В случае, если уже однажды откладывавшиеся российско-украинские межправительственные консультации завтра все-таки благополучно состоятся, в результате возможны два варианта. Во-первых, они могут завершиться очередным набором дежурных деклараций о желании «крепить партнерство» и т.п., которые так и повиснут в воздухе. Сколько их уже было, таких деклараций? Звучали красивые слова, но наступал новый день, а вместе с ним — очередная «обида» на соседа, чаще всего — со стороны России. И вновь ситуация выходила на грань политико-дипломатического конфликта.
Поэтому-то второй возможный результат предстоящей встречи — установление подлинного, а не декларативного партнерства без всяких кавычек — потребует некоторых усилий. И в первую очередь, будем говорить откровенно, — со стороны России.
Само же равноправное партнерство — особенно в экономической области — сейчас крайне необходимо обеим странам. Вот, к примеру, последние данные федеральной службы государственной статистики Российской Федерации (Росстат) показывают, что темпы падения производства в обрабатывающих (то есть наиболее передовых) отраслях российской промышленности в марте не только не снизились по сравнению с февралем, но даже усилились. Это привело к тому, что в целом промышленное производство в России за весь первый квартал 2009 года упало на 14,3 процента, или ровно на 1/7. Такие потери — просто гигантские для мирного времени!
Украинская экономика так же немало пострадала в последние месяцы. Все это свидетельствует о том, что кризис усиливается, соответственно — сокращаются заказы со стороны российских производителей у их украинских партнеров. Неслучайно по итогам первых двух месяцев текущего года, по данным министерства экономического развития РФ, объем российско-украинского товарооборота «ушел» на второе место в торговле России со странами СНГ, впервые за последние годы уступив первое место товарообороту России с Беларусью. Спрашивается, выгодным ли в сложившейся ситуации для обеих сторон было бы усиление кооперации в промышленности? С последующим увеличением взаимного товарооборота? Ответ, думается, очевиден даже для старшеклассников, а тем более — студентов младших курсов.
А взять финансово-кредитное сотрудничество — опять же, любой современный подросток — и тот понимает, что это экономическое отношение выгодно обеим участвующим сторонам. Отчего же зачастую многие взрослые и солидные дяди в Москве стараются отпустить поязвительнее шпильки в отношении украинской заявки о российском кредите? Кто от этого выиграет? Ведь если хотя бы немного напрячь мозговые извилины, то станет абсолютно очевидным, что, скажем, полученный от той же России кредит украинская сторона могла бы использовать для элементарного оживления, как говорят — «запуска» производств в рамках совместных российско-украинских проектов. А таких существующих и потенциальных проектов, представляющих взаимный интерес, у двух крупнейших на постсоветском пространстве экономик найдется немало.
Что же для всего этого надо? Для России, скажем еще раз, главным является построение нормальных, цивилизованных отношений с Украиной. А этого, в свою очередь, можно добиться лишь при одном очень простом и одновременно оказывающемся столь сложным для некоторых московских политиков условии — навсегда и на деле (а не на словах!) отказаться от синдрома «старшего брата» на постсоветском пространстве. Тем более необходимо как можно скорее выветрить застоялый имперский дух из наших взаимоотношений. Российская империя — если кто забыл — рухнула даже не в октябре, а в феврале 1917 года. А сегодня и Российская Федерация, и Украина — две абсолютно равноправные части бывшей общей страны, ставшие за последние два десятилетия устоявшимися суверенными государствами со своими политическими приоритетами, и ни одна из них не имеет ровно никаких преимущественных прав по отношению к другой.
Казалось бы, как все просто, но как одновременно сложно бывает некоторым политикам постичь эту простую истину! А ведь альтернативой может быть лишь полный внешнеполитический провал, потеря последних своих союзников и остатков какого бы то ни было влияния, и обижаться в этом случае останется только на себя. Ну не проходит на исходе первого десятилетия XXI века продолжающая порой звучать с достойным куда лучшего применения упорством абсолютно контрпродуктивная, отталкивающая страны и народы риторика!
К сожалению, подчас подобные заявления делаются, что называется, «на автопилоте». Возьмем недавние события в соседней с Украиной Молдове. Не будем вспоминать перипетии всего происходившего там, о чем украинским читателям, безусловно, и так хорошо известно. Куда важнее и показательнее — реакция тех, кого называют представителями российской элиты. Вот газета «Деловой вторник» приводит слова одного из руководителей Государственной думы — первого заместителя руководителя фракции «Единая Россия» Владимира Пехтина (руководителем же фракции, напомню, является сам председатель Думы Борис Грызлов). По мнению Пехтина, перед руководством суверенной Молдовы стоит такая альтернатива: «Или пообещать угодную им («внешним силам». — О.Ч.) политику и попасть в полную зависимость от Запада... Или строить независимое правовое государство, опираясь на структуры СНГ (выделено мной. — О.Ч.)». Иными словами, следуя логике видного представителя российской «партии власти», «попасть в зависимость от России».
Если следовать той же логике, напрашивается законный вопрос: а чем же в таком случае одна зависимость лучше другой? Что, бывает зависимость «правильная», а бывает — «неправильная»? Спрашивается, а не вернее ли было бы сказать, что мы все желаем дружественной Молдове и ее руководству строить свое государство, опираясь на волю самого молдавского народа? Такая позиция, на мой взгляд, была бы куда более правильной с точки зрения элементарных норм международного права.
В отношениях с Украиной такой «автопилот» в высказываниях и поступках многих российских политиков, к сожалению, никак не может остановиться. Поэтому, возвращаясь к предстоящей российско-украинской межправительственной встрече, хотел бы пожелать ей наконец-то пройти без упоминавшегося застоялого имперского духа. И еще хочется добавить от себя следующее. Сам фон этой встречи будет куда более позитивным, а ее возможные решения — по-настоящему плодотворными, если российская сторона решительно и бесповоротно отбросит любые надежды — в чем бы и как бы они ни выражались — на то, чтобы вбить клин между представителями и целыми ветвями высшей государственной власти суверенной Украины. Честное слово, неудобно, когда такие надежды иногда почти в открытую, а иногда и вовсе открыто звучат в российских государственных средствах массовой информации. Пора, наконец, остановиться.
