Во времена Мао Цзедуна и особенно в период так называемой культурной революции в Китае была официальная песня «В море не обойтись без кормчего». Понятно, что великим рулевым был сам Мао. Несменяемость руководителя как бы само собой подразумевалась. Председатель КНР и партийный руководитель стал олицетворением всего. Есть Мао — есть Китай, поэтому tertium non datur — третьего не дано. Ничего не напоминает у наших северных соседей?
Проблемность для государства такого принципа власти прекрасно понимал Дэн Сяопин, пришедший на смену Мао Цзедуну. Сам он и его близкие серьезно пострадали во времена культурной революции, и во избежание повторения такого тяжелого прошлого Дэн внедрил принцип двух сроков.
Генеральный секретарь во втором сроке начинает готовить себе замену и примерно за два года до окончания своего правления номинирует наследника на съезде партии. Здесь был, кроме того, принцип плавного перехода власти без обычных для того рода процессов качаний и перегибов.
Система Дэна работала без сбоев до недавнего времени, и вот все стало возвращаться в те уже далекие и несколько подзабытые времена. С подачи нынешнего руководителя Китая Си Цзиньпина внесены изменения в устав партии с отказом от принципа двух сроков. На очереди конституция, но это формальность. Теперь товарищ Си может избираться при всей условности этого термина применительно к современному Китаю неограниченное число сроков и тем самым править, сколько ему захочется.
Интересно обоснование отхода от системы Дэн Сяопина. Это вся та же борьба с коррупцией и ужесточение партийной дисциплины. Насчет первого — это отдельный вопрос. Как раз стройность рядов товарищей по партии является той основой, на которой будет построено правление главного китайского коммуниста.
Другими словами, партийная дисциплина и сплоченность подразумевает отсутствие любой внутренней оппозиции. Не только в партии, но и в государстве. Подобными кампаниями постоянно пользовался Мао Цзедун. То исправление стиля, то курс трех красных знамен, то культурная революция. Наряду с этими большими кампаниями были более мелкие и не столь продолжительные. Все они затевались именно тогда, когда созревала какая-то оппозиция, и великий кормчий начинал чувствовать угрозы своему правлению.
Для народа и мира товарищ Си демонстрирует беспощадную борьбу с коррупцией. Она весьма показательна и касается буквально всех чиновников и партийных функционеров, вплоть до членов политбюро.
Что и говорить, коррупция действительно проникла во все сферы государственного и партийного организма. Борьба с ней долгие годы декларировалась и практически не велась. Теперь Си показывает, что друзья также находятся под микроскопом закона, а партийные товарищи соответствующей комиссии ЦК по дисциплине.
Показательна так называемая открытость. Даже самые высокие посты не гарантируют защиты. Наоборот, на самом верху и ответственность выше, о чем говорят суровые приговоры, в том числе бывшим членам политбюро.
И, тем не менее, никакие показательные суды, расстрелы и прочие приговоры из этой же серии нисколько коррупцию не уменьшили. Просто объем взяток и откатов увеличился как плата за страх.
Оказывается, что победить коррупцию оказалось не так просто и поэтому народу и партийцам объяснили, необходимость неограниченной во времени и пространстве власти для генерального секретаря Си. Кто же в своем уме и твердой памяти будет возражать против таких благих целей.
Одна проблема. Никогда и ни в одной стране коррупцию победить силовыми методами и тем более авторитарными и тоталитарными не удавалось. Головы летели долой, а проблема оставалась.
Скорее всего, укрепление дисциплины и боевые действия против коррупционеров будут использованы для укрепления личной власти Си Цзиньпина. В развенчанных коррупционерах оказались те, кто еще совсем недавно всерьез рассматривались как возможные наследники Си. Удар был нанесен и по военной верхушке, так как авторитарные правители и диктаторы всегда с подозрением относятся к армии. Си Цзиньпин прекрасно знает, что в свое время китайские генералы и маршалы фактически укрыли Дэн Сяопина на одной из военных баз и не выдали его ищейкам Мао Цзедуна. Судя по тому, что борьба с коррупцией ведется широким фронтом, она сейчас и в дальнейшем будет использована в первую очередь как способ противостояния с политическим и кадровыми противниками.
В одну реку с одинаковым результатом дважды не войдешь. Нынешний Китай сильно отличается от времен позднего Мао Цзедуна. Насколько успешным будет Си Цзиньпин в реализации своих планов, покажет ближайшее будущее. Ясно одно — к декларируемой борьбе с коррупцией все это имеет весьма отдаленной отношение.
«ВЛАСТЬ В КИТАЕ УМЕЕТ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ СОБСТВЕННЫМИ ПОЛНОМОЧИЯМИ»
Андрей ГОНЧАРУК, китаевед, эксперт Национального института стратегических исследований:
— Китай — это страна, в которой еще тысячелетие назад уже было конфуцианское представление о власти, и никогда в этой стране верховная власть никем не ограничивалась. Император был сыном неба, и его власть была более могущественной, чем власть любого монарха в мире. Ее можно сравнить только с властью фараона в Древнем Египте. Но именно из-за того, что столько лет существовала такая система власти, она выработала ограничение внутри самой власти императора.
Если обратиться к недавним примерам, то в XVII—XVIII в. были такие императоры, как Канси и его внук Цяньлун, правившие по 60 лет. Даже Елизавета I не находилась у власти столько, сколько эти императоры. Между прочим, Цяньлун отказался от абсолютной власти императора из уважения к своему деду, чтобы не править дольше него. Эта система внутренних ограничений не делает пребывание у власти любого китайского руководителя абсолютным.
Власть в Китае умеет пользоваться собственными полномочиями. Последние 40 лет — это был уникальный период в истории Китая, когда по представлению Дэн Сяопина, чтобы устранить негативные последствия маоизма, было введено юридическое ограничение для пребывания у власти председателя КНР. После этого произошли четыре смены поколений, и за эти годы страна настолько окрепла и развилась, что такое чисто формальное ограничение стало ненужным. Поэтому говорить о том, что снимаются какие-то демократические нормы по функционированию государственной власти в Китае — неуместно. Ведь если мы посмотрим на Западный мир, то демократии в Европе — только 400 лет, а в США — 200 лет. Государственная власть в Китае — это по меньшей мере три тысячи лет. Не нужно рассматривать изменения в китайской власти через призму представлений европейцев и американцев о том, что такое власть.
Следует напомнить, что предшественник Си Цзиньпина — Ху Цзиньтао — сидел рядом с ним в президиуме XIX съезда КПК и на сессии Всекитайского собрания народных представителей. А его предшественник Цзян Цземинь так же сидел рядом с Си Цзиньпином, демонстрируя тем самым, что речь идет не о концентрации власти в одних руках, а о том, что дан абсолютно прозрачный сигнал, направленный не на внешне, а прежде всего на внутреннюю ситуацию в Китае, что те изменения, которые внедряются сегодня при Си Цзиньпине, — надолго, что нельзя будет пересидеть. До того борьба с коррупцией была все-таки кампанией, а сегодня это политика.
Значительно важнее те вещи, которые внесены и в устав КПК, и в Конституцию, касающиеся ответственности партии и власти перед народом. Понятно, что западным СМИ удобнее говорить о формальных вещах, но нужно говорить о сути явления. А суть заключается в том, что создана система контроля над чиновниками высшего звена, и все они будут давать присягу китайскому народу, когда будут вступать в свои должности. Такого еще не было в истории. И таким образом возобновляется историческая традиция, когда пребывание чиновника на той или иной должности ограничивается не формальными показателями и не контролем со стороны высшей власти, а показателями эффективности и контролем со стороны специальных органов, которые за этим будут следить.
