Визит премьер-министра Турции Реджепа Эрдогана в Азербайджан вышел за рамки обыкновенной встречи руководителей двух государств. Положение на Южном Кавказе было и остается далеким от стабильности. К продолжительному конфликту между Азербайджаном и Арменией вокруг Нагорного Карабаха добавилось обострение из-за иранской ядерной программы. По мере того как ужесточались санкции западных стран против Тегерана, обострялись и отношения Ирана и Азербайджана.
В Баку уже давно растет раздражение из-за отсутствия хоть каких-либо подвижек в урегулировании нагорно-карабахской проблемы. Там все чаще говорят о военном решении по возврату оккупированных территорий и восстановления территориальной целостности страны в общепризнанных границах. С учетом того, что перевооружение и подготовка азербайджанской армии идет довольно быстрыми темпами, перспектива размораживания конфликта и нарушения сложившегося status quo не кажется уже столь отдаленной.
Осложнение отношений Азербайджана с Ираном в последнее время приняло весьма острую форму. Добавил горючего материала арест и обвинение в шпионаже и наркоторговле двух азербайджанских поэтов — Фарида Гусейна и Шахрияра Гаджизаде. Они были арестованы в Тебризе во время участия в литературном фестивале. На 10 сентября было назначено оглашение приговора, но 4 сентября верховный лидер Ирана аятолла Хаменеи их помиловал, и арестованные были переданы азербайджанскому консулу в Тебризе. Несмотря на настойчивые приглашения на самом высоком уровне, президент Азербайджана не принял участия в саммите неприсоединившихся стран в Тегеране, предпочтя поехать в Минск для переговоров с президентом Беларуси. Кстати, последняя — тоже член движения неприсоединения.
Этот эпизод как нельзя лучше высвечивает текущие отношения Баку и Тегерана. Иранское руководство категорически неприемлет участие израильских фирм в поставках оружия в Азербайджан, обвиняя последний в том, что с его территории готовится удар по Ирану. Со своей стороны азербайджанские руководители в столь же категорической форме это отрицают.
Естественно, в Баку крайне нуждаются во внешней поддержке. В первую очередь их взгляд обращен в сторону Турции. И не случайно, с учетом исторических, культурных, экономических и прочих связей. В Анкаре и Баку неоднократно подчеркивали взаимную поддержку. Она действительно осуществлялась, хотя острые углы все-таки существовали. Например, в азербайджанской столице негативно отнеслись к подписанию Цюрихских протоколов и тем более — к возможному открытию армяно-турецкой границы. С учетом многих обстоятельств турецкое руководство решило от такого шага отказаться, хотя неприятный осадок в Баку остался.
По мере того как Турция занимала все более бескомпромиссную позицию в сирийском конфликте, ее отношения с Тегераном ухудшались, затем наступила очередь и Москвы.
Еще недавно стратегическое партнерство Белокаменной и Анкары, казалось, не вызывает никаких вопросов. Турция разрешила прокладывать в своих водах Черного моря столь любимый Путиным газопровод South Stream. Во время Кавказской войны именно Анкара задержала проход через проливы американских кораблей, которые пришли в грузинские порты фактически после завершения военных действий. Вполне вероятно, что произошло это не без просьбы Москвы.
И вот теперь ситуация сильно изменилась. Турция активно подключается к проблеме безопасности в регионе Южного Кавказа. Отметим, что недавно прошли учения пограничной полиции Грузии с участием турецкого катера береговой охраны TCSG-71. Целью учений была отработка охраны морских границ и планирование проведения совместных морских учений. Турецкие пограничники побывали в Поти, где возложили венок к мемориалу погибшим в грузино-российской войне, установленному на базе службы береговой охраны в Поти.
Обратим внимание на последний факт. Возложение венка является политическим демаршем в сторону Москвы. Как, впрочем, и сам факт учений. То, что в них с турецкой стороны участвовал только один катер, нисколько не меняет политической глубины произошедшего. Сегодня один катер, завтра турецкое присутствие в восточной части Черного моря может быть представлено гораздо большим числом кораблей. Судя по комментариям в грузинской и турецкой прессе, прошедшие учения явно не последние.
Следующий факт уже относится к энергетике. Фактически подписанием договора о прокладке Трансанатолийского газопровода (TANAP) из Азербайджана, Грузию и Турцию до болгарской границы Анкара и Баку значительно уменьшили шансы на прокладку South Stream. Во-первых, TANAP значительно короче; во-вторых, прокачка газа по суше стоит гораздо дешевле, чем по дну моря. Либо после прокладки South Stream Россия готова продавать газ себе в убыток, либо просто хочет «закопать в землю» и пустить на дно Черного моря миллиарды долларов.
Переговоры президента Алиева и Эрдогана проходили не в Баку, а в курортном городе Габале. Выбор места совершенно не случаен. Здесь расположена радиолокационная станция, которую арендовала Россия. Срок аренды подходит к концу, а стороны не могут договориться о размере арендной платы. Азербайджан настаивает на ее многократном увеличении, Россия не соглашается. Выбор места встречи на высшем уровне руководителей двух стран — ясный сигнал Москве, что в Баку о ее уходе из Габалы никто горевать не будет. И Турция с этим солидарна.
Изменение вектора турецкой внешней политики и появление в ней некоторых антироссийских нот затрагивает и Украину. В первую очередь — в энергетической сфере. К тому же наша страна не оставляет надежды принять участие в прокладке TANAPа, что было бы важно с точки зрения наших трубников.
Поставки сжиженного газа (СПГ) могли бы существенно уменьшить нашу зависимость от России, в перспективе с расширением добычи газа в шельфе Черного и Азовского морей, а также в Полтавской и Харьковской областях вообще отказаться от импорта голубого топлива из России.
Конечно, проще всего было бы сжиженный газ ввозить из Азербайджана через грузинские порты. Но пока преодолевали в Украине сопротивление пророссийского лобби и собственную бюрократию, весь экспортный объем азербайджанского газа был законтрактован. В том числе и нашими более подвижными соседями в Румынии.
Тем не менее, в мае 2012 года Украина и Катар подписали меморандум о взаимопонимании в сфере энергетики. Стороны намерены изучить пути взаимовыгодного сотрудничества в поставках СПГ и строительстве терминала по его регазификации (LNG-терминала). Теперь необходимо обеспечить доставку сжиженного газа из Катара, Алжира и в будущем — из США и Канады. А для этого потребуется пройти проливы Босфор и Дарданеллы, режим которых регулирует Турция.
Очевидно, что это было предметом обсуждения на встрече турецкого премьера в Киеве и на Ялтинской европейской стратегии (YES). В Анкаре отдают себе полный отчет в том, что содействие Украине в обеспечении ее сжиженным газом — прямой удар по политике Москвы в отношении Киева. Тем самым Турция прямо противодействует попыткам российского руководства с помощью газового рычага заставить Украину войти в Таможенный союз и сопутствующие ему пространства.
Таким образом, Турция начинает играть важную роль в более глобальном масштабе в ограничении влияния России на постсоветском пространстве. В данный момент в наиболее полном виде это видно в регионе Южного Кавказа. Турецко-азербайджанский альянс прямо направлен на достижение этой цели.
Добавим к этому и противоположные подходы к сирийской проблеме, и разное отношение к иранской ядерной программе. Получается, что в Азово-Черноморском регионе возникла новая линия напряженности, что не добавляет в нем спокойствия.
