В новом сезоне программа «Двойное доказательство» («1+1») поменяла свой формат: иная конструкция студии, отсутствие зрительного зала. Изменилась и тематическая направленность. Произошло это не без участия шеф-редактора интеллектуального ток-шоу Вахтанга Кипиани, который ныне сменил «на боевом посту» Дмитрия Корчинского. Теперь Анатолий Борсюк работает в паре с Вахтангом, что логично предполагает другую интонацию диалога, другую манеру интеллектуального «пинг-понга», другие профессиональные отношения. Рассказать о них мы предложили самому Вахтангу.
— С вашей точки зрения, изменения пошли на пользу программе?
— Я — субъективный человек, особенно с тех пор, как стал ведущим программы. Если раньше, будучи только редактором, был более требовательным к другим, теперь я вынужден требовательным быть, в первую очередь, к себе. Потому что Анатолий Борсюк понимает в ТВ очень много, гораздо больше меня. Сейчас мне надо и учиться, и одновременно пытаться смотреть на себя немножко со стороны. Мне кажется, что первые записи не были блином… Но ощущение это теперь должно быть подтверждено экспертным сообществом, то есть зрителями.
— Как теперь происходит выбор темы? На чем заостряется «Двойное доказательство»?
— Выбор темы — это всегда случайность. Мы много читаем — и я, и Анатолий Борсюк, и редакторы, постоянно обмениваемся ощущениями о том, что можно было бы сделать. Честно говоря, я очень критичен к другим. Редакторы «ДД» даже жалуются, что я постоянно отбрасываю их гениальные идеи. Но иногда, через какое- то время, признаю, что тема имеет право на существование, и мы делаем именно об этом программу. Но в принципе, первое мое ощущение — нет, это нам не подходит! Это как у министра иностранных дел СССР Андрея Громыко, которого американцы называли «Мистер «Нет». Вот я тоже такой. А потом начинаю обдумывать, искать в Интернете и разных публикациях подтверждения того, что из этой темы, маленького какого- нибудь факта можно сделать общественно значимую программу.
Очень часто темы лежат под ногами. Первое время мы шли по пути наименьшего сопротивления — находили темы, которые априори могут вызвать общественный интерес. Скажем, международный терроризм. После событий 11 сентября эта тема всем, увы, близка и понятна. И мы — не так как «Я так думаю» или «Эпицентр» — по-своему поворачивали эту тему. Сейчас, с нового сезона, мы постарались уйти в глубину. То есть, если мы говорим о том же терроризме, то не вообще, а об очень узком аспекте — существует ли та организация, которую обвиняют в том, что она является лицом мирового терроризма. Если раньше мы поднимали глобальные проблемы: скажем, украинско-еврейские, российско-украинские отношения, то сейчас говорим только об одном документе — «Протоколе Сионских мудрецов» или одном важном экономическом вопросе — разделе собственности Советского Союза.
Я могу назвать несколько тем, которые, вероятно, будут нами затронуты в новой сессии, в сентябре. Как раз по дате выпадает годовщина убийства Бандеры. Мы попробуем покопаться в нюансах: как это было? Кто заказчик этого преступления? Это известно — Комитет Госбезопасности СССР. Как это было осуществлено? Ведь немногие знают, что в 1957 году, за два года и три дня этот же человек — Богдан Сташинский, таким же устройством с синильной кислотой, убил Льва Ребета, другого лидера украинских националистов в Мюнхене. Это вещи, о которых многие слышали, но и не догадывались, что эта акция — не разовая, а последняя точка в расправе над деятелями украинского националистического движения, которые теоретически могли возглавить сопротивление в Советском Союзе. Мне кажется, что будет правильно поставить убийство Бандеры в ряд других актов государственного терроризма в СССР. Мы перекинем мостик в современность, чтобы люди смотрели на исторические события с позиций сегодняшнего дня и знали как исторический контекст, так и анализировали деятельность современных спецслужб.
Мне кажется, что выбор темы — это полдела. Можно загубить отличную тему, а можно вытянуть усилиями режиссерской и редакторской группы самую, казалось бы, безнадежную, которая находится не на мейнстриме. Мы, например, будем говорить о татаро- монгольском иге — было ли оно? Каким оно было? Некоторые историки утверждают, что это была дикая, но вполне адекватная духу времени форма сосуществования Степи и Руси. Было сложное сожительство двух организмов — Руси и татар (кстати, нужно разобраться — татары ли они?). Давайте проведем инвентаризацию наших знаний и представлений — что есть миф, а что происходило на самом деле.
— Сколько времени требуется для подготовки программы?
— Три недели достаточно. Раньше мы могли пробежаться «галопом по европам», т.е. рассматривать любую тему по верхам. Изначально мы определяем круг людей, готовых выступить экспертами, — это обязательное условие. Далее следует работа над сценарием с «великолепной четверкой» редакторов — Андреем Пробытюком, Ольгой Годованец, Ольгой Земковой, Аленой Гетьманчук. Мы с ними проговариваем нюансы, вероятные повороты темы, возможности интерактива. Поскольку мы показываем украинскую историю в мировом контексте, наши корреспонденты отправляются в разные страны: Израиль, Америку, Францию, Германию, Польшу, Россию… Безусловно, подготовка этих сюжетов более трудоемкая. Но это решаемо, ведь мы работаем с журналистами ТСН. Они профессиональны и, как правило, добросовестно относятся к этому сотрудничеству. Сейчас могу твердо сказать, что нет темы, которую мы не могли бы поднять. Мы стремимся к тому, чтобы каждая тема была как можно многограннее. Чтобы зритель мог сказать: «Действительно я этого не знал. Мне интересно, хотелось бы узнать больше». И, зацепившись за нашу подачу, поднял энциклопедии, словари, залез в интернет, прочитал пару-тройку книг. «Двойное доказательство» — это исследование, которое может показать все, что спрятано — за дверью, под землей, в спецхранах.
— Во время записи программы герои не теряются?
— Не теряются. Мы после программы, как правило, расстаемся друзьями, если даже не были ими до программы. Мы остаемся каждый при своем мнении. Но человек получает возможность высказаться. В новом «Двойном доказательстве», в силу изменения формата, появляется гораздо больше возможностей говорить. Прежде люди часто жаловались: «Я пришел высказаться, а вы мне дали всего три реплики». Теперь каждый имеет свой микрофон, — говори сколько влезет, будь убедителен, победи своими аргументами присутствующих в студии, и тебя покажут. Потому что наша цель — не рекламировать человека, а представить его аргументы. Да, безусловно, отбор существует. Редактор несет ответственность за то, какие реплики идут в эфир. Поверьте на слово, что никаких цензурных требований у нас нет. Говорите по делу, отвечайте на вопросы и вы получите эфир. Я думаю, что это самое главное — человек должен знать, что правила игры очень прозрачные.
— Кому-нибудь из героев удалось изменить ваше мнение?
— Вадиму Скуратовскому. Человек-энциклопедия! Безусловно, своими знаниями он заставляет интересоваться предметом еще больше. Готовясь к программе, я перечитал не только его публикации, но и множество других материалов по теме. Ведь мы с Анатолием Борсюком должны быть подготовленными и заинтересованными собеседниками. Если мы будем держать планку, то все будут довольны: команда программы, наш герой и, конечно, зритель, получивший некую сумму аргументов — как в виде вопросов, так в виде ответов.
— Что касается дизайна студии. Вы уютно себя чувствуете в этих тонах?
— Мне очень нравятся красный и черный цвета. От новой студии я просто в восторге. Мне кажется, что ни в одной украинской телепрограмме такого рабочего пространства больше нет. Студия достаточно агрессивна по колористике — много красного, в ней есть нечто от жесткости бандеровских времен. Это суперпатриотичная программа; даже если мы говорим о неприятных для национального сознания вещах, то только для того, чтобы очиститься, снять проблемы и победить.
Часто можно услышать реплики о том, что какую-то тему нельзя затрагивать, поскольку украинская позиция будет более слабой. Я борюсь с этими пораженческими настроениями. Не существует проблемы слабости Украины, есть проблема слабости аргументов конкретных людей — спикеров данной темы. Конечно, если о проблемах украинского языка годами говорит Павло Мовчан, то его уже никто не слушает. Поэтому мы по теме двуязычия привлекали известного филолога Ларису Масенко, и она дала бой русофилам и антиукраинским тенденциям. Потому что она — новый для телевизионного пространства человек с очень сильной аргументацией.
— Какова сверхзадача «Двойного доказательства»?
— Наша главная задача — поиск новых доказательств. Тех, с которыми можно победить. Каждый раз мы ищем новые лица — это, в принципе, одна из проблем украинского телевидения. Из программы в программу кочуют одни и те же эксперты. И зритель уже может без труда предсказать, что именно они скажут. Я подсчитал, что через «Двойное доказательство» прошло около пятисот человек. Да, часть из них — известные всей стране люди: Мирослав Попович, братья Кличко, Руслана, Юрий Шухевич, Анатолий Кашпировский и многие другие. Но несколько сотен из провинции, в географическом смысле этого слова, не менее интересны — преподаватели вузов, ученые, чиновники, политические деятели, просто чудаки… Мы пытаемся доказать, что в Украине существует полноценная элита, но многие не подозревали о ее существовании. Мы показываем товар лицом — в Украине есть сильные люди, наша страна славна не только спортивными достижениями, но и интеллектом, аргументами, и доказательствами. Хотелось бы, чтобы «Двойными».
