Жаль, очень жаль, что «Глас народа» Евгения Киселева (НТВ) не могут видеть по всей Украине. Между тем, честно говоря, такой резонанс, который вызывают сейчас эти передачи в Киеве, а особенно две последних: с Анатолием Чубайсом и Григорием Явлинским, с Владимиром Жириновским и Борисом Немцовым, я за время всей нашей предвыборной кампании слышала лишь однажды, после памятного — и увы, единственного, — «Эпицентра» в виде дебатов, в котором участвовало большинство тогдашних кандидатов в президенты. Интересно попробовать проанализировать, чем вызван этот резонанс? В ситуации, когда не только — уже чужая страна, и чужие проблемы, но и, смею думать, уже плохо различимые простым украинцем нюансы пристрастий и позиций российских политиков. Зато уже после первых эфиров «Гласа народа» мы получили другое: эффект «Взгляда», который в приснопамятные времена советской перестройки потряс доселе невиданной раскованностью обсуждения «закрытых» до того долгие годы тем. Да, наверное, сейчас подобное все-таки потрясает меньше — и все же, что должно было произойти с обществом, чтобы острая дискуссия между политиками, дискуссия без масок и сдерживания эмоций, дискуссия на ТВ отнюдь не демократичной страны, воспринималась бы нами опять как нечто шокирующее, уже почти забытое, давно невиданное на отечественных экранах?
В последний раз, кажется, подобную дискуссию мы видели почти полтора года назад, в шоу «5х5» — и то с известными оговорками, в связи с той концепцией, которая была принята отечественными телевизионщиками в отношении политических полемик. Концепция эта предусматривает, что собственно полемика является лишь элементом, хотя и центральным, но не единственным — шоу. И что главное действующее лицо на этом шоу — телевизионный ведущий, некий Карабас-Барабас, дергающий за веревочки «марионеток», то есть, участников программы. Понятна обусловленность и, разумеется, даже некоторая вынужденность подобной концепции: это, своего рода, скрытая цензура — руками самих телеведущих, с точки зрения понимания ими политических реалий и интересов власти.
Увы, наши телеканалы, в отличие от российских, никогда не рискнут строить долгосрочный политический проект на возможности дискутировать политикам без авторитарных посредников, гордящихся тем, что цензуру можно облечь в форму «авторской передачи». Точно так же, как в наших условиях была бы невозможной ситуация, возникшая в эфире «Гласа народа», когда А. Чубайс и Г. Явлинский по-разному трактовали позицию известного российского правозащитника Сергея Ковалева. И в течение минут 20 во время прямого эфира С. Ковалева телевизионщики нашли где-то в Перми, откуда тот обстоятельно прокомментировал спор политиков в студии. У нас подобное было бы невозможным не только потому, что и прямого эфира давно нет, и что техника — не та, и телевизионные кадры, особенно в регионах... Главная причина в том, что нашему ТВ не нужна истина (даже относительная — какой она всегда бывает), наше ТВ ее боится, как черт ладана — и не может не бояться при монопольной зависимости телеканалов от власти, выступающей, даже при внутренних разногласиях, единым фронтом там, где надо скрыть, а что же происходит «на самом деле». Поэтому все, что на нашем ТВ затевается в смысле политических проектов — это всегда, конечно же, желание что- то сделать в профессии, это и конкурентная борьба, что тоже позитивно. Но с точки зрения общественных интересов — это всегда либо пропаганда, либо камуфляж, видимость демократии. И пока ничего на нашем ТВ не свидетельствует о грядущих каких-либо переменах.
Во время встречи в студии «Проти ночі» («1+1») один из авторов сценария «Великих перегонів» Дмитрий Джангиров не только признал высокую степень лояльности этого проекта к власти — ввиду явной невозможности существования подобного проекта в противном случае. Но и заявил, что сейчас, после выборов, он не видит возможности существования на нашем ТВ даже такого проекта, даже с такой высокой степенью политической несвободы. Рамки сузились, сказал г-н Джангиров, и опровергнуть это мнение автора «Перегонів» нам пока что нечем. Напротив, было грустно наблюдать, как ведущий «Проти ночі» Владимир Оселедчик всячески пытался смягчить не такую уж и необыкновенную остроту этой беседы с г- ном Джангировым — что демонстрировало предельно малое пространство для «шага влево, шага вправо» в студии «1+1». И это — на канале, который сейчас практически единственный из всех общенациональных, благодаря именно своему ночному эфиру, демонстрирует-таки реальный диалог разных точек зрения на серьезные и актуальные проблемы общества. Не касаясь при этом, конечно же, вопросов глобальных для нашей страны в их предельно-реалистичной постановке, но все же выстраивая некое пространство для общественного выдоха. На других каналах нет по-прежнему и в помине даже такого «многомыслия» в рамках. А один и тот же десяток лиц, оккупировавших новости всех телеканалов, кроме некоторых региональных, — если, скажем, не А. Волков, то В. Медведчук, если не И. Шаров, то Л. Кравчук — уже просто набил оскомину.
В своей инаугурационной речи Л. Кучма продекларировал свою приверженность к свободной прессе, к диалогу во имя консолидации разных сил в обществе. Но последует ли что- то реальное вслед за декларациями? Пока что даже саму инаугурацию ни один канал не подал в режиме реальной ситуации — не только со стороны ковровой дорожки ко Дворцу «Украина», но и со стороны пикетчиков, стоявших напротив «Украины» и кричавших, по сообщению Центра журналистских исследований, вслед гостям в дорогих шубах: «Как вам не стыдно?! Предатели! Позор!» Не самые добрые ощущения, в том числе и у зарубежных журналистов, вызвало и то отношение к СМИ, которое было продемонстрировано во время инаугурации. Даже те из них, которые преодолели несколько барьеров препятствий, выставленных перед представителями СМИ, дальше фойе Дворца не попали. За церемонией украинские и иностранные журналисты наблюдали... с экрана телевизора в специально отведенной для этого комнате. Пока не понятно, то ли такое подчеркнутое пренебрежение к СМИ — это «технические недоработки» и «атавизмы», то ли прессе еще раз указали на ее место?
Впрочем, были на этой неделе и более приятные впечатления. На УТ-1 вышел видеофильм Евгения Глибовицкого «Вода смерті. Хроніка закарпатської повені» Не знаю, как для кого, но для меня термин «фильм» на ТВ означает присут ствие не только некоего целостного осмысления проблемы и безусловно авторского взгляда — что вполне возможно и в талантливой, но просто ТВ-программе — а и явственного образного, художественного решения темы. В этом смысле, может быть, я бы с Евгением Глибовицким и поспорила, так как, по моему мнению, именно до фильма он все-таки не дотянул. В первой серии-хронике собственно наводнения — некий Образ, метафору создавала сама по себе оставленная в вечности видеокамерами Вода, Стихия. А вот вторая серия, посвященная уже последствиям и причинам закарпатской трагедии, оказалась явно не столь пластичной, явно перенасыщенной «говорящими головами» чиновников, сбоями по ритму. В итоге, по-моему, не удалось вызвать у зрителя, помимо желания получить информацию к размышлению, еще и эмоциональный, душевный отклик. Тем не менее, уже сам факт того, что на нашем ТВ, да еще и на УТ-1, появляется проект, в котором не просто показывается героизм в преодолении стихии (который действительно был) и огромный объем проведенных в Закарпатье работ (что тоже — безусловно), но еще и делается попытка системного анализа причин произошедшего — сам по себе факт отрадный. Причем глубина анализа была такова, что авторы не удовлетворились на поверхности лежащими ответами (ну, мол, лес вырубили браконьеры), а и отвечали на вопросы: а почему — вырубили? Кто конкретно рубил? И что, теперь вырубать перестанут, что ли? И это — лишь один из нескольких серьезных примеров именно такого подхода к проблеме.
А вот передача из цикла «Версии Ольги Герасимьюк» «1+1» о людях, живущих нынче в чернобыльской тридцатикилометровой зоне — стала действительно Образом времени, в котором мы живем, Эпохи, которая нас под себя подмяла, и Пути, по которому пока, кажется, чуть ли не единственному, можно от этой эпохи как бы сбежать, как бы вычеркнуть себя — из нее или ее — из себя? Ну нормально, да, когда из тех героев передач, которых всегда, вот уже второй год, снимает Ольга Герасимьюк — простых людей, отнюдь не тех, что принимают присягу Президента во Дворце «Украина» — только самоселы в тридцатикилометровой зоне оказались единственными (!) счастливыми (!) гражданами Украины?! Здесь, в зоне, натуральное хозяйство — и возможность обеспечить себя необходимым для того, чтобы не роскошествовать, но и не погибать с голоду. Здесь, в зоне, они у себя Дома — и не умирают от тоски в чужих краях, как, говорят, случилось уже с сотнями их эвакуировавшихся соседей. Здесь, в зоне, у них своеобразное братство — по одинаковому образу жизни и по духу — и даже прибивающиеся сюда «бандиты» или бомжи ведут себя тихо, ловят рыбку, и почти не воруют. Здесь недавно родился здоровый ребенок... Единственное, пожалуй, что их достает — это вмешательство в их жизнь того же государства. Вот недавно колодцы засыпали, а то облавы устраивают или еще что-то... А между тем, сюда, к ним, и эвакуированные на лето приезжают, чтобы запастись выращенными собственноручно овощами на их голодную там, на чужбине, зиму... Образ целой цивилизации полищуков, которую мы потеряли. И образ Украины, которую мы потеряли, и Зоны, которую мы приобрели — как всегда, у Ольги Герасимьюк многомерен и предполагает возможность самых разных зрительских ассоциаций и размышлений. А пластичное, режиссерское решение темы, операторская работа на этот раз были даже не как всегда в «Версиях...» предельно профессиональны, а еще более безупречны и талантливы, как, кстати, и звуковое оформление передачи. Пока что Ольга — та единственная в нашем ТВ, которая может говорить о конкретных человеческих судьбах, ситуациях так, что перед глазами зрителя предстает целый мир, в том числе, и его собственный. И та единственная, которая знает, когда, как и где именно помолчать так (в смысле Паузы) — чтобы на самом деле сказать не меньше. Сказать о главном — той тоске по нормальной, доброй, светлой, счастливой жизни, которая живет в каждом из нас, независимо от того, кажется ли нам, что ее у нас не было никогда, или ее у нас отобрали, или она еще впереди...
