутствие, то выходит, что они его отображают, признают его значение, поддерживают значение русскоязычного дискурса (дискурс — это вся совокупность значений, которые нас окружают) в нашей жизни.
Вторая причина, на которую мало обращают внимания, но которая статистически очень показательна: за 20 лет произошло существенное изменение поколений: на смену старшему поколению, которое было более украиноязычным, хотя менее патриотичным, пришло поколение более патриотическое, но менее украиноязычное. Данные показывают, что в целом по Украине незначительно преобладает украиноязычное общение (между гражданами, в семьях), но среди молодежи достаточно существенно доминирует русский язык. И выходит, что независимую Украину уже строят и будут строить в дальнейшем преимущественно русскоязычные граждане. Будут ли они пытаться украинизировать Украину?
Какая-то часть — да! Тем более что, по нашим данным, наивысший уровень гражданского сознания, самопонимания, осознания смысла жизни, стремления самоусовершенствоваться имеют русскоязычные граждане, которые переориентируются на украинский язык. Это на сегодняшний день — наиболее активная и сознательная часть украинского общества, в т.ч. и среди молодежи. Но такие люди составляют небольшую часть граждан. С другой стороны, они имеют, как правило, большой авторитет в обществе и служат определенным образцом. И, возможно, за 10—20 лет поведение именно таких людей будет образцом того, как должны вести себя рядовые граждане. Если это произойдет, то следующим этапом может быть и языковая украинизация, которую граждане сознательно будут поддерживать. То есть, с одной стороны, в Украине продолжается русификация, а с другой — есть веские основания думать, что после ментальной украинизации наступит время языковой.
Еще один фактор, который все больше приобретает вес, — сугубо демографический: украинский этнос количественно вымирает, мы имеем плохие перспективы. Это общецивилизационная тенденция: вымирает европейская раса. Появляется вопрос — будет ли Украина украиноязычной, если носителей украинского языка ежегодно будет становиться меньше и меньше, зато нашу землю будут заселять носители других культур (не обязательно русской, потому что в России проблем не меньше, чем у нас). А как к этому относиться — дело личного выбора. Если сакрализовать украинскость в виде языка, культуры, ментальности, то это можно воспринимать как надвигающуюся трагедию... Есть, однако, и положительная демографическая тенденция: в западных регионах, являющихся более украиноязычными, рождаемость более высокая. Может, это нас спасет.
— Как, по-вашему, почему в Украине сложился такой парадокс — у украиноязычных родителей вырастают русскоязычные дети?
— Эта действительно странная ситуация больше всего имеет место в Центральной Украине, в частности, в Киеве. Родители разговаривают с детьми на украинском языке, дети ходят в украинские школы, вырастают — и в среде ровесников общаются по-русски, женятся и создают русскоязычные семьи. Это вписывается в общий контекст доминирования русскоязычного дискурса, ведь в нем все пропитано более или менее выразительным преимуществом русскоязычности над украиноязычностью. Для молодежи русскоязычность является привлекательнее, кажется более утонченной, более элегантной, интеллектуальной... Поэтому молодежь, которая ориентируется на современное, интересное, свежее, энергичное, активное, выбирает русский язык как дающий ей ощущение собственной ценности, не осознавая, что сама она является объектом русификации.
Раздел между сферами украинского и русского языка в последнее время начал стираться, но все равно он есть. А гламур, нравящийся молодежи, почти не появляется в украиноязычном оформлении. Не знаю, виновата ли в этом только власть, но мы наблюдаем какую-то тотальную безумную ориентацию телевидения на русскоязычную гламурность. Меня, скажем, это раздражает, но молодежи нравится! Зато украиноязычные сферы оказываются малопривлекательными. В популярных развлекательных телепередачах украинский язык звучит искусственно, принужденно. Что-то там, в начале, объявят по-украински (как, например, Савик Шустер), а дальше все или почти все с облегчением переходят на русский язык. А это еще хуже, чем если бы передачи были полностью русскоязычные, потому что подкрепляет представление о непосредственном преимуществе русскоязычного дискурса над украиноязычным.
Еще один вопрос, над которым стоит задуматься. У нас есть fm-радиостанции, формирующие молодежную культуру, есть ведущие телеканалы. Почему же до сих пор нет такого популярного телеканала или радиостанции, который бы предлагал привлекательный для современной молодежи украиноязычный фрагмент культуры? Понятно, что для этих вещей нужен капитал, и я понимаю, что этот капитал у нас преимущественно пророссийски сориентированный (несмотря на известный тезис о том, что капитал не имеет национальности). Но есть и проукраинский капитал, есть большая часть образованных и небедных граждан, для которых украинский культурный продукт является важным. А у нас сфера украиноязычной культуры остается очень традиционной (веснянки, писанки и тому подобное), а вот того, чем можно привлечь современную молодежь к украиноязычной культуре, — нет.
Теперь еще и активно утверждается представление об украинском как, в первую очередь или даже исключительно, русскоязычном. Уже выросло поколение молодежи на востоке, юге, да и в Киеве, для которой представление об украинском появляется в русскоязычном оформлении. А украиноязычное — это что-то случайное, вторичное, дополнительное, необязательное. В этом состоит опасность, потому что реальная украиноязычность оказывается вымученной, навязанной. Это прослеживается во всех сферах, в частности, и в образовании. Оно у нас будто бы украиноязычное, но часто — только формально. А заканчивается урок или лекция — и все переходят на русский, причем и русскоязычные, и украиноязычные.
Понятно, что такое положение вещей нельзя изменить ни за месяц, ни даже за 20 лет. Это длительный период переосознания, и мы могли бы продвинуться на этом пути дальше. Появляется вопрос: кто и что для этого должен что-то сделать? На поставленный молодым респондентам вопрос: «Кто является ответственным за состояние украинского языка в обществе?» абсолютное большинство их ответило, что сами граждане. Спрашиваем: «Кто несет ответственность за функционирование украинского языка в вашем окружении?», на первом месте — «Я сам». Выходит, что на уровне декларируемого знания молодежь понимает, что сама должна заботиться об украинском языке, а когда доходит до реального поведения, то оно сильно отличается от высказываемых позиций. Не хватает рефлексии — взгляда на себя со стороны. Любовь к украинскому языку остается на уровне лозунгов. Так же и миллионам русскоязычных граждан тоже не хватает рефлексии, ведь большинство из них не выступает активно против украинского языка, но в реальном поведении не делает никаких усилий, чтобы поддержать языковую украинизацию.
— Как вы относитесь к гипотезе, что украинский язык может исчезнуть, как исчезает белорусский, потому что на нем не будут разговаривать?
— Думаю, на то, чтобы исчез украинский язык, нужно очень много времени. Мы сейчас являемся свидетелями того, как в Европе возрождаются языки, которые уже стали почти мертвыми, а теперь ежегодно на них все больше людей разговаривают. Вспомним 70—80-е годы ХХ в., времена Брежнева, когда украинский язык публично почти не функционировал. Тогда казалось, что он уже почти мертв, но впоследствии язык достаточно быстро возродился и активно функционирует и сейчас находится в намного лучшем положении, чем 20 или 40 лет назад. Следовательно, сказать, что он отмирает, было бы легкомысленно. С одной стороны, есть тенденция русификации, о которой я уже сказал, а с другой, — растет осознание нашей украинскости. Поэтому если удастся противодействовать формированию опасных представлений обо всем украинском как русскоязычном, то, думаю, мы украинский язык сохраним. Перспективы нашего языка нужно оценивать на длительный исторический период. Год, два, пять — маловато. Нужно еще лет эдак 20.
Что касается белорусского языка, то там сложнее, потому что нет, условно говоря, такого региона, как у нас Западная Украина. Но там нет и Крыма, и Донбасса — больших русскоязычных регионов. То есть у них произошла не так количественная, как качественная русификация. Сами белорусы мало осознают себя белорусами. Но и там сегодня усиливаются тенденции ментальной белорусизации. Со стороны создается впечатление возрождения белорусского языка, хотя не буду на этом настаивать.
КОММЕНТАРИЙ
«День» поинтересовался у «молодого парламентариста» — участницы Программы содействия парламенту Украины, — как, по ее мнению, можно разумно противостоять «гламуризации» украинского информационного пространства?
Екатерина МАКСЮТИНА, Красноармейск, стажер секретариата заместителя председателя ВР, программа содействия парламенту Украины:
— Нередко «воспитанием» следующего поколения занимается телевизор. Но возникает вопрос: кого мы воспитаем с таким масс-медийным наполнением? Все, что сегодня происходит с украинскими масс-медиа, можно выразить единственной фразой: «Пир во время чумы, или Осознанная «бомбардировка» зрителя», в результате которой люди превращаются в огромную серую массу, которая неспособна мыслить, не развивается, закрывает глаза на весь тот абсурд, происходящий вокруг.
Почему существует эта проблема? Обычно мусором заполняются пустоты. Поэтому решением проблемы может стать создание альтернативного содержательного продукта. Наше поколение не видит и не слышит выдающихся людей. Наш мозг приспосабливают к жизни так называемой элиты, при этом абсолютно не ввиду тех, чей жизненный путь действительно достоин внимания.
Впрочем, мы должны понять, что решение такого сложного вопроса — дело не одного дня, к которому нужно подойти комплексно: дошкольное образование, школа, университеты, масс-медиа. А спрос на интеллектуальные масс-медиа есть, и в условиях правильного подхода он будет непременно увеличиваться. Украине нужны требовательный потребитель и ответственный производитель-профессионал.
