О стандартах журналистики сегодня говорится много. И с университетских кафедр перед будущими журналистами (а таких профессионально готовят сегодня в более чем полусотне украинских вузов), и из переведенных учебников иностранных авторов, со страниц прессы, даже из телевизионных шоу. Дискутируем, критикуем, стремимся равняться на Европу, но с сожалением каждый раз констатируем: наша национальная журналистика далека от европейских стандартов. Справедливо говорим, что очень часто она бывает непрофессиональной, продажной, нечестной, непатриотичной.
Предлагаю свежую питательную струю для осмысления этой проблемы, найденную на страницах припыленных временем, непознанных и неоцененных нами до сих пор подшивок периодических изданий украинской эмиграции. Может потому, что эту прессу создавали в чрезвычайно сложных условиях настоящие личности и патриоты, на ее страницах можно получить ответы на многие созвучные нашему встревоженному времени вопросы.
Речь будет идти об одной из таких личностей — Евгении Онацком, едва ли не активнейшем создателе украинской прессы в эмиграции первой половины ХХ века. Будучи официальным представителем львовской газеты «Діло» и перемышльского «Українського Голосу» в Италии, он на протяжении 20-30-х годов прошлого века систематически сотрудничал с рядом других украиноязычных периодических изданий Западной Европы и Америки, поднимая своими публицистическими статьями планку профессиональных требований ко всем участникам украинского печатного движения в эмиграции. Как знаток нескольких языков, часто выступал на страницах итальянской и французской прессы относительно «украинского вопроса».
Однако в случае с Евгением Онацким имеем один из парадоксов современного украинского созидателя государства. Человек, к печатным текстам которого уважительно относилась не только интеллектуальная часть Италии, но и Европы, не говоря уже об украинской европейской и заокеанской диаспорах, для современного рядового украинца и дальше остается практически неизвестным. Да и откуда черпать о нем знания, если на Родине книги этого автора малодоступны даже для специалистов (в разных эмиграционных украинских издательствах Европы и Америки вышли в свет 22 книги этого автора на украинском и 11 — итальянском языках). Что уж говорить о разбросанных в разных периодических изданиях Европы и Америки многочисленных публикациях периода 20-30-х годов прошлого века? Собрать, издать, осмыслить и популяризовать их еще надлежит кому-то из исследователей.
Не будучи профессиональным журналистом, но получив значительный практический опыт во время активного многолетнего сотрудничества с десятками украинских и иноязычных периодических изданий, этот деятель выработал собственные профессиональные стандарты украинского журналиста, свое виденье эффективной сети украинской периодики в эмиграции, собственные рецепты журналистского мастерства.
О НЕОБХОДИМОСТИ СОБОРНИЧЕСКОГО ИЗДАНИЯ
Ориентация на тиражное соборническое украиноязычное издание, поддержка его лучшими журналистскими силами, по мнению Онацкого, должны стать делом первостепенной важности всей национальной элиты. Такой газетой в 20-30-х годах прошлого века было львовское «Діло», с которым журналист издавна тесно сотрудничал. Однако сразу после того, как ОУН привлекла Онацкого в свой актив, он получил письма от одного из главных деятелей этой организации Зенона Пеленского, в то время редактора перемышльской газеты «Український Голос». В достаточно категоричной форме адресату было выдвинуто неожиданное требование: перестать посылать свои публикации в редакцию газеты «Діло», прекратив с ней любое сотрудничество. Такое требование базировалось на двух аргументах:
• Деятельный сотрудник «Діла» п. Федорцив — неприкрытый москвофил и сторонник кремлевских методов советизации Украины, что четко прослеживается в его публикациях;
• Онацкий является членом ОУН. Поэтому журналистское сотрудничество ведущего ее члена с политическими оппонентами затронет престиж организации и ударит по основополагающим принципам националистов.
Аргументы действительно были весомыми. Интересно, как отреагировал на них настоящий журналист и украинский патриот?
Вполне очевидно, что неожиданно острое, почти ультимативное требование коллеги по перу и старшего партийного товарища не могло не вызвать сначала определенной эмоциональной реакции. Поэтому за ответ Пеленскому взялся не сразу, а после глубокого обдумывания, к тому же в несколько этапов. Ведь речь шла не о личных отношениях, а о важном общем деле, решение которого нуждалось не в эмоциях, а холодном разуме и убедительных аргументах. Их он выслал в трех письмах, направленных в Перемышль. Обобщив из этих трех значительных по объему писем информацию, изложим коротко аргументы Онацкого относительно твердого несогласия с предъявленными к нему требованиями.
• Газета «Діло» — единственный украинский ежедневник, который более-менее последовательно проводит соборническую линию. Поэтому он и в дальнейшем должен обслуживать украинскую общественность, несмотря на партии. Национальный престиж побуждает украинцев поставить этот единственный орган так, чтобы он отвечал полностью своей задаче — представлять общественное украинское мнение — и при том так, чтобы не было стыдно перед всем миром.
• Оставлять сотрудничество с газетой «Діло» нецелесообразно. Отправка туда в течение длительного времени материалов осуществлялась для усиления газеты, чтобы она могла заинтересовать широкую публику и притянуть новых читателей. Поэтому для создания чисто националистического ежедневника не будет полезным для общего дела оттягивать от «Діла» интеллектуальные силы, которые могут дать интеллектуальную пищу широкой украинской общественности.
• Газета эта действительно часто дает на своих страницах «пристанище» людям и их публикациям, которые не должны бы там находиться. Поэтому следовало бы не бойкотировать, а помочь редактору п. Мудрому в его борьбе с советскофильскими элементами, выпроводив их из «Діла», занять их места. Бойкотирование — это оружие, которое имеет колоссальный вес в руках большинства; в руках же меньшинства оно направляется против него же. Меньшинство может рассчитывать только на свою активность, на способность одной личностью заместить десять.
• Нельзя было бы оставлять «Діло» на поругание враждебным элементам, враждебным нам интересам. «Діло» — крупнейшая трибуна, и было бы грехом ее не использовать, направляя свои усилия на то, чтобы в конечном итоге она возродилась полностью нашей.
Такие аргументы можно расценивать как программные в журналистской деятельности Евгения Онацкого. Они сформировались в результате серьезного изучения уроков национально-освободительных движений украинцев и практики западной журналистики. Поставить, наконец, на первое место в многолетней борьбе с врагами интересы нации, а не одной ее прослойки или класса, интересы государства, а не какой-то партии — вот самые главные аргументы, которые постоянно отстаивал Онацкий и в своих публикациях, и во время многочисленных встреч и переписки с руководителями ОУН. Он часто повторял любимый клич Дмитрия Донцова и Сергея Ефремова «Государство — превыше партии, нация — превыше класса».
О КУЛЬТУРЕ ПОЛЕМИКИ НА ГАЗЕТНЫХ СТРАНИЦАХ
Желание не заострять межличностные отношения, а находить общие точки соприкосновения, убеждать оппонента аргументами, а не огульно критиковать его — вот определяющая черта и аналитических статей Онацкого-журналиста, и многочисленных отчетов, обзоров, записок, писем, проектов документов Онацкого-политика и дипломата.
В этом контексте очень важной является позиция этого журналиста относительно давней болезни украинской прессы — сведения личных счетов с политическими оппонентами или явными врагами через медиа. Этим особенно «грешили» газеты украинской эмиграции в 20-30-х годах прошлого века. На страницах, скажем, того же «Українського Голосу», «Діла», «Нового Часу» находим ряд так называемых обличительных публикаций, где больше всего перепадало лидерам политических движений из разных лагерей, порой огульно, без достаточных аргументов, без оглядки на подбор лексики.
Будучи врожденным интеллигентом, вобрав в себя традиции европейской журналистики относительно толерантного использования печатной трибуны в политической борьбе, Евгений Онацкий решительно выступил против продолжения такой живучей традиции украинских газетчиков. Вот его аргументы по этому вопросу, которые и сегодня нелишне большими печатными буквами выписать и разместить в кабинетах некоторых руководителей новых украинских СМИ: «Надо в печатном слове выискивать более благородные мотивы вражды — все же речь идет о проводниках. Мы должны возродить чувство уважения к авторитетам, бить на идеологическом фронте, но вносить как можно меньше личного. Это бы возвысило мораль не только собственного органа, но и мораль противника, и это отразилось бы на подъеме нашего общего духовного уровня, который, как знаете, у нас низкий».
Не умел ругаться. Не использовал в публицистических текстах язвительные и обидные слова даже в случаях, когда оппоненты того заслуживали. Хотя и не мог скрывать боль из-за грубых и несправедливых ругательств, обидных ярлыков, которые постоянно доносились в адрес таких, как он, со страниц советской прессы.
Он не вступал в полемику с интеллектуально убогими деятелями, не принимал их «правила игры». А свои переживания записывал в дневники. Вот короткая запись об одной боли: «Нет у большевиков более демагогичного упрека против «контрреволюционной» украинской эмиграции, как ее «запроданность» капиталистам; нет более унизительного обвинения перед жаждущими действительной воли народными массами, как обвинение той же эмиграции в братании с разными «фашистскими» организациями; нет более обидного — в устах коммунистических писак — названия для украинских «контрреволюционеров», как «фашисты», «национал-фашисты», «социал-фашисты».
Прошло много лет. Но, как свидетельствуют нынешние реалии общественно-политической жизни в Украине, лексика явных и скрытых врагов украинской государственности, украинского возрождения на землях Украины (и это касается не только коммунистов) с тех пор не изменилась. Тиражируемая доморощенными и чужеземными телевизионными каналами, бесплатно распространяемая разношерстными «вестями», «ведомостями» и «известиями» информация о «фашистской» и «бандеровской» власти в Киеве и в дальнейшем разжигает среди людей вражду, сеет разочарование, особенно на востоке Украины.
Таких, как Онацкий, подобные грубые ругательства и безосновательные обвинения не останавливали. «Что касается меня, — твердо заявляет он в своем «Дневнике», — то я буду работать среди итальянцев лишь постольку, поскольку буду иметь возможность, но главное свое внимание сосредоточиваю на украинской публицистике».
Продолжение в следующем номере «Пресс-клуба»
