За годы заключения Михаил Ходорковский превратился из несколько пренебрежительного миллиардера-мецената, который поддерживал, впрочем, не разношерстные постмодернистские прихоти, а жизненно важные для России образовательные и информационные проекты, в одного из влиятельных публичных интеллектуалов, чьи мысли вызывают активную дискуссию в способной к умственной деятельности части общества. Его голос из тюрьмы слышно и на Западе. Тюремная публицистика и приобретение заключенным влияния в обществе — вещь не новая для России, и тянется традиция эта, по-видимому, со времен протопопа Аввакума, с той поры, когда Московское царство начало шаг за шагом превращаться в имперское государство. В настоящий момент происходит обратной процесс — но свободной мысли и свободному человеку в России и в настоящее время продолжает быть неуютно.
Собственно, сам Ходорковский понимает опасность этого полуимперского (но с претензией не только властных верхов, но и части оппозиционных либералов и националистов на возобновление империи) состояния для нынешней России. Его новая публичная лекция так и называется — «Между империей и национальным государством» — и начинается с констатации ненормальности действующего русского бытия. Нужно иметь незаурядную смелость, чтобы в России говорить о том, что время империй прошло безвозвратно; и не меньшую смелость, чтобы откровенно сказать — одна из главных причин нынешних проблем заключается в отсутствии взаимопонимания и взаимодействия между русскими либералами и националистами на антиимперской основе.
Следовательно, в начале лекции Ходорковский неизбежно должен был обратиться к понятиям либерализма и национализма, а кроме того — к основополагающему для понимания процессов на постсоветском пространстве понятия «нация».
В целом, можно принять его понимание либерализма и нации — с дополнением, что нации, кроме всего прочего, свойственна и общая политическая культура, а не только художественная. Нация — это сообщество граждан, а не подданных. Так она исторически конституируется, так существует. Диктаторские режимы разрушают нацию как таковую, возвращают ее к архаичному состоянию. Скажем, у немецких национал-социалистов националистические компоненты доктрины (единство всех немцев в одном государстве и преодоление унижения Германии победителями в Первой мировой войне) были вытеснены сугубо шовинистическими и расистскими («арийская раса»).
И именно этому имперскому расизму были подчинены и принесены в жертву национальные интересы самих немцев. Настоящие немецкие националисты во время Второй мировой войны противостояли нацизму; именно они организовали в 1944 году мятеж против Гитлера, именно они сотрудничали с западными разведками и спасали евреев (яркий пример — шеф Абвера адмирал Канарис). Поэтому отождествление национализма и нацизма, которым часто не гнушаются левые неомарксисты и левые либералы и Европы, и Украины, и России, — теоретически ошибочное и политически преступное, не побоюсь этого слова.
А вот относительно понимания Ходорковским национализма — здесь есть проблемы. Слишком сильно сказано было им о националистах: якобы они исповедуют принцип «нация прежде всего». Скажем, классический лозунг УПА: «Свобода народам, свобода человеку!» приравнивает права нации и права личности. Такой была и ведущая установка украинского шестидесятничества, и классического Народного Руха, такой она является и поныне для украинской национал-демократии. Что же касается либерализма в его классических формах (скажем, британского), то он никогда не отбрасывал ценность нации, а в определенные кризисные моменты (например, мировые войны, экономические и политические кризисы) полностью сознательно подчинял интересы индивидов интересам нации — потому что иначе свободные британцы прекратят свое существование. Можно согласиться с выводом Ходорковского о национализме, который шел бок о бок с либерализмом и часто был представлен теми же людьми, только это должно быть подкреплено более весомыми аргументами и фактами.
Еще одно замечание касается тезиса лекции относительно провала попыток большевиков сформировать «советский народ». Кажется, этот тезис глубоко ошибочен. Собственно, Михаил Ходорковский имел возможность прочувствовать все это на себе. Если бы не «совок», на который опирался, опирается и будет опираться Путин, не сидеть бы уважаемому лектору за решеткой «вдалеке от Москвы», не так ли? Тем более реальность существования «совка» как массового культурно-антропологического типа чувствуют на себе белорусы (все время) и украинцы (особенно с 2010 года). Конечно, «советский народ» — это не нация; это то, что Лев Гумилев в своей концепции этногенеза обозначил в ряду других этнических систем как «химеру» (у самого исследователя это — этническая форма и продукт контакта несовместимых, некомплиментарных этносов, которые принадлежат к разным суперэтническим системам; в среде этнической химеры расцветают разнородные антисистемные идеологии, которые делают невозможным нормальное развитие самой этой этнической формации и угрожают существованию соседних этносов; я бы к этому добавил, что химера
ХХ века может быть продуктом контакта полностью комплиментарных этносов, но построенных на основе антисистемных, деструктивных идеологем). Эта химера может существовать длительное время и быть своеобразной «раковой опухолью» на теле общецивилизационного развития, что, собственно, мы все и наблюдаем...
Ходорковским верно подмечено, что «в русских условиях национализм очень часто скатывается в шовинизм», и как будто ради иллюстрации этого наблюдения он начинает разговор о том, что собственно россияне («русские») были лишены определенных национальных прав в СССР. Да, не существовало особой компартии России по своим ЦК, но не забываем, что так называемые республиканские компартии имели полномочия едва большие, нежели обычный обком КПСС. И принципиально невозможной в РСФСР была та ситуация, которую в свое время описал Евгений
Сверстюк: он насчитал в одной статье газеты «Советская Украина» свыше 30 употреблений слов «украинец», «украинский» в негативном значении. Конечно, и русская культура, которая насаждалась имперским государственным аппаратом, не была свободной; но никого за сам факт благосклонности его к русскому языку и культуре не квалифицировали как «буржуазного националиста», не так ли?
Конечно, россияне как нация, как гражданское сообщество в СССР были унижены и превращены в подданных; но с ними не делалось того, что с другими нациями; им целеустремленно не подрезали этнических основ их существования, их не отсекали с такой силой от их культурного наследия (Бунин, Булгаков, Мандельштам и другие оппоненты советской власти, кроме наиболее радикальных — например, Марка Алданова, — в СССР печатались, а можно ли было издать художественные произведения искреннего украинского коммуниста Винниченко?). Им, в конечном итоге, никоим образом не отказывали в праве быть самостоятельными субъектами истории. А что уже говорить о так называемых «депортированных народах»...
И сегодня: именно россияне, которые являются основной опорой режима Путина, решают все за народы номинально существующих автономий: татарам Волги запрещено употреблять латинскую графику в национальной письменности, а выборы президентов национальных республик превратились в фикцию. Что же касается упомянутого Ходорковским «решения Хрущова по Крыму» в 1954 году, где, мол, были нарушены права россиян при передаче полуострова в состав УССР, то, во-первых, никакого «решения Хрущова» не было: в начале 1954 года Никита Сергеевич не имел такой силы, чтобы единолично решать подобные вещи. Во-вторых, отчего это упомянуты права россиян-колонистов и не упомянуты права коренных народов полуострова, прежде всего крымских татар, которые стали жертвами грубого имперского геноцида? В-третьих, в начале 1950-х крымская партноменклатура сама просилась в состав УССР, потому что россияне-переселенцы оказались абсолютно не в состоянии навести порядок в хозяйстве полуострова. Итог неутешителен: стоит сказать «Крым» — и сразу в Ходорковском просыпается империалист, пусть и более либеральный, чем Путин, Лимонов или Жириновский. И не о «братском украинском народе» здесь нужно прежде всего вспоминать (что это вообще за политическая категория — «братский народ»? это — из лексикона Сталина и Гитлера, а не из либерального), а о крымскотатарской нации и ее истоптанной империей судьбе, об искуплении за этот грех.
А вот что следует приветствовать — это тезис о «титульных нациях русских автономий». Наконец кто-то в России честно сказал, что волжские татары (они же булгары) или башкиры — это нации со своей государственностью (ведь автономия — это также форма государственности), а не просто этносы или абстрактные «народы». И то, что россияне должны иметь какую-то организационную форму собственной национальной жизни — тоже верный тезис. Но возможно ли это осуществить так, как предлагает Ходорковский, на основе развитой «демократии вообще», без того, чтоб выделить, скажем, «Республику Большая Русь»? Дискуссионный тезис. Но, так или иначе, Россия без движения к действительно федеральному государству (не на словах, как в настоящий момент, а на деле) нормально существовать не сможет. Ходорковский, впрочем, обходит щепетильный вопрос: что делать, когда кто-то захочет выйти из состава РФ? Воевать, как с Чечней в 1990-х? Либо кормить из бюджета, закрыв глаза на местных тиранов, как Чечню в 2000-х?
Еще одно подходящее замечание в лекции — касательно центральной власти, которая отстроила имперскую модель в России. Но предложенная Ходорковским как орудие преодоления этого имперства бюджетная пирамида — когда федеральный бюджет является производным от бюджетов субъектов федерации — также опасна. Должны существовать, по примеру США, федеральные, региональные и местные налоги, причем сферы их действия и размеры четко определяются законами. Как регионы не должны зависеть от произвола центральной бюрократии, так и федеральные программы — от региональной бюрократии. Поскольку следует быть реалистами: каким бы мощным ни было гражданское общество, а бюрократия всегда стремится наложить лапу на все, и нужно иметь предохранители от ее произвола.
Уместная и резкая характеристика миграционной политики власти — выпихнуть за пределы России образованную и талантливую
(а следовательно, потенциально мятежную) молодежь — а в то же время открыть шлюзы для привлечения неквалифицированной рабочей силы из постсоветского пространства, не предоставляя этим людям правовой защиты. А в то же время позитивная иммиграционная программа Ходорковского в случае ее воплощения будет значить еще более масштабное, чем сегодня, «высасывание» из Украины квалифицированной рабочей силы — в случае, конечно, если ничего на наших просторах в лучшую сторону не изменится. Но к этой идее лектора-заключенного стоит отнестись спокойно: каждое мощное или даже потенциально мощное государство заинтересовано в привлечении квалифицированной рабочей силы из-за границы. Главное, что следует помнить, — Украина потенциально также мощное государство, и она может стать привлекательной не только для дешевой заграничной и неквалифицированной рабочей силы или иностранных криминальных элементов, но и для образованных людей.
И, наконец, абсолютно резонная постановка Михаилом Ходорковским вопроса о взаимодействии либералов и националистов, вот только стоило бы сразу для четкости назвать шовинистов и расистов как таковых, с которыми сотрудничество невозможно.
А теперь вспомним: Алексей Навальный заявлял не так давно, что принимает концепцию национального государства по Ходорковскому и солидарен с ним в целом ряде вопросов. Навальный как раз и является либеральным националистом, возможно, еще с некоторыми недостаточно четко артикулированными и проясненными самому себе принципами. Понятное дело, кое-что из его заявлений в Украине не многим нравится. Как видим, и Ходорковский — несмотря на задекларированный последовательный либерализм — в некоторых вопросах выступает с имперских позиций. Но других эффективных для России и приемлемых для Украины политиков у наших соседей нет. Есть одиночные интеллектуалы, есть экзотичные радикалы, которые видят больше и обнаруживают очевидное украинофильство, но у них нет никаких шансов возглавить массовые движения. Поэтому украинским демократам следует налаживать контакты и работать с теми, кто стал уже для значительного числа россиян признанным политическим лидером и интеллектуальным авторитетом.
