На прошедшей неделе наше провинциальное телевидение (как выразился один остроумный человек: провинция — это не место на карте, а состояние души) практически не заметило важное событие — 40-летие военного переворота в Чили, которое могло бы послужить поводом для серьезной дискуссии. Ведь до сих пор единого мнения о том, что произошло в этой латиноамериканской стране, нет. Люди левых взглядов и целомудренные демократы вспоминают 11 сентября 1973 года как надругательство над демократией и правами человека, люди правых убеждений — как спасение страны от неминуемой коммунистической диктатуры с ее красным террором. Да чего далеко, на другой конец планеты ходить, когда в соседней Польше общество до настоящего момента расколото по отношению к перевороту генерала Войцеха Ярузельского: часть поляков презирает генерала за попрание все той же демократии, а часть считает «святым Войцехом», который спас Польшу от советской оккупации.
Президент Чили, социалист Альенде, находился под большим влиянием коммунистов и левацких организаций. А эксперименты в национальной экономике довели ее до катастрофы, когда элементарно не стало продуктов питания, а валюты на приобретение продовольствия за рубежом не хватало. Такие левые организации, как «Левое революционное движение» — MIR, терроризировали всю страну, устраивали нападения на политических оппонентов (кстати, из 3000 официальных жертв Пиночета свыше 600 — это члены MIR, погибшие в боях с армией и полицией), захватывали частные предприятия, вступали в столкновения с силами правопорядка.
Слабый и нерешительный президент, зная обо всех этих безобразиях, никак не реагировал. Его левое правительство, пытаясь выйти из им же спровоцированного экономического кризиса, включало печатный станок, что привело к колоссальной инфляции. Иностранные инвесторы бросились выводить свои капиталы из Чили.
Вскоре начинаются массовые антиправительственные демонстрации. Продовольственный крах заставил коммуно-социалистов ввести карточную систему. Торговцы и водители грузовиков объявили национальную забастовку. И тут Альенде начал впутывать армию в политику, объявив военное положение в 21 из 25 провинций Чили.
Надо сказать, что чилийская армия отличалась дисциплиной и аполитичностью, она крайне редко вмешивалась в политику, в отличие от других стран Латинской Америки, где, как, например, в Боливии за менее чем 200 лет независимости произошло более 180 военных переворотов.
Однако армию Чили раздражала вседозволенность, произвол левых боевиков. Левые начали создавать вооруженные отряды на предприятиях и в университетах, а на секретных базах проходили подготовку левацкие спецназы.
Чилийскому офицерскому корпусу это не сулило ничего хорошего. Да и надо полагать, что офицер чилийской военной разведки, полковник, а затем генерал Мигель Краснов, близкий родственник белоказачьего генерала Петра Краснова, доходчиво им объяснил, что ждет чилийское офицерство в случае захвата власти коммунистами.
На этом фоне вполне определенное впечатление произвела встреча Альенде с Фиделем Кастро, на которой кубинский диктатор подарил Альенде советский автомат. А бывший 1-й секретарь ЦК КПУ и член Политбюро ЦК КПСС Петр Ефимович Шелест в мемуарах «Да не судимы будете» вспоминал, как на заседании Политбюро принималось решение об отправке в Чили 100 тысяч автоматов Калашникова. Немногочисленная чилийская армия была полностью обеспечена стрелковым оружием. Для кого же предназначались в Чили эти советские автоматы? Немало оружия завезли и кубинские дипломаты и специалисты.
После того как началась забастовка шахтеров (а как любят говорить левые о том, что именно они могут выступать от имени рабочих!), Альенде ввел по всей стране военное положение. А тут еще водители грузовиков, протестуя против национализации частных транспортных компаний, снова забастовали. Все катилось в пропасть. Чили стояла на грани кровавой гражданской войны. На предложение Альенде о политическом союзе Партия христианских демократов потребовала прекратить разгром частной собственности и создать коалиционное правительство. Но к тому времени Альенде уже был безвольной марионеткой в руках коммунистов и упустил последний шанс удержаться над пропастью. Диктатура становилась неизбежной и единственной возможностью избежать кровавого хаоса войны всех против всех. Весь вопрос был в том, будет она военной или коммунистической. Армия опередила коммунистов. Генералы четыре раза предлагали Альенде вместе со своим окружением покинуть страну, а все желающие могли свободно уйти перед штурмом из президентского дворца. Кстати, во многих провинциях Чили армии пришлось воевать с вооруженными формированиями коммунистов и ультралевых. Но гражданскую войну задавили в зародыше.
3000 жертв хунты Пиночета (кстати, в переводе с испанского хунта означает всего-навсего — «совет») — это, конечно, много. Но все познается в сравнении. Чтобы сравнить, стоит почитать написанную в начале ХХ века по горячим следам книгу Мельгунова «Красный террор в России» или знаменитый «Архипелаг» Солженицына, да и массу других текстов. На каком-нибудь «острове» «КарЛАГ» (в «Архипелаге» ГУЛАГ) за несколько месяцев людей погибало больше, чем все количество жертв генерала Пиночета. И нет никаких сомнений, учитывая опыт трагического ХХ века, что в случае установления в Чили коммунистической диктатуры к этим 3000 пришлось бы дописать, как минимум, два нуля... А можно вспомнить «подвиги» коммунистов Камбоджи, ухитрившихся за три года пребывания у власти уничтожить каждого третьего жителя своей страны...
И еще. О генерале Аугусто Сесаре Пиночете Угарте. Он, конечно, диктатор. Но явно испорченный западными демократическими традициями. Это какой же диктатор сам добровольно объявляет общенациональный референдум о доверии себе, а проиграв, безропотно уходит в отставку? Можно ли представить, чтобы так поступил товарищ Чаушеску, товарищ Мао Цзэдун, товарищ Берут, товарищ Ракоши, не говоря уже о Сталине, Хрущеве и Брежневе?
Конечно, Пиночет, Франко, Салазар — диктаторы. Но всякий, кого не устраивали их режимы, мог свободно убираться на все четыре стороны, хоть в США, хоть в Норвегию, хоть в СССР. А в Советском Союзе одно лишь нежелание жить в «первом в мире государстве рабочих и крестьян» приравнивалось к государственному преступлению. И таких людей при Сталине расстреливали, а при Хрущеве и Брежневе всячески мучили. Достаточно вспомнить, как поступали при орденоносном генсеке с евреями — «отказниками», теми, кому отказывали в праве выехать в Израиль. Их травили на работе, оставляли без средств к существованию, а детям создавали особый «уют» в учебных заведениях.
Вышеназванные диктаторы до такого не опускались...
«ЭФФЕКТ АБДУЛЛИНОЙ»
Впрочем, вернемся к нашим «баранам». Многие телеканалы Украины рассказывали о скандале с солисткой Национальной оперы Украины г-жой Абдуллиной, которая в Интернете, пропев гимн киевской русскоязычной школе, где учится ее ребенок, назвала украиноязычные школы «быдлячими», а детей, которые там учатся, «быдлом».
Подобное поведение не является чем-то удивительным в той атмосфере украиноненавистничества, которая последовательно насаждалась в нашей стране известными партиями, организациями и общественными деятелями, не встречая никакого противодействия со стороны государства. А с 2010 года речь идет уже не только об отсутствии противодействия. К сожалению, «эффект Абдуллиной» — это лишь индивидуальное воплощение государственной политики, политики вполне самоубийственной в Украинском государстве. Российско-имперская и коммуно-советская пропаганда на официальном уровне, в СМИ, ничего другого породить и не может, как и одиозный закон Колесниченко — Кивалова или принятый при Кучме закон о «защите памяти Великой Отечественной войны», который фактически запрещает говорить правду и честно исследовать этот исторический период. Можно посочувствовать коллегам-украинцам Абдуллиной — каково сотрудничать с человеком, который считает тебя «быдлом» и публично об этом заявляет. Да и Национальной опере есть о чем задуматься: как сообщили СМИ, г-жу Адбуллину неизвестные лица на улице уже облили майонезом, а если неизвестные лица, не пожалевшие денег на гнилые помидоры и тухлые яйца, явятся на спектакль — что тогда будет? А вообще феноменально: жить в Украине, сделать хорошую карьеру в украинской Национальной опере и при этом на зоологическом уровне презирать украинцев. В свое время товарищ Сталин назвал человеческое чувство благодарности «собачьей болезнью». Видимо, в этом отношении г-жа Абдуллина практически здорова, как выражаются медики.
Но инцидент — симптом крайнего неблагополучия в нашей стране, который еще раз напоминает национальный категорический императив: либо мы построим украинскую Украину, либо получим (уже получили!) Украину антиукраинскую, в которой украинцев будут унижать и оскорблять. А Абдуллина просто озвучила то, что крепко засело в головах многих наших олигархов, политиков, депутатов, министров.
НОВАЯ СТИЛИСТИКА ШУСТЕРА
Савик Шустер на «Интере» в манере Евгения Киселева встречал высокого гостя — премьера Николая Азарова. Говорили об украинско-российских торговых и прочих отношениях. Азаров заверял в своих добрых чувствах к РФ, но требовал равноправия. Стоит ли предъявлять России столь невыполнимые требования, вся история этой страны строилась на практическом отрицании равноправия, тем более, в отношениях с более слабым партнером. Россияне признают равноправие лишь с теми, кто их сильнее или равен по силам. Премьер рассказывал о каких-то договорах с РФ, которые якобы изменят межгосударственные отношения сторон к лучшему. А кто гарантировал, что РФ будет их выполнять? Канцлер Бисмарк, который несколько лет служил дипломатом в Петербурге, утверждал, что любые договоры с Россией не стоят даже той бумаги, на которой они написаны. А Бисмарк считался одним из наиболее пророссийских политиков в истории Германии. Ну, если г-на Азарова эти договоры тешат, то на здоровье.
Премьер поведал, как российский коллега объяснял ему, что если Украина перейдет на стандарты ЕС, то не сможет продавать товары в Россию, поскольку европейские стандарты не совпадают с принятыми в РФ. Вопрос: а как же РФ покупает британскую, немецкую, бельгийскую продукцию, которая тоже не совпадает? Но что-то я не слышал, чтобы РФ закрывала свои границы перед товарами из Европы. Самое интересное, что премьеру Азарову и в голову не пришло задать такой вопрос Дмитрию Медведеву. Премьер напомнил, что интеграция с ЕС, кроме позитивов, влечет за собой и трудности приспособления к его нормам.
Шустер сразу же спросил аудиторию, кто готов, а кто — нет, терпеть временные трудности. Вся аудитория: 59% — готовы, 41% — нет. Профессура — 85% готовы, 15% — нет. Странное заявление сделал некий г-н Якушик из Киево-Могилянской академии: мол, трудности означают, что народу надо затянуть пояса, а тем, кто жировал, жировать и дальше. Я внимательно посмотрел на кандидата юридических наук, ожидая увидеть Наталью Витренко, уж слишком ее стиль «борьбы за народные интересы». Но ведь на самом деле речь идет о национальных, то есть всех слоев населения Украины, интересах. Верхушка и без ЕС проживет, ее и тут неплохо кормят, именно низы должны быть заинтересованы в европейских стандартах. Мне доподлинно известно, что абсолютное большинство преподавателей и студентов академии поддерживают европейскую интеграцию. Но есть у нас и «группа товарищей»...
Азаров обвинил во всех бедах современной украинской экономики оранжевую революцию. Зачем же тогда г-н Азаров стоял на трибуне Майдана с оранжевым шарфиком на шее? Это мы такие принципиальные? Сам Азаров говорил на «великом и могучем», и почти вся публика в студии покорно подражала премьеру. Инстинкт стадности? Слава Богу, львовский профессор Олег Кузьмин своим украиноязычным выступлением напомнил, в какой стране мы живем...
Потом долго и бестолково (уже без Азарова) говорили о Сирии. Социолог Е. Копатько возмущался засильем США в информационном пространстве Украины. Шустер взорвался: «в вашем информпространстве доминирует Россия, и порой кажется, что мы тоже до сих пор воюем в Чечне!» Затем, коснулись лишения (по суду) депутатского мандата И. Маркова, известного антиукраинского оппозиционера из Одессы. Эдуард Гурвиц сказал, что украденный и ныне принадлежащий И. Маркову телеканал стал центром антиукраинской пропаганды в Одессе. Оппозиция, по его мнению, допускает огромную ошибку, защищая «негодяя». По Гурвицу, это такая же ошибка, как неизбрание в 1991 году президентом Украины Вячеслава Чорновила.
В целом, дискуссия была достаточно интересной, поскольку спорили не о шкурно-партийных проблемах, а об общественно значимых. Может, Шустеру действительно удастся найти новую стилистику? Может, если он сумеет игнорировать пожелания «высших сил».
