Следующая неделя отмечена очень грустной для Украины, а если смотреть шире — то и мирового масштаба, — трагической датой. 20-летие Чернобыльской трагедии. Готовясь к этой годовщине, канал «1+1» на протяжении пяти дней, с 24 по 28 апреля, в рамках программы «Документ» будет демонстрировать документальные фильмы, посвященные чернобыльской теме. Среди них и знаменитый «Чернобыль. Хроника тяжелых недель» Владимира Шевченко, создавший прецедент для 132 стран, которыми был приобретен и показан как документ тяжелейшего момента истории. На «1+1» фильм, снятый в год катастрофы непосредственно во время и на месте ликвидации последствий, впервые будет показан в полном, некупированном (как это было при советской системе) виде. Также будет показана картина украинского документалиста Игоря Кобрина «Не хочу вспоминать». Контрапунктом украинским авторам прозвучит голос компании ВВС, рассмотревшей чернобыльскую катастрофу со своих позиций в документальной ленте «Радиофобия». Стоит отметить и то, что в разное время ведущие авторских программ «1+1» сами не раз обращались к теме аварии на ЧАЭС и ее последствиям. Так, в эти дни будет показан и один из выпусков программы «Версии Ольги Герасимьюк», посвященный Чернобылю. Автор и ведущий «Документа» Юрий Макаров презентует фильм «Город Солнца», а Анатолий Борсюк выйдет в эфир со своей картиной «Посещение». Итак, подробнее о двух последних.
Как отмечает Юрий Макаров, «смысл был в том, что до сих пор все, что я видел, все, кто снимали — снимали про героизм, ликвидацию, опасность... А у меня так случилось, что родственники жили в Припяти, в доме, где вверху была надпись — «Хай буде атом робітником, а не солдатом». И посещая их несколько раз, мне успело передаться ощущение такого радостного счастливого мироощущения людей в новом благоустроенном, а по тогдашним понятиям 100% обустроенном городе и какое-то клановое, корпоративное ощущение общности людей, которые работают на одном предприятии, более того, совершенном предприятии. Это была модель такого социализма брежневского в его самой показательной форме. Так что не случайно я решил назвать этот фильм «Город Солнца», взяв название из знаменитой утопии Кампанеллы.
Ведь мы помним: в советские времена, в обычной жизни человеку, чтобы получить хорошую квартиру, нужно было ждать лет 20. А тут люди приехали, поработали пару лет, построили свой собственный город, нарожали детей, вселились и живут. Вместе с тем, когда там чуть-чуть поваришься внутри, можно было столкнуться с неожиданным, на поверхности не лежащим черным юмором. Потому что люди понимали, что работают на вредном производстве, не очень верили в систему безопасности. И, я не знаю правда это или нет, по крайней мере непосредственные мои собеседники утверждали — там была повышенная заболеваемость у людей, которые работали на станции. Может это был местный фольклор, кокетство, обычная советская конспирология. Но это были немножечко фаталистические настроения — я им свидетель. И несмотря на это, когда Чернобыль все-таки рванул — это была страшная травма для моих знакомых, которая сломала жизнь практически всем (я не был связан с высшим начальством, с местной аристократией инженерной, я был связан со строителями и эксплуатационниками) — для них это была такая же трагедия, как для других поколений война. И практически никто из моих знакомых не сумел потом наладить нормальную жизнь, такую, какую они имели там. Так что для меня Чернобыль, Припять стали такой очень емкой метафорой позднего социализма, очень могущественного внешне, очень по тогдашним представлениям комфортабельного, который нес в себе незаметную угрозу разрушения, саморазрушения и только единицы отдавали себе отчет в том, что этого разрушения не избежать рано или поздно. Но как оказалось рано.
Работая над «Городом Солнца», мы нашли очень много такой качественной советской хроники, которая сама по себе играет. Мы разыскали несколько человек, которые были героями этой хроники. Сняли их спустя 15 лет после событий. Оказалось, что, как я и предполагал в начале, прощание с чернобыльской мечтой стало прощанием с той прошлой жизнью. Она, конечно, была страшная уродливая, неправильная, но для тех, кто тогда жил — это была их жизнь, и другой они все равно не знали. Поэтому прощание с прежней жизнью редко воспринимается как нечто победоносное. Даже если тебя впереди ждет что-то лучшее — прощание штука тяжелая. Такой вот емкий образ, который лежал на поверхности».
Фильм Анатолия Борсюка «Посещение» был снят немного раньше, чем «Город Солнца». Свой экскурс на ЧАЭС Борсюк и два известнейших украинских кинооператора- документалиста Владимир Гуевский и Игорь Иванов совершили в преддверии 10-летия трагедии. Тогда, в 1996 году, они приехали на Чернобыльскую АЭС впервые и были поражены ее размерами, ее мощью. Подъезжая к станции, они увидели, что навстречу им двигаются люди в респираторах и как-то все вдруг перестали шутить и начали запаковываться в защитные средства. Въезжали с внутренним ощущением дискомфорта, но через несколько часов ощущение опасности пропало. Оставалось основное и первое ощущение — постоянное монотонное гудение, от которого нельзя избавиться нигде, правда и к нему привыкаешь.
По словам Анатолия Борсюка, «мы с этим Чернобылем столько всего понапридумывали, что уже сами не может разобраться, где правда, а где — нет. Когда тысячи людей принимают участие в создание мифа, трудно уловить истину. А эмоции — плохой советчик. Я не знаю, когда мы узнаем всю правду о Чернобыле. Сегодняшняя история — это обсуждение вопроса, велики ли последствия аварии для населения Украины или не велики. Доклады МАГАТЭ и Всемирной организации здравоохранения, считающих, что влияние катастрофы на жителей нашей страны сильно преувеличено, наделали много шума.
«Посещение» — это фильм о Станции через много лет после аварии. Дело, конечно, ученых, а сейчас уже скорее политиков, решать, что делать с этой станцией. И не нам, дилетантам, ввязываться в их профессиональную дискуссию, повторяя одинаково убедительные для зрителей аргументы то одной, то другой стороны, неизменно получая при этом дешевый художественный эффект, продолжая пугать Чернобылем запуганного обывателя. Мы просто поехали на ЧАЭС. И снимали там только то, что хотели, что сами считали нужным, что сами видели и что сами слышали. И, скажем прямо, ЧАЭС нам понравилась: ее необыкновенные размеры, техническая сложность произвели на нас очень сильное впечатление. Даже название фильма — это просто акцент на том, что я незаангажирован, ехал без предубеждения, без определенной позиции. Это спокойная картина, без политических оценок, очень простая, без истерик, заявлений, без детских игрушек и журналистских приемов — на слезу я не давил».
