Если бы бюрократ из Европейского Союза мог отправиться в Вену конца XIX века, он был бы удивлен тем, насколько сильно Габсбургская империя напоминает сегодняшний ЕС. Как и ЕС, Австро-Венгрия была экспериментом в наднациональном проектировании, включая 51 миллион жителей, 11 наций и 14 языков. Руководили этим микромиром Европы король-император, который занимал оба трона, и двойные парламенты, представляющие в значительной степени независимые австрийскую и венгерскую половины королевства.
Габсбургская империя выполняла функцию стабилизирующей силы для своих людей и для Европы. Для своих разрозненных этнических групп она выполняла двойную функцию судьи и хитреца, умиротворяя местное соперничество и защищая маленькие нации от хищнических государств. Она также заполняла геополитический вакуум в сердце континента, сдерживая Германию и Россию.
Пока она выполняла эти функции, Австрию считали «европейской необходимостью» — стабилизатором национальностей и наций, для которого не существовало никакой возможной замены. Но к началу 1900 годов империя столкнулась с двумя проблемами, которые подвергли сомнению ее способность выполнять эти задачи.
Во-первых, она оказалась неспособной примирять и выражать интересы своих элементов. В сердце проблемы лежал компромисс 1867 года, который разделил империю на австрийскую и венгерскую половины. Исключив славян, которые составляли половину населения империи, компромисс считался орудием немецкого/мадьярского господства. Все попытки внести поправки в соглашение не привели к политическому урегулированию между немцами и славянами, такому же, как между немцами и мадьярами.
Во-вторых, частично вследствие внутренних националистических кризисов, империя убеждалась в том, что все труднее выбирать единообразный, независимый курс в международных отношениях. Столкнувшись после 1906 года с более напористой Россией, Австро-Венгрия прибегла к растущей зависимости от Германии, тем самым уступив особый статус империи как геополитического стабилизатора.
Эти проблемы нанесли непоправимый ущерб образу Австро-Венгрии как «необходимости» — как для ее подданных, которые постепенно начали считать национальное самоопределение лучшей альтернативой межнационализма, так и для внешних сил, которые расчленили империю в 1918 году. Таков был конец первого Европейского Союза.
Как и Австро-Венгрия, смысл ЕС заключается в его способности выходить за пределы местного политического равновесия среди своих членов и услуги, которую он оказывает международной системе. По обоим пунктам ЕС в 2007 году столкнулся с проблемами, очень похожими на те, с которыми столкнулась Австро-Венгрии в 1907 году.
Многие из новейших членов ЕС продолжают попытки разобраться в вопросах геополитического доверия. Это проявляется в напряженных отношениях, которые существовали между Польшей (которая боится господства руководящей группы ЕС) и Германией, которая отказывается брать на себя финансовое бремя союза, в котором она представлена в меньшем количестве. Если позволить этой вражде гноиться, она может дать метастазы, оставив ЕС в состоянии кризиса, похожего на тот, который свирепствовал в Австро-Венгрии.
Со вторым набором проблем ЕС столкнулся на международной арене. Как и Австро- Венгрия, ЕС оказывается зажатым между двумя могущественными соседями: возродившейся Россией, полной решимости восстановить утраченное влияние, и по-видимому ревизионистскими Соединенными Штатами, поглощенными иностранными военными приключениями.
Три урока из опыта Австро- Венгрии являются поучительными для ЕС. Во-первых, несмотря на большее политическое участие, чем было у Габсбургских славян, многие жители Центральной Европы считают, что им не хватает равного положения с ЕС-15 как в экономическом, так и в стратегическом отношении. Результатом может стать тенденция, при которой новые члены более яростно будут проталкивать свои национальные интересы на заседаниях ЕС.
Опасаясь новой эры обструкционизма, лидеры ЕС возобновили разговор о двухскоростном Союзе, в котором авангард западных государств стремится к более глубокой интеграции, оставляя новичков догонять. Но, как показывает габсбургская история, такие меры создают укоренившиеся привилегии среди «имущих» и недовольство среди «неимущих». В союзе со многими составляющими нет кратчайших путей: ЕС должен обеспечить такой же уровень интеграции на периферии, как и в центре империи.
Во-вторых, так же, как Австрии необходимо было соглашение между немцами и славянами, ЕС нужно повторить мирный договор между Францией и Германией 1952 года между своими крупнейшими западными и восточными членами — Германией и Польшей. Инициатива по совместному управлению сталелитейной промышленностью 1952 года может стать аналогией для немецко- польской инициативы по совместному управлению импортом природного газа.
И наконец, так же, как Австро-Венгрия заключила союз с Германией для того, чтобы восполнить стратегическую потребность в военной безопасности, члены ЕС через свое потребление российского газа стремились удовлетворить стратегическую потребность в надежности энергоснабжения. Однако чрезмерная зависимость от России в обеспечении стратегического, жизненно важного предмета потребления расширяет расхождение интересов между членами, например, Германией, у которой привилегированное сотрудничество с Россией, и такими странами, как Польша, которые считают Кремль угрозой. Так же, как равнение Австрии на Германию заставило славян добиваться российского покровительства за счет имперского единства, европейское центрирование на Россию заставляет новых членов добиваться американского покровительства за счет единства ЕС.
Как убедилась Австро-Венгрия, как только начинается геополитическая зависимость, господствующая держава будет стремиться использовать зависимого союзника для расширения своих собственных интересов, а не смотреть, как он вновь обретает свободу действий. В то время, как ЕС вряд ли когда- нибудь добьется независимости от российской энергетики, он может улучшить свою способность справляться с зависимостью, найдя то, чего так не хватало Австро-Венгрии: источник рычагов для поддержания отношений на относительно равных условиях. Это, прежде всего, означает единый голос в вопросах энергетики.
В конце концов, многие из тех, кто боролся за развал Австро-Венгрии, впоследствии оплакивали ее конец; как показали последующие события, старая империя все же была необходимостью в большей степени, чем они осознавали. Учась на своих ошибках, сегодняшние европейцы все еще могут преобразовать и укрепить «империю», которой все еще предстоит выполнить свою важнейшую работу.
Весс МИТЧЕЛЛ — руководитель исследовательской группы в Центре анализа европейской политики (CEPA) в Вашингтоне, округе Колумбия (США).
