Татьяна Цымбал, с ее безукоризненной элегантностью и умением расположить к себе собеседников, для нескольких поколений зрителей была как бы лицом Национального телевидения. Поэтому для многих стало неожиданностью ее появление на «Новом канале», причем в непривычной роли — не ведущей культурологических программ, не диктором новостей, а экспертом по проблемам Киева и по товарам в наших магазинах. Впрочем, и в данном образе она оказалась на высоте.
— Татьяна Васильевна, что привело вас на «Новый канал»?
— Этот канал с совсем новой, современной стилистикой, и то, чем я тут занимаюсь, даже идет вразрез с тем образом, который у меня сложился на Национальном телевидении. Но мое участие в программах «Нового канала» не значит, что я совсем ушла с УТ-1. Я осталась там работать в объединении кинопрограмм, у меня есть рубрика «Наше кино», которую мы делаем с Тамарой Медаковой и Еленой Золотаревой. Просто Александр Ткаченко, когда возглавил «Новый канал», обратился ко мне с предложением делать рубрики «Витрина» и «Важный гость». Что меня тут привлекло? Я увидела реализованным то, что мы с друзьями-теледикторами когда-то, в начале 90-х годов, предлагали сделать на Национальном канале. Тогда уже стало ясно, что старая профессия диктора отмирает, надо уметь и по-новому выстроить подводки к сюжетам, и среагировать на вопрос зрителя, и уложиться в четко отведенное время. В какой-то степени это делают на «Новом канале».
Может, вы помните мою любимую когда-то программу «Новини кіноекрану», там было много живого общения с людьми, разных по форме интервью. Задача, предложенная мне Александром Ткаченко, позволяет как бы вернуться снова, но уже в другом качестве, в прямой эфир. Сложность, правда, в том, что сейчас у меня маленький хронометраж передачи, всего десять минут, и в это время надо уложить максимум информации, и простите, не быть хамкой, когда приходится перебивать человека, которого представляешь телезрителям.
— Прямой эфир со звонками в студию — это, безусловно, сложная форма передачи. Мало ли о чем могут спросить наши непредсказуемые зрители? У вас не бывает такого, что эти вопросы приводят в замешательство, ответ находится не сразу?
— С непредвиденностями можно бороться. Зритель ведь тоже понимает, кто и зачем звонит. И, конечно, важны опыт и деликатность ведущего.
У меня, по правде, были сомнения, когда шла сюда. Имею ли я моральное право заниматься такими темами, как популяризация новых товаров, нет ли в этом какого-то морального предательства того, что я делала до сих пор? И я поняла, что это в общем-то нормальная штука. Почему? Я киевлянка, у меня те же проблемы, что и у остальных киевлян. С ними у меня всегда есть о чем поговорить.
— Вы не боитесь, что получается довольно прикладная программа?..
— «И она приземляет возвышенную Татьяну Цымбал, которая говорила о тонкостях, например, восприятия Тараторкиным Достоевского...» Да?
— Это то, что вы подразумевали, говоря о собственном предательстве?
— Оно все мое, это телевидение, у меня в нем нет противоречий. Я ведь живой человек, и высшее признание, которое может получить у зрителя человек, говорящий с экрана — когда его воспринимают не как атрибут какой-то темы, а как реального человека, которого они уже полюбили.
Надо быть самим собой, но в лучшем своем качестве, как сказал кто-то из великих. Надо так работать, чтобы все твои действия были естественными.
— А как зрители Украины отнеслись к тому, что их любимая ведущая, владевшая образцовой украинской речью, вдруг заговорила по- русски?
— Да, мне уже звонили и спрашивали, как это так. Но одно дело — говорить на всю Украину по общенациональному каналу, и совсем другое — работать на город, где свыше половины населения общается на русском языке. А я, видите ли, считаю тактичным говорить на языке своих собеседников, а не навязывать им свои предпочтения.
— «Новый канал», в общем-то, молодежный. Нынешний стиль ведущих на нем сильно отличается от того, чем в свое время занимались вы сами?
— Знаете, удивительная штука. Сейчас я не привязана к микрофону — он подвешен у меня на костюме. У меня в ухе есть связь с аппаратной — режиссер может в какой-то степени меня направлять. Если зрители звонят в студию, я слышу их голоса, могу общаться с ними в прямом эфире. Осталось только видеть лица собеседников, но, думаю, через несколько лет и эта проблема решится. Колоссально сократилось расстояние между ведущим в студии и зрителем. И я вспоминаю, как мама не так уж давно рассказывала мне, что такое телевидение. Это, говорила она, то же, что радио, только на маленьком экранчике можно видеть, кто там для тебя говорит. Вдумайтесь — такой скачок в технике, и все на глазах одного поколения! Поэтому я знаю, что надо развивать и новые телевизионные технологии, и современные стили ведения передач. Слабое, как всегда, отсеется, останется то, что дает наибольшую отдачу. Вот эти возможности «Нового канала» подсказывают и стиль вещания. Здесь ведущие не ставят рампу между собой и зрителем. То, что делает «Новый канал», — это разведка будущего телевидения.
