Наконец это произошло. Медиаэксперты массово заговорили о необходимости коррекции толкования и применения принципов свободы слова и журналистских стандартов во время войны.
На недавнем форуме National Media Talk сразу несколько дискуссий затрагивали сложные темы: «национальная безопасность vs свобода слова» и «роль журналиста в условиях гибридного конфликта». И если раньше в медиатусовке мэйнстримом было объявление и продвижение абстрактных тезисов о «нейтральности», «балансе», «другой точке зрения», защите «российских коллег», потому что «две страны — одна профессия», теперь с высоких трибун медиафорумов звучат совсем другие заявления.
Год назад, когда участники круглого стола в редакции газеты «День» объединились в инициативу «Украинская журналистская платформа» и подняли тему адекватности деятельности отечественных медиа вызовам времени, эта деятельность была расценена как сильный и смелый шаг, но и как глас вопиющего в пустыне. Впрочем, обращение основателей «Платформы» сразу поддержали несколько десятков коллег, в том числе ведущие украинские медийщики. В документе, в частности, шла речь о следующем:
«Участники круглого стола в редакции газеты «День» вместе с единомышленниками, которые объединились в инициативу «Украинская журналистская платформа», поддерживают решение Европарламента от 23 ноября 2016 года о противодействии российской пропаганде. В данном документе сказано: «Российское правительство агрессивно использует целый спектр средств и инструментов для атак на демократические ценности, для раскола Европы»... Поэтому мы призываем украинских журналистов стать на принципиальную позицию: поддержать решение Европарламента, который недвусмысленно назвал российских журналистов «инструментом «гибридной войны» против Европы, и отказаться от участия в проектах, способствующих распространению российской пропаганды».
Кажется, сегодня, то есть почти через год после основания инициативы «Украинская журналистская платформа», что-то таки начало меняться. Реальность, которая после аннексии Крыма и с началом Антитеррористической операции на Востоке Украины долгое время была очевидной лишь пользователям отечественных СМИ и отдельным представителям журналистского цеха, в конечном итоге начала «открываться» и медиасообществу, и грантовым организациям, опекающимся развитием СМИ в Украине.
В блоге на сайте газеты «День» я уже цитировал доклад вице-ректора Украинского католического университета, известного правозащитника и диссидента Мирослава Мариновича, которой призвал журналистов распространять только правду и не строить «баланс» из учета кремлевской пропаганды. «Между правдой и ложью не может быть понимания по логике Win-Win», — отметил известный украинский интеллектуал, открывая National Media Talk. Если «фейковую» информацию принимать во внимание как «опинию, как российскую точку зрения» и вычислять правду как среднеарифметическое с ее учетом», тогда «таким образом вычисляемая правда отдаляется от истины на несколько световых лет», констатировал Мирослав Маринович.
Член Независимого медийного совета Антонина Черевко, впрочем, считает, что «вопрос не в том, следует ли менять этические принципы, а в том, как мы их интерпретируем». По ее мнению, чисто формальный подход к применению журналистских стандартов является ошибочным. Например, «есть точки зрения А и Б», и нам нужно их подать для баланса. Но когда идет война, о каком равноправном представлении всех точек зрения может идти речь? Эксперт процитировала слова коллеги из Хорватии, которая справедливо заметила, что «если бы этот формат применяли во время Второй мировой, СМИ должны были бы представить точку зрения сторонников Холокоста».
Член правления Национальной общественной телерадиокомпании Украины Роман Винтонив был более категоричен: «На войне, где убивают людей, стандарты журналистики не работают. Стандарты журналистики — для мирного времени».
Американская журналистка и медиаюрист Мэри Мице тоже уверена, что во время применения традиционных для демократических обществ правил и подходов нужно учитывать состояние войны, в котором находится государство. «Когда берутся за основу для работы журналистов стандарты страны без войны, то это совсем не те стандарты, которые действуют в стране, где есть война. Также отличаются стандарты, если страна воюет на чужой территории и если война идет на собственной территории», — говорит эксперт.
«Во всех демократических странах, где вырабатываются современные традиционные принципы свободы слова, не испытывали иностранной оккупации или агрессии со времен Второй мировой войны», — обращает внимание Мэри Мице. Она также отмечает, что во время Второй мировой войны в демократических странах была жесткая регуляция и высказываний отечественных медиа, и особенно были введены большие ограничения на проникновение информации от страны-агрессора. «Почти все наилучшие стандарты защиты свободы слова были выработаны после войны», когда уже не было угрозы национальной безопасности, отметила эксперт. Поэтому закономерно «встает довольно большой вопрос, насколько эти стандарты на самом деле приспособлены для страны, находящейся в состоянии войны».
Медиаюристы — участники National Media Talk — представили свои рекомендации относительно деятельности медийной сферы во время войны. Главные постулаты документа, который был выработан при участии зарубежных законодателей, является, без преувеличения, революционными для украинской медийной среды.
Итак, рекомендации медиаюристов базируются на таких основных подходах:
Во время международного вооруженного конфликта основной целью сбора, хранения, распространения и использования информации субъектами страны-агрессора на территории страны, подвергшейся агрессии, является нанесение вреда для получения преимущества в конфликте, а именно — деморализация граждан, деструкция гуманитарных ценностей, дезинформация населения и тому подобное.
На этих основаниях во время международного вооруженного конфликта субъекты страны-агрессора лишаются права на свободу высказываний на территории страны, подвергшейся агрессии.
В этих положениях субъектами страны-агрессора считаются граждане страны-агрессора и юридические лица — резиденты страны-агрессора, а также юридические лица, владельцами или конечными бенефициарами которых являются граждане или юридические лица — резиденты страны-агрессора.
Эти правила также могут быть применены во время других международных конфликтов, признанных высшим органом государственной власти страны, подвергшейся агрессии.
Эти правила могут быть применены к странам, высшие органы государственной власти которых публично поддержали агрессию.
Эти правила не применяются к субъектам страны-агрессора, которые публично осудили агрессию, признают территориальную целостность страны, подвергшейся агрессии, и международное право.
Дуглас Гриффин, Albany Associates (Великобритания) в своем выступлении на конференции обратил внимание на возможность регистрации организаций страны-агрессора, в потому числе СМИ, как иностранных агентов (подобный закон действует в США).
Это радикальный подход еще не стал трендом для украинского медиасообщества. Но прорывом является хотя бы то, что такие жесткие оценки вообще начали звучать и обсуждаться в отечественной журналистской среде.
Современный международный опыт очень разный в вопросах поисков компромисса между обеспечением демократического принципа свободы слова и защитой интересов государства во время войны. Одного универсального «лекала» на все времена и на все случаи не существует. Следовательно, Украине придется выработать свои собственные правила и вносить в любые, даже наилучшие мировые практики, свои коррективы, с учетом конкретной локальной ситуации, традиций и ментальности. Но все больше экспертов говорят открыто: понятно, что стандарты журналистики и свободы высказываний мирных демократических стран из Старой Европы и Северной Америки нельзя автоматически применять к Украине, которая уже четвертый год подряд страдает от российской агрессии.
