С этого человека на постсоветском пространстве началась сериальная эпидемия. Он создал такие телехиты, как «Клубничка», «Горячев и другие», «Воровка» и «Простые истины», а также дал жизнь девушке по имени Ундина, с которой завершался прошлый телевизионный сезон «1+1». И без чьей романтической истории не смог начаться новый телегод канала. «Ундину-2» зритель «1+1» ждал, пожалуй, не меньше, чем продолжение «Бедной Насти». И в отличие от последней дождался очень быстро.
— Юрий, как возникла идея «Ундины»?
— Я заметил, что в отечественных сериалах все как-то мрачно. А зрителям ведь нужны светлые истории о хороших людях с нормальными человеческими проблемами. И чтобы картинка была красивая и яркая. И я понял, почему бразильские сериалы пользуются такой популярностью. Там ведь всегда хорошая погода, море, пляж, пальмы. Решил написать что-то подобное. И за пару дней придумал «Ундину».
— Вы предполагали, что проект будет настолько успешен?
— Когда «Ундина» начала идти на «1+1», у нее уже был безумный успех в России. Но прогнозировать успех второй части трудно. Может возникнуть много нюансов — в какое время ее будут транслировать, что-то еще… Кстати, успешный сериал можно снять, и располагая довольно небольшим бюджетом. Главное — придумать хорошую историю. «РТР» заказал нам сериал «Возвращение Мухтара» — наш ответ «Комиссару Рексу», 40 серий. А бюджет дали даже меньше, чем на «Ундину». При том, что «Ундина» — это «мыло», а «Мухтар» — детектив. Погони, драки, дрессировка собаки. Но отказываться от предложения не хотелось. Поэтому мы решили — если придумаем 40 хороших историй- новелл про сыщиков с собакой, то все получится. Для себя мы этот фильм определили как «Знатоки» с собакой: женщина-следователь, два оперативника и пес Мухтар. Да, у нас половина действия происходит в павильоне, натуры гораздо меньше. А Рекс у них прыгает с машины на машину, летает на вертолетах и чуть ли не на ракетах… Мы сделали материал, а каналу-заказчику он резко не понравился. Героев нет, трюков нет, картинка серая… Стоял вопрос о том, чтобы не пускать сериал в эфир. Но нам все-таки доверили. Хотя показ передвинули с 18 на 15 часов. И очень длительное время сериал держал лучший рейтинг дня на телеканале «Россия».
— А у вас есть любимый сериал?
— Нравятся все хорошие, начиная с «Твин Пикса» и заканчивая «Дежурной аптекой». Это испанский сериал, который я считаю просто великим произведением. Еще люблю американский сериал «Грейс в огне». Раньше я смотрел их десятками. Сейчас, конечно, не успеваю. Но даже еще два года назад я знал наперечет все российские сериалы — кто снимает, кто пишет, на чьи деньги это делается, сколько серий, для какого канала. Многим помогал в съемках. Например, Александру Митте в «Границе».
— И как вам работалось с Ренатой Литвиновой?
— Помните сцену, когда она плачет с пистолетом в руке, дождь смывает с ее лица косметику и она капает на пистолет? Это я снял. Была огромная проблема — нельзя использовать водорастворимые краски, жировые не смоются водой, а гуашь разъедает кожу. Поэтому нам с гримерами пришлось изобретать свой собственный состав.
— Юрий, как вы считаете, чем сериалы отличаются от большого кино?
— Своим студентам на лекциях по производству сериалов я привожу такой пример: на экране шторм, утлое суденышко борется с волнами, звучит соответствующая музыка… Зрителю передается информация — человек беззащитен перед стихией. На большом экране такой план можно держать 40—45 секунд. В это время зритель размышляет о том, что человек, возомнивший себя царем природы, на самом деле просто жалок. А на маленьком экране зритель просто видит: море, шторм, утлое суденышко. Такую информацию он получает за пять- шесть секунд. А чтобы продемонстрировать, как людям на судне тошно и страшно, нужно туда «войти» и показать крупным планом человека, который говорит: «Мне тошно и страшно».
— То есть малый экран не для высоких штилей?
— Если так рассуждать, то скульптура — низкий штиль по сравнению с живописью, потому что для ваяния не нужно красок. Или наоборот: живопись — низкий штиль по сравнению со скульптурой, потому что в ней нет рельефности. То же самое с большим и малым экранами. У каждого из них свои требования, свои инструменты, свои средства передачи зрителю эмоциональной, философской информации.
— Значит, для малого экрана более важна история?
— По-моему, история нужна везде. Без истории даже в хороших авторских фильмах никак нельзя. И даже на большом экране на 45-ой секунде все равно надо забираться внутрь суденышка и показывать человека, который говорит: «Мне тошно и страшно!» В основе любого классического авторского фильма лежит продуманная история.
Вспомним Тарковского или «Восхождение» Шепитько. Внутри этих фильмов жесткая драматургическая структура. К примеру, в «Сталкере» Тарковского герой Кайдановского — это Андрей Первозванный, который ищет своего Христа. А в «Восхождении» Сотников — это Иисус Христос. Правда, апостолов у него не 12, а три. Но среди них тоже есть Иуда. Поэтому история нужна всегда, везде и во всем. Нет истории — не за чем следить. И даже в таком блокбастере, как «Титаник», есть целых три истории: история исследователей затонувшего корабля, история любви и история современной бабушки и ее внучки. На самом деле их там могло быть десятки, потому что каждый человек на «Титанике» имел свою историю.
— А чем же тогда отличаются сериальные истории?
— Они почти всегда хорошо заканчиваются. «Черных» сериалов очень мало. Ведь все, что создается на телевидении, — ради рейтинга, рекламы, прибыли. Зрителям нужны «светлые» сюжеты, чистые люди с нормальными человеческими проблемами. Только количество событий вокруг них в 12 раз чаще, чем в обычном фильме: они то память теряют, то детей. Кстати, американские психологи вычислили, что человек способен внимательно следить за событиями на экране примерно восемь-девять минут. Затем ему нужна эмоциональная встряска, неожиданный сюжетный поворот.
— Наверное, этим и объясняются такие безумные рейтинги «Бедной Насти» — красивая картинка, лихо закрученный сюжет.
— На самом деле, «Бедная Настя» — это мой проект.
— ..?
— Да, этот сериал я придумал в 2002 году по заказу телеканала «Россия». У меня появилась идея снять «мыло» по классике. В списке вариантов были «Анна Каренина», «Воскресение», «Братья Карамазовы». Хотел так же снимать «Идиота», но мне не дали. (Ведь больших «мыловаров», чем Толстой с Достоевским, мир не видывал. Вспомните, сколько там случайных встреч, незаконнорожденных детей. На мой взгляд, у этих романов потенциал не на 10 серий, а на все 100). Вначале сюжет сериала состоял из двух частей. Одна из них — история крепостной актрисы, в которую влюблены два офицера — и легла в основу сюжета «Насти». Улавливаете, откуда растут ноги этой истории? Ведь это «Рабыня Изаура»! Плантация, крепостная девушка… Хозяин ее любит и в то же время угнетает… Девушка не отвечает ему взаимностью… Есть соседний помещик, который ее тоже любит, но заполучить, конечно, не может. Он хочет купить рабыню, а хозяин не уступает… Эта схема великолепно подошла для крепостной России. Была у нас и своя придумка — мы добавили еще и историю царской семьи. А первая история должна была закончиться тем, что Анна Платонова рожает двух девочек-близнецов. Но рожает с разницей в несколько часов. И Репнин, думая, что Анна умерла, увозит первую дочку и воспитывает ее как княжну. А вторая девочка остается с Анной и воспитывается, как крепостная. При этом девочки похожи, как две капли воды. Что-то вроде «Принца и нищего» Марка Твена. Истории Анны и ее дочерей должны были занимать по 60 серий каждая. Первые 30 серий «Бедной Насти» я писал в качестве главного автора с российской стороны. А в титрах меня обозначили маленькими буквами просто как «автора литературной основы». Ничего, зато в «Ундине» я уже развернулся на все сто — вряд ли кто-нибудь предугадает, как развернется сюжет и чем все это закончится.
