Начало в № 209-210 от 7-8 ноября с.г.
У Евгения Онацкого было свое, нестандартное и несколько контраверсийное виденье решения проблемы, связанной с уменьшением интереса к чтению, особенно среди молодежи. Он предложил организовать молодежь на специальную акцию продвижения национальной прессы под названием «Святое принуждение». Суть ее заключалась в том, что «вооруженные» квитанционных книгами всех украинских изданий, креативные ребята идут от дома к дому, где жили украинцы, собирать подписку по выбору — «Український Голос» или «Діло», «Новий Час» или «Літературно-Науковий Вістник», или еще что-нибудь, но чтобы обязательно подписаться. Таким образом, по мнению Онацкого, можно положительно достичь нескольких важных целей: проявить партийную беспристрастность и национальную дисциплину в вопросе выбора украинцами газет для чтения, поставить национальную прессу на ноги, обрести из числа молодежи друзей и единомышленников, сделать такой акцией хорошую рекламу украинского печатного слова в целом.
О РЕФОРМИРОВАНИИ СЕТИ ПРЕССОВОЙ ЖУРНАЛИСТИКИ
Есть еще одна грань деятельности украинской прессы в Европе периода между двумя мировыми войнами, которая требовала внимания: повышение качественного уровня публикаций, оптимизация ее сети, формирование по типологическим признакам.
Журналист остро поднимал вопрос о создании мощной ежедневной украинской газеты в эмиграции, которая вышла бы, наконец, за рамки галицких проблем и стала объединяющим органом всех, кто разделяет идеи соборнической, демократической, независимой Украины.
У провода ОУН были небезосновательные претензии и к другому своему официальному печатному органу. В июне 1930 года Евгений Коновалец провел с узким кругом членов провода ОУН совещание, посвященное проблемам реформирования националистической прессы. Перемышльский «Український Голос», из которого первоначально хотели возродить главную пропагандистскую трибуну националистов, до этого далеко не дотягивал. На этом совещании решалась и судьба «Розбудови Нації». Двухмесячный журнал, выходивший в Праге под редакторством В. Мартынца, заметно сдавал позиции по двум причинам: содержательная часть была «страшно схоластична і запнута на всі ґудзики», а кольпортаж (т.е. сеть распространения) по всей Галичине налажена крайне неудовлетворительно. Главной причиной незаинтересованности читателя этим изданием, по мнению З. Пеленского, было то, что оно делалось силами бывших революционеров, которые имели «старую австрийско-консервативную канцелярскую душу». Интересным здесь является образное изображения работы этих «революционеров» с материалами, готовившимися к печати: «Обстругнуть вам «РН» перед випуском до того, що зітруть усі гострі грані, заокруглять, вирівняють, вигладять; в ефекті получається наоливлена пілюля, що без труду проковтується кожним».
Возникла идея: издание этого журнала уже в ближайшее время целесообразно было бы отдать полностью в руки Евгения Онацкого, переместив редакцию из Праги в Рим. Реализация этой идеи преследовала две цели: существенно улучшить содержание и сформировать вокруг Онацкого, как редактора и деятельного члена организации, новый центр ОУН. По мнению Е. Коновальца, он крайне нужен был именно в итальянской столице, от которой, как и от Парижа и Лондона, давно тянулись нити европейской политики.
За предложение взять в свои руки «Розбудову Нації», которую к тому же специально перемещают в Рим, можно было бы ухватиться без колебаний, если бы... исходить из личных, корыстных соображений. Для Онацкого же на первом плане всегда были интересы общества, а в последние месяцы — и ОУН, с которой стал тесно сотрудничать, и, наконец, конечный результат дела, которое доверяли. Именно поэтому перевод из Праги и содержание редакции журнала в Риме выглядело неуместным. Вот аргументы, которые изложил Онацкий в письме к Пеленскому от 30 июня 1930 года, фактически отказываясь от заманчивого предложения:
1. В Риме нет украинской типографии и печатников, которые знали бы украинские шрифты.
2. Могу вести чисто журналистскую работу, однако в техническом смысле журналистского дела я полный профан; должен был бы учиться, но на это нет уже времени.
Была еще одна причина, которая не давала бы возможности в полной мере организовать в Риме работу переведенной из Праги редакции. Речь шла об активном сближении в начале 30-х годов фашистского правительства Италии с большевистским правительством СССР. О первом шаге такого сближения свидетельствовал запрет передавать из Италии радиопередачи пропагандистского характера, в которых говорилось об украинских притязаниях. Таким образом, повторялась ситуация 1917 года, когда итальянское правительство официально не признало УНР, зато всячески способствовало деятельности иностранных российских эмиграционных организаций.
Собственно, именно по этой причине Онацкий отговорил Коновальца и от основания в Риме бюллетеня ОУН, который должен был там печататься на разных языках и оттуда распространяться в Европе среди чужестранцев. Опыт работы в Дипломатической миссии УНР свидетельствовал: с эмигрантами, не имевшими своего государства, в этой стране всерьез говорить никто не будет, а если и будет, то «с огромной потерей нашей энергии и средств, но без последствий». Отсюда следовало, что если бы надо было выбирать между пресс-бюллетенем с печатанием материалов для чужестранцев на нескольких иностранных языках и созданием боевого русскоязычного еженедельника, то он стоял обеими руками именно за еженедельник. Тот еженедельник, который бы последовательно и результативно формировал в разрозненной украинской среде эмигрантов все больше сторонников идей здорового национализма.
ПАРТИЙНАЯ И ВНЕПАРТИЙНАЯ ПРЕССА
Евгений Онацкий был противником новых печатных изданий по партийному принципу. Зато горячо приветствовал любую попытку украинцев основать новую газету или журнал, программной целью которых была бы надпартийная, поборницкая идея. Именно в таких изданиях, которые имели бы значительные тиражи и читались бы разными категориями читателей, по его мнению, целесообразно и пропагандировать идеи организации. Но делать это надо профессионально, последовательно и активно.
Эта мысль четко прослеживается, в частности, в письме Онацкого к Коновальцу от 6 ноября 1930 года. Вот выдержка из него: «Обращаю внимание, что в Праге сложилась инициативная группа людей, которые хотят издавать журнал. Сначала еженедельник, а затем медленно перейти на ежедневник — надпартийный, но соборнический. Первое число должно выйти 15 ноября. Я дал ему свою небольшую статью «Українець єсмь, і ніщо українське не сміє мені чужим бути». Но кружок инициаторов ставит дело на коммерческий почву, чтобы журнал себя оплачивал, и начнет издавать его только в том случае, если соберет тысячу годовых подписок. Считаю необходимым помочь этому кружку во главе с В. Приходько — собрать нужное количество подписчиков и затем принять в журнале самое действенное участие. Учитывая, что журнал должен выходить на соборнической программе, все остальное будет зависеть от нашей собственной активности».
Не только словами, но и конкретной помощью (высылкой в адрес неизвестной ему до сих пор редакции двух своих специально написанных аналитических статей безо всякой надежды на гонорар) приветствовал Онацкий выход в свет новой газеты «Україна», которую основали украинские переселенцы в Аргентине. И опять же, доносит проводу ОУН свою главную позицию в вопросе развития украинской прессы: не начинать основывать новые печатные органы, но укрепить ту прессу, которую уже имеем. «Обращаю внимание на еженедельник «Україна», который выходит в Буэнос-Айресе, — читаем в письме заместителя Коновальца Андриевского. — Он стоит на нашей позиции, хотя, кажется, до сих пор не состоит в связи с нашей организацией. Но он жалуется на отсутствие интеллектуальных сил и просит меня (и других, возможно) активно поддержать его своим сотрудничеством. Платить они пока не могут, но имеют большие надежды... И ясно, что их надо поддержать».
ПОРЯДОЧНОСТЬ И СКРОМНОСТЬ В ЖУРНАЛИСТСКОМ РЕМЕСЛЕ
Это то, чего часто не хватает нынешним доморощенным «акулам пера». Несколько характерных примеров должны побудить таких к размышлениям.
Институт журналистики в Берлине в начале 30-х годов прошлого века приступил к подготовке учебной книги о современной мировой журналистике. Для нее собиралась информация о главных прессовых изданиях мира, их типологии, тематике, тиражах, редакторах и лучших журналистах. Учитывая то, что в книге планировался раздел об украинской прессе, информационное письмо из этого института получила и редакция «Українського Голосу». Там решили, что справка о личности лучшего в эмиграции украинского журналиста Онацкого в таком учебнике должна быть обязательно. В письме к своему сотруднику главный редактор Пеленский просит оперативно ответить на берлинскую анкету, уверяя, что расходы на приобретение книги возьмет на себя редакция. В конце этого письма — приятная фраза о том, что «наконец начнем появляться в списках и персоналиях мировой прессы; незначительная это вещь, но все же достижение».
Интересным был ответ на это Онацкого: «Прилагаю здесь на листке даты моей биографии для немецкого Института журналистики. Но книжку того Института, учитывая ее высокую стоимость, прошу мне не высылать. Господин Е. Коновалец сообщил мне о неблагоприятном состоянии УГ и поэтому я не хочу обременять дело покупкой не обязательно нужных мне книг».
В этом — сущность характера Онацкого: Не возвышать себя на фоне реальных житейских обстоятельств, не привлекать внимание других своей персоной, не переоценивать свои заслуги. Что касается немецкого учебника, то у него не было амбиций получить его только потому, что там будут размещены его биография и перечень «заслуг» перед мировой журналистикой. Вместе с тем очень нуждался в книгах украинских, в частности тех, где речь идет об истории национально-освободительной борьбы. В этом же ответе Пеленскому он пишет о том, что когда дела «Українського Голосу» улучшатся, то обратится с просьбой «выслать в счет гонорара целый перечень книг». Притом слова «в счет гонорара» подчеркивает.
Проявлял такт и в вопросе гонорара. Подтверждение сказанному — несколько выдержек из писем.
Из письма к редактору «Розбудови Нації» В. Мартынцу от 13 мая 1930 года: «Вы выслали мне наличными не 200 лир, а 250. Во всяком случае получается, кажется, что я Вам должен 50 крон. Пожалуйста, проверьте. Что касается гонорара из «УГ», то они мне не платили уже три месяца. Пеленский пишет, что материальное состояние «УГ» довольно злое. Но: будем держаться — не дадимся!»
Из письма к редактору «Українського Голосу» З. Пеленскому от 16 февраля 1930 года: «Дело гонорара для меня важно, поэтому, ступив окончательно на корреспондентскую стезю, оставляю все другие маленькие заработки, которые мне попадались, и думаю посвятить себя собственно журналистике. Если от вас не будет заданий, буду искать пути к канадской прессе».
Евгений Оницький глубоко верил в силу честного, правдивого, жизнеутверждающего печатного слова, которому и служил верно до конца своей нелегкой жизни.
Работоспособность и организованность этого человека не может не вызывать восхищения. А еще — житейский оптимизм, вера в то, что дело, которым занимаешься, не напрасно, и все, что сделано тобой, окажется кому-то нужным.
