По мере того, как мы пытаемся оценить экономические и финансовые последствия бедствия в Японии, возникает соблазн для ориентации провести исторические аналогии. Так многие быстро вспомнили о последствиях страшного землетрясения в Кобе 1995 года. Но в то время, как этот пример дает нам некоторое представление, он не дает понимания того, что ждет Японию впереди, и чрезмерная опора на него может помешать принять соответствующие политические меры, как в Японии, так и за рубежом.
Во-первых, давайте рассмотрим сходства между нынешней трагедией Японии и ситуацией 1995 года. В обоих случаях произошли страшные землетрясения, которые привели к огромным человеческим страданиям и крупным физическим повреждениям. Оба случая потребовали от японского правительства проявления значительного проворства в его усилиях по спасению. Оба случая вызвали многочисленные предложения помощи от друзей и союзников во всем мире. В обоих случаях разрушение благосостояния сопровождалось сбоями в повседневной экономической жизни.
Кроме того, существуют важные перспективные сходства. Как и после Кобе, нынешний акцент на спасение выживших будет сопровождаться масштабной программой реконструкции. Будут сделаны массивные бюджетные ассигнования (2% от ВВП в случае Кобе). Пострадавшие семьи получат финансовую помощь, чтобы они могли восстановить часть своей нормальной жизни. Дороги, жилье и многие другие объекты инфраструктуры будут отремонтированы и модернизированы.
На основании этих сходств несколько экономистов сделали предварительные прогнозы относительно национальных и глобальных экономических последствий, в том числе — резкого V-подобного восстановления темпов роста в Японии в 2011 году, поскольку начальный спад сопровождается всплеском экономической деятельности, что подразумевает быстрое восстановление налоговой базы и уровня ВВП Японии. Такие прогнозы предостерегают от чрезмерной реакции политиков за пределами Японии. Вместо того, чтобы незамедлительно включать события в Японии в свои стратегии, политики должны рассматривать воздействие на мировую экономику, как «временное» — то есть временное и обратимое — и, таким образом, «смотреть сквозь» него при разработке своих ответных действий.
Но есть риск того, что такой подход может занизить оценку внутренних и международных последствий японской катастрофы. Как таковой, он может способствовать недостаточным мерам в самой Японии — от правительства до отдельных компаний и домохозяйств — а также в других странах. В действительности, такая плохая диагностика может привести к задержке того, что, я считаю, будет окончательным прочным восстановлением Японии.
Пять факторов позволяют предположить, что перед Японией стоит уникально сложный и неопределенный набор проблем. Во-первых, экономический ущерб от трех бедствий в Японии (ужасающего землетрясения, разрушительного цунами и ядерного кризиса) может вдвое превысить ущерб от Кобе. И, в отличие от Кобе, эти бедствия действительно повлияли на Токио — к счастью, косвенно, в котором находится около 40% промышленного производства Японии.
Во-вторых, государственные финансы Японии слабее, чем в 1995 году, и демографические факторы менее благоприятны. Внутренний государственный долг сегодня составляет примерно 205% от ВВП, по сравнению с примерно 85% в 1995 году. Суверенный рейтинг страны сегодня «AA-», а не «AAA», как 16 лет назад. Это подрывает гибкость и конечную эффективность фискальных мер.
В-третьих, ключевые процентные ставки уже близки к нулю, и они были на этом уровне уже некоторое время. Это подрывает эффективность денежно-кредитной политики, несмотря на смелые и творческие усилия Банка Японии обеспечить экономику ликвидностью.
В-четвертых, дестабилизирующая ядерная неопределенность в дополнение к ужасным последствиям стихийных бедствий усиливает проблемы восстановления. Учитывая ущерб и опасность, Японии потребуется некоторое время, чтобы полностью восстановить свои мощности по выработке энергии, что окажет влияние на потенциальные темпы роста ВВП. Безопасность пищевых продуктов также вызывает озабоченность, как и экономические последствия влияния ядерной неопределенности на психику японцев.
Наконец, внешняя среда Японии сегодня является более сложной. В период восстановления после Кобе мировой спрос был оживленным, и производство в глобальном масштабе росло вследствие растущего бума в Китае, революции американских информационных и коммуникационных технологий, а также политической и экономической конвергенции в Европе.
Сегодня совокупный спрос в странах с развитой экономикой все еще восстанавливается после глобального финансового кризиса, а системно важные страны с развивающейся экономикой, такие, как Бразилия и Китай, используют свои политические механизмы торможения, чтобы противостоять перегреву экономики. Между тем, со стороны предложения, страны сталкиваются с высокими и нестабильными ценами на товары, включая скачки цен на нефть вследствие восстаний на Ближнем Востоке.
Если этот анализ окажется правильным, то подразумевается, что восстановление Японии будет более сложным, чем после землетрясения в Кобе. Отрицательный эффект благосостояния и доходов на этот раз будет более тяжелым, и процесс восстановления, возможно, займет больше времени и будет более сложным.
На национальном уровне ситуация требует единства и решительности, которых не хватало в японской политике в течение многих лет. Без этого властям будет трудно взаимодействовать и реализовывать среднесрочные экономические программы, которые предполагают в основе политических мер быстрый и устойчивый рост, а не только восстановление.
Бедствия Японии прибавятся к встречным ветрам мировой экономики — будь то начальное падение потребления в третьей по величине экономике в мире или сбои в глобальных цепочках поставок (особенно в области технологий и автомобилей). Также ядерный кризис в Японии будет означать большую неопределенность в отношении ядерной энергетики в других странах.
Существует также финансовая сторона, значение которой зависит от сочетания новых заимствований правительства, превращения долговых обязательств в наличные деньги и репатриации японских накоплений, которые будут использоваться для финансирования программы восстановления Японии. Чем больше будет компонент репатриации, тем больше будет негативное воздействие на некоторые финансовые рынки.
Таким образом, какими бы заманчивыми они ни были, на этом раннем этапе лучше воздерживаться от аналитических ярлыков. Потребуется время и тщательный анализ, чтобы оценить истинные последствия тройного бедствия в Японии, в том числе — более долгосрочное воздействие на ее экономику и экономику остального мира.
Японцы проявили замечательное мужество перед лицом немыслимой трагедии. У меня нет сомнения в том, что успешная программа восстановления приведет их страну к росту. Тем временем, однако, необходимость восстановления чувства нормализации обстановки и надежды в серьезно раненом обществе гарантирует вдумчивый и глубокий анализ.
Мохаммед А. Эль ЭРИАН — главный исполнительный директор и содиректор по инвестициям в глобальной управляющей инвестиционной компании PIMCO.
