Евромайдан открыл перед Украиной новое окно возможностей в отношениях с ЕС. Россия своими провокациями в Крыму пытается его закрыть. От украинцев и всей европейской семьи зависит, чтобы не только указать на выход непрошеным гостям, но и сделать интеграцию Украины в ЕС необратимой.
Подписание кусками Соглашения об ассоциации вызывает немало вопросов. Более того, ЕС уже не имеет морального права прикрываться старыми отговорками, не предоставляя Украине перспективы членства. Украинцы показали свою преданность европейским ценностям, пришла очередь для остальных европейцев показать готовность не предать украинцев.
♦ Когда первые десятки тысяч украинцев вышли на улицы в знак несогласия с решением правительства отложить подписание Соглашения об ассоциации, они понимали: неподписание документа означает отсутствие реформ и последующее скатывание к диктатуре по другому — русскому или белорусскому — сценарию. Такие опасения подтвердились уже в первую ночь после саммита Восточного партнерства в Вильнюсе, когда «Беркут» разогнал Майдан. До саммита Восточного партнерства в Вильнюсе большинство украинцев (55%) ожидали подписания Соглашения с ЕС до конца 2013 года. После силового разгона Евромайдана подписание Соглашения об ассоциации перестало быть главным требованием протестующих — на первый план вышла отставка украинского руководства. Однако, даже на третий месяц протестов нежелание властей Украины подписать с ЕС Соглашение об ассоциации фигурировало в тройке основных мотивов, почему люди оставались на Майдане.
♦ Очевидно, Соглашение об ассоциации уже не имеет того шарма для сторонников евроинтеграции Украины, который она имела до начала Евромайдана. Поскольку исчезла одна из ключевых мотиваций, почему Украина должна подписать такое Соглашение. А именно — Соглашение как жесткий механизм контроля за украинским правительством и превентивное средство от произвола власти. Нерешительность введения санкций со стороны ЕС во время кризиса заставила засомневаться, что ЕС может быть таким гарантом. Мол, слишком мягкотелый и слишком долго раскачивается. Соответственно, настроения среди скептически настроенных украинцев относительно подписания Соглашения можно изобразить так: одна часть не хочет подписывать ТАКОЕ Соглашение с ЕС, другая — не желает подписывать Соглашение с ТАКИМ ЕС. На фоне агрессии с Россией, очевидно, добавятся еще и те, кто не хочет подписывать Соглашение в ТАКОЕ время.
Среди сторонников подписания, в свою очередь, сегодня существует консенсус, что Соглашение должно быть подписано как можно быстрее и желательно без избыточного анонсирования и паблисити. Расхождения существуют разве что по поводу того, есть ли смысл подписывать лишь политическую часть Соглашения. С одной стороны, хорошо, что ЕС научился реагировать оперативно и учитывает собственные ошибки, с другой, существует непонимание, почему невозможно раньше подписать часть о Зоне свободной торговли тоже, ведь время откровенно играет против подписания настоящего документа в будущем? Россия постоянно упрекает: ЕС не хочет подписывать Соглашение, а значит — украинская власть нелегитимна. Кстати, именно Евросоюз во время переговорного процесса по Соглашению выступал категорически против раздела документа.
♦ Так или иначе, эксперты и гражданское общество сегодня должны требовать скорейшего подписания ЦЕЛОГО документа, чтобы, среди всего прочего, выбить у России ключевую мотивацию давления на Украину. Ведь что делает сегодня Россия? Она всем своим озлобленным видом демонстрирует: подпишете Соглашение — потеряете часть территории. Это искусственная цена, которую нам навязывают заплатить не за право двигаться в сторону ЕС, а за право оставаться собой. За право оставаться Украиной, как бы пафосно это не звучало.
♦ Если же существует серьезная аргументация в защиту подписания именно политической части Соглашения, то она должна быть озвучена. На сегодня ни украинская власть, ни ЕС не признали необходимым объяснить украинской общественности, в чем добавленная стоимость такого разделения Соглашения.
Очевидно, что и сам ЕС должен быть заинтересован в том, чтобы закрыть вопрос Соглашения подписью с двух сторон и тем самым сделать невозможной дискуссию о пересмотре документа с четкой фиксацией перспективы членства. А такая дискуссия, на наш взгляд, полностью имеет право на существование. До сих пор о перспективе членства Украины в ЕС традиционно говорили ближайшие партнеры официального Киева в Евросоюзе (в частности, Литва и Польша) или отдельные депутаты Европарламента.
♦ Очевидно, что Евромайдан с главных улиц Украины теперь должен перекочевать в главные офисы в ЕС: революция должна состояться и в головах европейских руководителей. Украине очень важно не допустить повторения в отношениях с ЕС истории посторанжевого периода, когда шанс на стремительное сближение с Европейским Союзом был упущен и в Киеве, и в Брюсселе.
♦ В Украине хорошо известны аргументы ЕС относительно «усталости» от расширения Европейского Союза, относительно роста евроскептических настроений среди населения стран-членов и необходимости фокусироваться на борьбе с последствиями финансово-экономического кризиса. Однако, если мы строим действительно партнерские отношения между Украиной и ЕС, последний должен считаться не только с внутренними реальностями в своих странах, но и учитывать реалии в странах-партнерах. В Украине существует собственно мощное антиевропейское лобби, главный аргумент которого базируется на банальном, но убедительном утверждении: «Нас там все равно не ждут». От этого много скепсиса существует и по поводу подписания Соглашения об ассоциации.
ЕС должен осознавать риск, что чем дальше бюрократическая машина в странах-членах будет оказывать сопротивление предоставлению перспективы членства, тем сильнее будут голоса евроскептиков, сторонников «белорусизации» в Украине. Это будет значить, что будут приобретать популярность те силы, которые будут поддерживать идеологию «сильной руки», сворачивания свобод и прав человека, будут втягивать Украину в Таможенный или Евразийский Союз. Полисимейкеры в ЕС должны учитывать, что для многих украинцев понятия ЕС и демократия тождественны, а потому разочарование в ЕС может нанести удар и по продемократическим силам в государстве.
Провал демократии в Украине будет означать и провал всей восточной политики ЕС.
♦ Украина на данный момент ключевая страна в огромном евразийском пространстве, от вектора развития которой зависит успех не просто еще пяти стран Восточного партнерства, но и самой России и стран Центральной Азии. Собственно с этим связаны титанические усилия руководства РФ относительно недопущения европеизации (читай — демократизации) Украины. В Кремле видят в этом главную опасность не только для экспансионистской и миссионерской позиции России в регионе, но и достаточно большие риски для собственной безопасности правящей верхушки в стране. Потому ЕС должен быть обеспокоен не только евроскептицизмом в своих странах, но и распространением евроскептицизма на своих восточных границах.
♦ Кроме того, Евросоюзу не стоит переоценивать возможность роста уровня єврокептицизма на территории стран-членов через возможное предоставление перспективы членства Украине. Во-первых, масштабные исследования в самом ЕС на этот счет никто не проводил. Показательный опрос был осуществлен в декабре 2013 года немецким телеканалом ARD. В соответствии с его результатами большинство немцев высказались за вступление Украины в ЕС — свыше 60%. Разделились лишь мнения относительно сроков такого членства. Так, 40% высказываются за присоединение на протяжении ближайших десяти лет, а 24% опрошенных видят вступление Украины в ЕС в течение следующих 10—20 лет, еще 9% считают, что должно пройти по меньшей мере 20 или более лет. Лишь 20% опрошенных не видят Украину в составе ЕС. Это позволяет допустить, что в некоторых странах ЕС господствует украиноскептицизм не на общественном уровне, но на уровне политиков и дипломатов, которые боятся проводить более активную политику на восточном направлении.
♦ Европейский Союз и Украина сегодня получили исторический шанс на строительство отношений нового образца. Перспектива членства может дать серьезный толчок для установления доверия. Сейчас 50% украинцев верят в присоединение Украины к Евросоюзу, еще 13% — не определились. 4% верят, что это произойдет в ближайших год-два, 12% — в ближайшие 3—5 лет, 18% — в ближайшие 5—10 лет, а 23% думают, что это далекая перспектива.
♦ Выбирая сейчас между пряниками и кнутами для официального Киева, перспектива членства все еще выглядит наиболее действенным инструментом влияния. Год назад Брюссель смог убедиться в действенности перспективы подписания Соглашения об ассоциации, когда украинская власть готова была идти на достаточно большие уступки лишь бы добиться согласия на подписание настоящего документа со стороны Брюсселя (даже если бы такое согласие использовалось Виктором Януковичем лишь как элемент торга с Россией). Можно с уверенностью утверждать, что эффект перспективы членства будет еще сильнее, особенно если учесть, что постреволюционные политики пришли к власти на проевропейских лозунгах.
♦ Политика условности (conditionality) показала свою действенность на примере стран Центральной Европы, а потому имеет все шансы оправдать себя и в случае с Украиной. И если мы хотим, чтобы, наконец-то в Украине по-настоящему начали бороться с коррупцией, чтобы судебная реформа стала действительно реформой, а не профанацией, то более эффективный инструмент не выдумать. Концепция «больше за больше» (moreformore), которая в настоящее время доминирует в политике соседства ЕС, слишком размыта, а потому не может рассчитывать на реальную отдачу. Она звучит слишком аморфно и в общих чертах: вы что-то делайте, а мы, возможно, как-то поможем. Зато концепция «перспективы членства» предусматривает проверенные механизмы помощи, контроля и влияния.
♦ История успеха Украины станет историей успеха всего Европейского Союза. Процесс объединения Европы без Украины будет свидетельством не только слабости украинских элит, но и стратегической трусости и недальновидности тех, кто принимает решения в ЕС. Во время событий Евромайдана нормативная сила Евросоюза заявила о себе на полную мощность — украинцы оказались готовыми не только массово отстаивать новое европейское качество внутреннего развития, они положили за это свои жизни. Украина дала Евросоюзу шанс посмотреть на себя со стороны, почувствовать свою привлекательность и историческую необходимость. Пример Украины как раз должен был показать евроскептикам в самом ЕС, для чего нужен Евросоюз — для того, чтобы политики были подотчетными, чтобы велась тотальная борьба с коррупцией, чтобы люди могли свободно протестовать. Фактически, Украина дала шанс европейским скептикам осознать, что в других странах за то качество жизни, которое имеют они благодаря членству в ЕС, люди готовы пролить кровь. Таким образом, украинский пример — это не столько аргумент для углубления евроскептицизма в ЕС, сколько наоборот — контраргумент, почему евроскептики неправы.
