Самыми преданными слугами в древнем Китае считались евнухи. Их презирали коллеги, но правители позволяли им больше, чем своим приближенным. Евнухам были доступны все покои и все уши во дворцах. Поэтому они оказались первым в истории униженным сословием, добившимся высокого политического влияния. Об этом интересном времени можно прочесть в исторических хрониках о династиях Сун и Мин. Свидетельства, кроме всего прочего, намекают на тонкую грань, отделяющую слуг от их господ. Чуть изменится ветер настроений и вчерашний услужливый скопец превращается во влиятельную силу, командующую армиями, как великий Чжэн Хэ, покоривший Восток и Африку. Так что не будем судить о слугах свысока и без опаски.
Недавно французский сатирический журнал Charlie Hebdo изобразил Марин Ле Пен в виде какашки, за что прототип подала в суд, который с треском проиграла. Фемида не увидела в карикатуре «превышения норм представления точки зрения». Люди имеют право демонстрировать ее в разных формах. И хотя суды у нас заседают не во Дворце Сите, все же воспользуемся прерогативой свободной прессы называть вещи так, как они выглядят. Посмотрим на фаворитов украинского общественного мнения, тех самых «слуг народа», никому неизвестных ранее, но постепенно заполняющих информационное поле, открывая тайну своего происхождения. Фронт Марин Ле Пен в национальном собрании для многих французов такое же оскорбительное явление, как влиятельные евнухи для китайской аристократии, и «слуги народа» для значительной части украинцев. Почему?
Стечения обстоятельств и привычка тащить во власть всех знакомых по предыдущей работе всегда формировала наш политический ландшафт. Л. Кравчук — планировал его в стиле отдела ЦК КПУ с либеральным оттенком. Л. Кучма — придавал очертания партийно-хозяйственного актива с преобладающим участием «красных директоров». В. Ющенко — насадил банкирами и односельчанами. В. Янукович — превратил в общак братвы. П. Порошенко — приблизил к модели корпорации Roshen... Больше четверти века идеология, экономические и мировоззренческие принципы превращались у нас во вспомогательные инструменты единоличного правления. На фоне демократических декораций политические арии всегда исполнялись солистами. Как хор узнают по имени его руководителя, так и цвет общественного движения мы определяем по первому лицу. Не удивительно, что профессиональная принадлежность В. Зеленского эстраде окрасила нашу политическую жизнь в тона сценического представления. Хотя слуги Зе ведут себя иначе, чем мастера своего жанра. Они прячутся от телекамер, а если появляются перед ними, то выглядят либо напряженно и неестественно, как колхозники на групповых фото, либо развязно и нагло, компенсируя недостаток манер избытком самоуверенности.
Название партии (будем называть так эту организацию) несет в себе фразеологизм времен пролеткульта, вроде «вождя народа», «суда народа» и других выражений, сочиненных для мобилизации необразованных людей, гегемона, одним словом. По идее издевка, скрытая в семантике, должна была отпугнуть от «политсилы» граждан здравого ума. Ведь нельзя же в 2019 году серьезно воспринимать движения вроде «строителей коммунизма» или «победителей социалистического соревнования». Для моего поколения словосочетание «слуга народа» — начало всех анекдотов о партийной номенклатуре советских времен. Так называли партийную элиту в «членовозах» (автомобилях ЗИМ, которые перевозили членов политбюро), проживающих в казенных особняках и питающихся из распределителей (закрытых магазинов). Для плавучести нового политического корабля надпись на борту, согласитесь, ужасная. Тем не менее, каюты оказались заполненными. Парадокс?
За «слуг народа» голосовали три категории населения: искушенные приятными обещаниями и привлекательным образом киногероя, обиженные прежней властью и те, кто воспринимал В. Зеленского, как немцы Ленина, орудием для сокрушения «самодержавного» Порошенко. По сути, получился ремейк старой истории с большевизмом, когда темнотой и недовольством масс воспользовались финансируемые кайзером авантюристы с популистскими лозунгами. Не знаю, ожидает ли нас террор и эксперименты с экономикой столетней давности, но метод прямого правления от имени народа уже обозначен устранением институтов «старого режима» из политического обихода. Да и «кайзер» И. Коломойский, от которого открещиваются необольшевики, не скрывает своих намерений править балом.
«Слуги» пока не осознают уровня своей некомпетентности в государственных делах, пребывая в абсолютной уверенности, что их бессистемные и спонтанные действия, совершенные по наитию, могут привести к положительным результатам. К несчастью, экспертная среда тоже не дает им повода для сомнений. За стеклом политической операционной, где орудуют приглашенные с улицы «честные люди», звучит покровительственное одобрение, мол, «да, они не хирурги, но научатся резать». Все точно так же, как и во времена прихода к власти большевиков. Ведь в 20-х годах им тоже рукоплескали борцы с деспотией по всей Европе и широко известные в мире властители дум. И тогда находилось немало спецов, желающих «подставить плечи» новой власти. В данном случае нам важны не исторические параллели, а забытая прививка от простодушия, когда кучка малоизвестных людей с помощью больших денег и обольстительных лозунгов задурила головы угнетенным сословиям. «Слуги» опасны в своем явлении не только из-за пробелов в знаниях и навыках управления. Они, как и большевики, предложили стране красочную обертку неограниченного популизма, в которую завернули единоличное правление и неизвестные цели. На этом заканчивается их сходство с красными предками и начинается новая глава торжества победившего хайпа.
О феномене победы В. Зеленского и его партии на выборах в Украине написали ведущие мировые СМИ, зафиксировав первый в истории избирательный проект, сконструированный на экранах и сценах. Этим можно было бы гордиться, если бы экономика, политика и культура тоже функционировали вне реальности. Но артиллерийские снаряды на востоке Украины, взрываются иначе, чем в компьютерных играх, а эмоциональное единство публики, пришедшей на концерт, не означает общественного согласия.
Политические партии — важные институты демократического общества. И существуют они не потому, что так принято в политике. Для регулирования противоречий между разными социальными группами необходимо представительство групп, сословий или слоев общества во власти. Это и есть смысл любого партийного движения. «Слуги» обеспечили такое представительство, сделав свою партию мультиидеологической — ноу-хау нашего производства. На плечиках в их парламентской костюмерной висят ватники и вышиванки, смокинги и кожаные тужурки, в которые может облачиться всякий. В зависимости от преследуемой цели, выбирается подходящий. Скажем для введения рынка земли — буржуазный смокинг, для переговоров о мире — маечка с пацифистским символом, для демонстрации патриотизма — цвета национального флага. Мировоззренческое разнообразие внутри парламентского большинства многие политологи называют фактором неминуемого распада фракции. Ведь идейных противоречий внутри разношерстной массы не избежать. Но не все так просто.
Перевоплощение — суть артистической игры, перенесенной со сцены в политику благодаря воле избирателя. Люди, годами работавшие над приобретением симпатий публики, понимают значение смены образов. За короткий срок, от регистрации партии до образования ее самой крупной фракции в Верховной Раде, уже произошло множество перевоплощений. Либерализм сменил декларируемое ранее либертарианство, курс на социальную справедливость заменен режимом содействия крупному капиталу, война с коррупцией — терпимостью к сложившимся отношениям в экономике.
Однако перевоплощение не только суть сценической игры, она древний способ бегства, стремления человека превратиться в скалу, сокола, мышь или льва, чтобы уйти от погони или добиться своих целей. Это называется териантропией, явлением одинаково присущего фантазиям и реальности. Наша история парламентаризма кишит политическими оборотнями, сменившими не раз и не два свой облик ради самосохранения во власти. Большинство людей привыкло к таким перевоплощениям, продолжая верить депутатам, побывавшим в трех, четырех и пяти партиях, о которых напоминает только пепел сгоревшей в камине их старой кожи. И не всех удивляет пополнение законодательной власти из резерва фотографов и домохозяек. Ведь и до триумфа слуг здесь было полно шоферов, массажистов, бодигардов и спортивных тренеров. Интеллектуалы — вот неожиданность в стенах Верховной Рады.
Поэтому «слуги народа» — естественный венец многолетнего профессионального отбора и они могут трансформироваться бесконечно долго, меняя курсы, программы, риторику... Все, что угодно, лишь бы сберечь большинство, удобное для каждого из них и всей ныне сформированной власти.
Саркастический мем времен СССР, превратившийся в политическую силу, возник не случайно, и не только благодаря телевизору. Украинцы в подавляющем большинстве отождествляют себя не с гражданами, а подданными, полагая, что стоит выбрать приличных людей, желающих сделать «что-то хорошее для страны», и дело пойдет. Но качество власти вовсе не совокупное моральное свойство обладающих ею чиновников, депутатов и юристов. Власть — отдельная стихия, живущая по собственным законам. И если уж прибегать к метафоре, то она больше похожа на дикого зверя с доминирующими инстинктами самосохранения, свободы действий и хорошего аппетита. Слуги тоже неоднородны в своих социальных ролях. Горничные и дворники номинально работают на хозяина, но выполняют волю управляющих имениями. Так что идея прямого служения народу в обход сложившейся системы управления мертва со дня своего рождения. От того что нищие становятся принцами, дворцы и распорядки в них не меняются.
Очевидная вещь. Хотя и не воспринимается электоратом. Мы любим власть за то, что есть в нас самих — мимикрию и приспособленчество ради выживания, веру в чудесные превращения золушек, нищих, евнухов... Поэтому каждый прислуживает власти, лелея мечту тоже стать слугой народа, но уже не совдеповским, без всяких перспектив на частную собственность, а модерновым, пересевшим с «членовоза» на «Теслу».
Не знаю, какой карикатурой воспользовался бы Charlie Hebdo, выпади ему счастье представить «Слуг народа» на своих страницах. Думаю, не образом коричневой Ле Пен. Наши, как каракатицы, меняют цвета и не вызывают французских чувств брезгливости. И дело пока еще пахнет цветочками.
